Так глядела жена Кайло Рена.

— Не смей лгать, что не знаешь, — отчеканила Рей. — Мои дети зачаты в браке — слышишь меня, Финн? — в законном и добровольном браке, заключенным по любви. Я, Рей Соло, рада, что они у меня есть. И не желаю больше слышать о том, чтобы убить их.

Ее руки непроизвольно опустились на живот, пока еще впалый, никак не выдающий ее положения. Гнев клокотал в каждом ее слове, в каждом звуке. Если бы в этот момент Рей видела себя со стороны, она испугалась бы. Казалось, она готова убить следующего, кто заговорит с нею об аборте. Каждого, кто бросит на нее один из тех жалостливых взглядов, от которых становится стыдно.

Рей отвернулась на миг и, переведя дух, добавила:

— Ступай. Я сейчас не хочу тебя видеть.

Имела ли она право так говорить с ним? Имела ли право осуждать его? Нет, по здравому размышлению, у нее для этого не было причин. И все же, кое-что ее оправдывало: утомление, страх, наконец сама беременность — ведь беременности свойственно раскрывать не лучшие стороны женского характера. Но больше всего — инстинкт матери, который Рей лишь недавно в себе открыла. Этот священный инстинкт тоже подчас способен принимать темные формы.

Рассудком Финн понимал, что самым правильным с его стороны было бы сейчас и правду встать и уйти — но крайней мере, позволить Рей, да и себе тоже, немного остыть. Однако он был так ошарашен, что не мог пошевелиться, как будто прирос к больничной койке.

BB-8 смущенно пиликал в стороне, не зная, чью сторону ему принять.

Наконец Финн все-таки поднялся, слегка пошатываясь. Но вместо того, чтобы выйти, он сделал шаг к Рей. Все это по-прежнему казалось безумием, но одно юноша осознал точно: он обидел ее, хотя стремился вовсе не к этому.

Она инстинктивно вжалась в стену и повторила почти умоляюще.

— Уходи, Финн…

Как же он не видит, не чувствует, не понимает? Внутри нее дрожит опасная струна, стоит этой струне порваться — и они оба могут горько пожалеть.

Финн схватился за голову.

— Послушай-ка меня… послушай… Не прогоняй меня, Рей. Посмотри на меня…

Дело было утром. Лейтенант как раз направлялся из общей столовой в тренировочный зал, решив по пути заскочить в медицинский центр, — и потому на нем была одна легкая тренировочная куртка, надетая поверх тонкой майки. Одним решительным движением Финн избавился от куртки и повернулся к Рей спиной. Майка не могла скрыть шрама, молнией проходящего вдоль позвоночника.

— Посмотри, — повторил он с глубокой печалью. — Ты знаешь, кто это сделал. Ты видела, на что способен этот человек. Смотри! Я всего лишь пытаюсь защитить тебя…

Рей испуганно застыла, прижав ладонь к губам. Да, она узнала эту уродливую отметину, напоминающую удар хлыста, каким награждают рабов за неповиновение. Остаток той самой раны, которую она собственноручно обрабатывала антисептиком, найденным в аптечке на «Тысячелетнем соколе», когда они улепетывали со «Старкиллера».

Это было клеймо. Прощальный подарок предателю.

Обжигающие слезы вновь заструились по впалым щекам. Не зная, что сказать, Рей втянула голову в плечи.

Финн вновь развернулся к ней и подошел еще ближе.

— Ты не могла его полюбить. Нет, нет, только не ты, Рей. Ты самый добрый, самый смелый, самый светлый человечек из всех, что мне встречались. Ты и этот монстр — это немыслимо. — Он положил руки ей на плечи. — Очнись, малышка. Я не знаю, каким образом он запудрил тебе мозги, но что запудрил, это точно…

Если не его слова, то его прикосновение решило все. Воспаленное сознание Рей разглядело в невинной дружеской ласке какую-то угрозу. Уже не владея собой, она вскрикнула и отстранилась. Мир заволокло Тьмой.

«Убей его, Рей! Ведь ты хочешь этого…»

На доли секунды только этот голос, полный темного искушения, единственный связывал ее с реальностью.

Когда вспышка безумия угасла, и к молодой женщине вернулась способность видеть и слышать, она отчетливо разглядела Финна, стоявшего на коленях со сгорбленной спиной и безжизненно поникшими плечами. Его голова была неестественно запрокинута, а рот открыт. Рей простерла над ним руку. Едва видимый сгусток энергии отделялся от ее кисти и окружал голову юноши слабо блестящим облаком.

Рей чувствовала, как тепло его жизни переходит к ней. Струится по венам вместе с кровью. Наполняет ее Силой. Тело Рей мелко подрагивало от удовольствия, словно на пике сладострастья. Глаза закатились. Эти ощущения были слишком прекрасны, слишком упоительны. Измотанная душа не могла противиться всепоглощающему соблазну. В какой-то момент ей начало казаться, что только ради такого-то хищного экстаза и стоит продолжать жить. Впитать, поглотить чужую душу. Сделать саму личность другого человека пищей для своей растущей мощи. О да…

НЕТ!

Рей опомнилась и отшатнулась, словно пробудилась от какого-то дикого сна. Обмякшее тело Финна завалилось на бок, и она, как подкошенная, упала рядом, не замечая оголтелого свиста маленького дроида прямо у себя над ухом. Дрожащими руками она схватила друга за запястье — и с облегчением выдохнула, ощутив биением пульса. Но когда Рей приподняла его голову — о Сила, что же она увидала! Сморщенная, как у старика, кожа. Резкие складки, просевшие на лбу, у переносицы и в уголках рта. Дряблые мешки под глазами. Легкая изморось седины у висков…

Финн не обладал даром Силы. Обычному человеку хватило нескольких мгновений — меньше секунды под страшным, неотвратимым гнетом Сердца бури, чтобы цветущая юность сменилась увяданием.

Рей в страхе зажмурилась. Безысходность завладела ее сердцем. Горло само исторгло демонический рев, способный лишить рассудка любого, кто его услышит.

Она пожертвовала Узами — священной нитью, которая связывала ее с любимым. Ей пришлось разорвать себе душу. Но ради чего? Выходит, она совершенно не властна над своей темной природой.

Сквозь гул в ушах она различила дробь многочисленных шагов. Не прошло и минуты, как палата наполнилась людьми, привлеченными ее безумным воплем и писком BB-8. Рей почувствовала копошение рядом. Кто-то из санитаров подлетел к ней, чтобы помочь подняться. Стайка врачей окружила Финна; слух Рей уловил их слабые вздохи, полные смятения и страха.

— Нет, нет, не трогайте меня!.. — произнесла она сперва шепотом, затем чуть громче.

Два человека резко отлетели от нее и приземлились на середине комнаты.

Ничего больше не замечая, Рей вскочила на ноги и бросилась прочь. Страх гнал ее все дальше и дальше, но так отчаянно она боялась вовсе не осуждения окружающих — что ей теперь окружающие? Она боялась себя самой. Этой неконтролируемой мощи, о которой она никогда не просила. Этой злой силы, способной уничтожить всех и вся.

С остервенелым рвением она петляла по верхним отделениям корабля, выныривая из одного коридора и тут же ныряя в другой. Будто зверь, неистово расхаживающий по клетке. Она надеялась, что после случившегося никто не отважится преследовать ее, и похоже, надежды оправдались. По крайней мере, Рей не видела за собой погони. Изредка встречавшиеся ей на пути обитатели «Второго дома» провожали недоуменными и подчас испуганными взглядами странную девушку в одной больничной пижаме, с безумным блеском в глазах.

Она искала выход на нижний уровень, к ангарам. Финн говорил, что «Нефритовая сабля» где-то там.

Отыскать корабль и бежать. Бежать как можно скорее! Прочь отсюда! Подальше от близких людей, от живых существ, которым она в любой момент может причинить непоправимый вред…

Призрачный детский смех летел ей вдогонку. Бывало, она видела крохотную фигурку в знакомых лохмотьях, которая мелькала впереди, насмехаясь и дразня.

— Рей!

Леди Акбар внезапно выросла прямо перед ней на противоположном конце коридора. А секунду спустя рядом появились и другие люди: кто-то с медицинскими повязками на предплечьях, кто-то — в форме местной охраны. Последним показался BB-8. Слабо посвистывая, он прокатился мимо небольшой толпы и остановился у ног Силгал.