Между тем в голову полезли новые мысли, причем не очень радостные – он неизвестно где, вокруг непонятные по своим повадкам хищники, припасов в рюкзаке на день-два, оружия вообще никакого – не считать же пистолетик оружием против вот таких вот «кошечек». Он ведь был уверен, что тот фиолетовый вихрь – это конец, а тут такое… А тут организм потребовал себя покормить – желудок призывно заурчал и парень почувствовал голод. Так как все припасы были у него в рюкзаке, то следовало спуститься вниз, тем более что ничего необычного вокруг он не наблюдал: стадо паслось, парочка хищников, насытившись, очевидно до упора, развалилась на солнцепеке и задремала. В общем, такая себе мирная картина, если бы не окровавленная и обкусанная тушка бизона недалеко от их лежки. Спускался долго и осторожно – конструкция стала еще более нестабильной, чем была вчера, но рюкзак оказался цел и невредим, что обрадовало несостоявшегося самоубийцу.
– Кстати – заметил про себя – приступов пока нет, даже и не знаю, хорошо это или плохо – может болезнь вступила в завершающую фазу и следующий приступ будет последним?
К тому времени он уже спустился на землю в основании башни, сбросив рюкзак с балки по пути – внутри основы постройки было жарко, сумрачно и безветренно – здесь наш герой решил соорудить небольшой костер, разогреть одну консерву и осмотреть свои запасы. Нашел немного хвороста, которого хватило на небольшой костер, чтобы нагреть нехитрую пищу, которую проглотил в несколько секунд: сколько там ее было-то в той баночке. Запил из бутылки и тут понял, что теперь его главная проблема – вода, ведь вокруг, насколько хватало его взгляда, была горячая саванна или прерия – разницу он плохо себе представлял, ведь дальше комфортабельных отелей Турции и Египта он никогда не ездил.
– Надо отсюда выбираться, иначе помру тут от жажды,… если очередной приступ не прикончит – подумалось туристу, и тут на него накатил «долгожданный» приступ боли.
Хрипя и постанывая от всеобъемлющих «ощущений», смог, тем не менее, добраться до таблеток и проглотить одну, попутно рассыпав остальные по земле. Что понял, так это то, что уровень боли был не таким высоким, чтобы отправить его в бессознательное состояние – казалось, что прошла вечность, пока муки его отпустили, и он смог разогнуться и сесть. Видимо стонал он достаточно громко, потому что, придя в себя, сразу почувствовал на себе чужой взгляд и непонятные ощущения в голове: как будто ее несильно обволокло что-то скользкое – безболезненно, но крайне неприятно. Ближайшей аналогией была медуза, положенная на голову – такое же скользкое и неприятное гадостное чувство – от сравнения с этим студенистым созданием природы стало не по себе, и парень попытался прогнать из головы этот образ, мотая головой.
Почти сразу же отпустило, и он осмотрелся: с той стороны, где стены у башни не было, сидела одна из тех непонятных кошек с переливающейся шкурой и смотрела на парня, а второго экземпляра не было. Виктору стало страшно: вблизи животное наводило на него страх своими габаритами и дрожь по всему телу – на пару секунд он как бы оцепенел от животного страха, а потом его резко отпустило, и к парню вернулась способность двигаться и соображать. Забыв про пистолет и рюкзак, он бросился к ступеням на верх и стал лихорадочно прыгать по уцелевшим с одной на другую, почти напрочь забыв об осторожности. Вверх его гнала одна мысль: выбраться наверх, подальше от этой твари. Всей этой древней конструкции явно не пошло на пользу путешествие сквозь тот фиолетовый омут – одна из уцелевших ступеней рассыпалась под ним, когда он всем весом запрыгнул на нее.
Падая, удалось зацепиться за торчавший рядом обломок балки и не сорваться, но ступенька сделала плохую услугу всей башни в целом: казалось, что все древнее строение только и ждало сигнала, чтобы начать рассыпаться, а наш герой так и остался висеть на том обломке в уцелевшей стене. К слову сказать, местный хищник в тот момент, когда землянин полез шустро наверх, тоже попытался достать двуногую добычу, успев сделать пару прыжков в его сторону – но тут кошаку не повезло, и он получил в полете удар падающим камнем в голову. Этого хватило, чтобы дезориентировать животное на пару секунд, и оно упало прямо там, где турист развел себе свой лагерь и костер. Добило кошку еще пару падающих элементов конструкции вышки, засыпавших ее наполовину по окончании камнепада, а мужчина еще провисел минуту, пока руки не разжались и он не сорвался вниз.
Забраться высоко не успел – всего около трех метров, поэтому, хоть падение было и болезненным, но ничего себе не поломал. Ощупал себя, пару раз присел, согнулся и подвигал руками в разные стороны – вроде цел, и вздохнул с облегчением. Осмотрел то, что осталось от его бывшей наблюдательной точки – пришел к мнению, что оставаться внутри этого аварийного сооружения больше не стоит. Во-первых, оно сейчас стало конкретно аварийным, а во-вторых, потеряло свою ценность, как собственно та самая наблюдательная точка – залезть наверх теперь не представляется возможным, так как все нижние ступеньки и опорные балки обрушились вниз, а прыгать на несколько метров вверх человек не умел.
– Проклятье, мои вещи засыпало – растерянно смотрел на кучу камней и трухлявых стропил в том месте, где виднелся хвост и задние лапы того хищника – надо достать это все, что у меня есть,… а особенно пистолет и вода.
Так как помощи ждать было неоткуда, то пришлось разгребать завал самому – работал медленно, стараясь смотреть под ноги, вверх и в сторону отсутствующей стены – где-то был еще один хищник, и это сильно беспокоила свежеиспеченного грузчика. Нашел какой-то обломок от балки – деревянный огрызок около метра длиной – положил рядом с местом раскопок, чтобы в случае появления опасности было что взять в руки, хоть и понимал, что против такого зверя этого мало. Камни оказались не слишком тяжелыми, поэтому работа продвигалась довольно шустро: все не стал разгребать, так как помнил, где примерно оставил свои вещи, когда разжигал костер. В отсутствии часов или своего телефона определить, сколько прошло времени не смог, но по внутренним примерным ощущениям работал так часа четыре с перерывами на отдых. Жутко хотелось пить, а единственная бутылка в рюкзаке все еще была где-то в заваленном рюкзаке, поэтому работал как раб на галерах Древнего Рима.
Немного спасала тень от останков постройки – если бы завалилось все, то можно бы было забыть о вещах – разбирать завал таких размеров абсолютно бесполезно. Закончил, когда солнце стало клониться к линии горизонта: пистолет и безрукавка остались целыми, а вот рюкзак потрепало – пилу согнуло, одна банка каши оказалась раздавленной и загадила весь нехитрый скарб путешественника. Но просто вытряхивать все не стал – собирал по крохам и отправлял себе в рот, поглощая холодным – запасы пищи были катастрофически малы. Осмотрев свои вещи, пришел к выводу, что скоро у него начнется голод, а охотиться он совершенно не умеет,… да и нечем, по большому счету. Тут его взгляд уперся в тушку кошака, и в мозгу всплыла идиотская идея – надо съесть этот неожиданный трофей, какое-никакое, а мясо все-таки. Нож у него был, топорик тоже – тут, правда, непонятно, как он будет взаимодействовать с этой шкурой, но выбора-то особого нет, консервы не бесконечны.
Обратил внимание, что даже у мертвого животного шерсть продолжала странно менять свой цвет – видимо, какое-то время после смерти у нее сохранялись свойства к мимикрии, а может такие качества были присущи шкуре зверя независимо от его жизненного состояния. Попробовал качество меха на ощупь – не удивление, «материал» был очень приятен и нежен при касании, что как-то не вязалось в голове у Виктора с понятием хищник. Бытовавшее мнение о том, что у хищников твердая шерстка, чтобы они имели высокое сопротивление внешним повреждениям, совсем не сочеталось с теми ощущениями, которые он получал при поглаживании этой переливающейся мертвой тушки.
– Интересно, сколько бы за нее дали? Таких в Африке точно ведь нет – о таком редком животном, скорее всего, сняли бы какой-то ролик или сюжет,… хм,… гложет меня смутное чувство, что это ни разу не Африка, и скорее всего, не Земля. Ладно, надо себе пищу как-то попробовать вырезать, жрать хочется сильно…
