Эта история случилась давно: когда дети не играли в компьютер, в комнате не кричал телевизор, прохожие не смотрели в телефоны, вокруг не гудели машины. Когда еще городов не было, точнее они были, но очень мало и совсем небольшие, такие как сейчас деревни. Да и наша страна была молодой, совсем еще новорожденной малышкой…

В те давние времена по широкой промерзшей дороге между слегка припорошенных снегом полей шли, держась за руки, двое детей:

– Это еще ничего Милушка, мы же не на Ильмень-озере живем, там сейчас ух, какие морозы! И снегу мне по шею.

– А ты откуда знаешь, Любим, что сейчас в Новгороде?

– Мне, – мальчик хотел сказать, что ему дед рассказал, но запнулся, – вот знаю и все.

Девочка заметила оговорку брата, но промолчала, о родных они старались не говорить.

– Ничего, скоро уже до Киева дойдем, Милушка.

– Зачем нам в Киев, братец?

– Ну, надо же идти куда-то, а там люди! Не пропадем…

Милушка, как звал ее брат или точнее Людмила, промолчала, она не слишком верила, что чужие люди им помогут, но идти и правда куда-то надо, не сидеть же на пепелище родной деревни.

По щеке девочки скатилась слеза и почти сразу замерзла, холодной выдалась эта зима, благо хоть одежда, теплая у них была. Смахивать слезу Мила не стала, чтобы брат не увидел, он, и сам еле крепится.

Дети были из зажиточной семьи, впрочем, все кто мог и хотел работать, на земле под Киевом не бедствовали. Хорошая земля. Вот на севере людям приходилось труднее. Зато, воины там крепче, мороз их закаляет, говорил дед. Недаром и князья наши оттуда пришли.

Дедушка был одним из старейшин – самых уважаемых людей деревни. Отец – самым сильным и лучшим охотником. А матушка – первой красавицей. Этой весной в их семье должен был появиться малыш – братик или сестренка.

Но пришли печенеги, и деревни их не стало.

Киев показался детям непривычно огромным, шумным и тесным. И очень красивым.

Как быть дети не знали, не было у них ни родни, ни знакомых. Любим хотел найти работу, но кто возьмет неизвестного мальчишку, не дожившего еще до своей десятой весны? А Мила? Ей только восемь. И где им жить? Ведь сейчас зима. И еще более насущный вопрос: что есть? У них не было ни крошки во рту уже ночь и почти два дня.

От лотка с калачами, проходившего мимо торговца пахло сказочно вкусно. Мальчик поведал ему свою историю и осмелился попросить один калач для себя и сестры, но парень только окинул их пренебрежительным взглядом и пробурчал, что всем не подашь, а одеты они неплохо, и могут продать что-нибудь.

Расстроенные дети отошли, просить было неловко и неприятно, особенно теперь после полученного отказа. Но что делать? Животы болели просто невыносимо, и есть хотелось просто невероятно. А в голову лезли запретные мысли что-нибудь украсть. Но от этого было стыдно. Парень советовал продать что-то из одежды, но как, ведь холодно?

Заприметив добрую на вид женщину, торговавшую пирожками чуть дальше, брат с сестрой решились подойти к ней.

Грустно посмотрев на них после выслушанной истории, она протянула им по пирожку с тыквой. Сейчас еда показалась им самой вкусной на свете.

– Идите к Надежде, ее дом сразу за торгом, она добрая да побогаче меня, может, чем и поможет, – посоветовала торговка.

Поблагодарив ласковую женщину, дети пошли искать дом неизвестной Надежды. Поспрашивав прохожих, они вышли к высокому терему, но как не стучали в ворота, им никто не ответил.

Зато Любим увидел купца, которому явно не хватало людей, разгружать товар с ладьи, и смог напроситься к нему на работу. Оставив сестру возле дерева на берегу Днепра, он убежал к пристани.

Но когда он счастливый ввернулся назад с честно заработанными деньгами на еду и место в дешевом постоялом дворе, Людмилы под деревом не было.

«Бегите! Бегите!! И береги ее!» – мальчику слышался голос деда, как наяву, и Любим заплакал.

– А говорят, мужчины не плачут.

Он поднял взгляд и увидел стоящего рядом подростка. Тот оказался удивительно чернявеньким, но явно не печенегом, его лицо было вполне славянским. Хотя нет, нос прямой необычной формы.

– Что тебе надо? Иди куда шел!

– Может, я помочь хочу!

– Так помоги, а не задирайся.

– И помогу. Как тебя зовут?

– Любим.

– А меня Эулампиос, – чернявенький дружелюбно протянул новому знакомому руку.

– Как??? Я такое не выговорю! Ну и имя тебе досталось, – но руку Любим пожал.

Мальчик со странным именем рассмеялся:

– Русские обычно говорят – Евлампий, а можно еще короче – Евлаша или Евланя.

– Русские?

– Да. Ваша страна в договорах значится, как Русь. Не знал?

– Подожди, в каких договорах?

– Мирных, – Евланя пожал плечами.

– Наша страна, а сам-то ты кто?

– Я грек, византиец.

– Ух, ты, настоящий! – От удивления Любим даже на мгновение забыл о своей беде.

– Представь себе, да. Что случилось у тебя?

– Сестра пропала, – вся радость от встречи с сыном далекой Византии, разом выцвела с лица мальчика.

– И ты боишься рассказать об этом родителям?

– Нет! Я не могу ее найти. А родителей у нас нет.

– Как нет?

– Их печенеги убили.

– Прости! Моего папу тоже убили печенеги. Но у меня есть мама. Где ты оставил сестру?

– Здесь.

– Бегал, звал ее, людей спрашивал?

– Да, никто ничего не знает.

– Все равно, давай еще спрашивать.

К сожалению, как ни бегали они, ни искали, никто Милушу не вспомнил, и они вернулись под то же дерево.

– Вот и как тут не плакать? Что же я делать теперь буду? Что можно сделать, когда выхода нет?

– Помолиться.

– Кому? – Любим даже рассмеялся, – боги не помогают просто так. Пожертвовать деньги, которые я заработал? Они и за деньги не очень-то помогают. Я не волхв и не князь.

– Это ваши боги не помогают.

– А ваши?

– Мой Бог – Единый Творец всего Сущего – Иисус Христос. И Он всегда помогает.

– Даже не христианам?

– Все люди Его дети. И тебе ведь нужно найти сестру, это хорошее дело.

– Я не знаю, как молиться Ему.

– Это не страшно, главное от всего сердца молись. А как правильно я могу тебе подсказать, повторяй за мной: «Па́тер имо́н о ен ти́с урани́с! Агиасти́то то Онома су…»

– Что-что? Я ничего не понимаю.

– Ох, по-русски это будет так, надеюсь, я все правильно перевожу: «Отче наш, Иже еси́ на небесе́х! Да святи́тся имя Твое́…».

– А Он, правда, поможет?

– Если ты просишь искренне, да! Давай еще Его Матери – Богородице Деве Марии помолимся. Она очень добрая и всем-всем помогает.

– Ты же сказал у тебя один Бог?

– Она не богиня, она человек, но Его Мать.

– Как так?

– Он пришел в наш мир, воплотился и стал человеком, чтобы спасти нас всех от ада, куда люди попадали после смерти. Все люди грешны, даже очень хорошие делают что-то плохое, пусть и по мелочам. Поэтому все попадали в ад. Царствие Небесное было закрыто для людей, а Он родился, был безгрешен, умер и всех нас спас. Кстати, сегодня день Его Рождества, все христиане празднуют.

– Царствие Небесное – это такое место, где очень хорошо и там живут добрые люди после смерти?

– Да.

– А ад?

– Там очень плохо, потому что нет ни света, не добра. Там злые люди, а главное там бесы и демоны, которые здесь себя называют богами и требуют от людей жертвы, часто очень страшные жертвы за помощь, которую могут и не дать. Они очень злые и жестокие.

Любим кивнул: добрыми богов назвать было трудно. Добрые не издеваются над теми, кто им во время не заплатил, и не требуют, чтобы для них убивали. «Оста́ви нам до́лги наша…» молятся христиане своему Богу, а эти боги ничего не прощают, сколько их не проси.

– Я плохо объясняю, я тебя к нашему священнику отведу. И мама моя тоже очень понятно рассказывает? Так будем Божьей Матери молиться?