- Не понимаю...

"Это я скорей тебя не понимаю", - подумал я. Странный мужик, помешанный на правопорядке, только явно видит его в перекрученном виде, будто вокруг одни нарушители, а вот за девочку он может и переступить закон, лишь бы защитить её. Кто он такой, блин?!

За это время девчонки вышли за территорию школы, так что следить за ними смысла уже не было, но он продолжал, забыв про свою работу, про меня, да вообще сейчас ему было плевать на всё, кроме Даши. Интересно, он за ней всегда так следит? Тогда личной жизни у девочки нет, не удивлюсь.

- Послушайте, вы сейчас нарушаете закон, следя за ними.

- Я и есть закон, - уверенным голосом ответил он, глянув на меня серьёзным взглядом.

"Это что ещё за судья Дредд!? Ну точно он", - подумал я, глядя на его серьёзное лицо. Что тут ответить? Сказать я мог что угодно, правда выражаться не хотелось, дальше этого всё равно не уйдёт. Да и я потом не уйду отсюда, а увезут, и хорошо если в полицию, а то могут и в больницу.

Тяжело вздохнув, я сел на скамейку, не понимая, как дальше быть и что делать. Сделаешь шаг в сторону, и всё, новой, нужной нам информации я уже не узнаю. Тогда что остаётся? Прорываться не стоит, задавит меня. Можно и честно спросить, просто ведь, только мало ли как среагирует, не поняв. А время уходило.

- Послушайте, вы Дашу любите? - будем давить на жалость.

- Я не её отец.

- Я не об этом. Я просто хочу знать, насколько вы можете помочь нам решить проблему Даши, чтобы она смогла выступить на сцене и спеть. Вы помогли бы ей попасть на сцену?

- Я не её отец, - повторил он, но сразу добавил: - Но я готов ей помогать всем, чем смогу.

Хоть какая-то подвижка, а так глядишь и прорвёмся! Надо брать быка за рога теперь.

- Тогда я задам вопрос: почему мама Даши может не разрешить ей выступить?

После этих моих слов его лицо резко преобразилось, налилось злобой, покраснело, и он подскочил, встав возле меня могучей колонной, готовой в любую секунду обрушится на меня. Я даже неосознанно сжался, испугавшись за собственную жизнь.

- Кто тебе дал право лезть в их жизнь и копаться в ней, нарушать закон?! - прорычал он.

- Я... - как-то при таком налёте на тебя, все слова, которые готовил, сразу куда-то испаряются и не знаешь уже, что сказать. Я просто раскрыл рот и глядел на эту глыбу.

- Не смей копошиться в чужом белье, я не дам их жизнь порушить.

- Я... - я отчаянно искал хоть какие-нибудь слова, лишь бы вернуться к теме разговора, но нависшее надо мной тело к этому мало располагало. Что сказать, что, блин, сказать?! Зачем-то глядя из стороны в сторону, лишь бы не пересекаться с его взглядом, который легко мог задавить любую способность думать, я отчаянно подбирал нужные слова. И наконец выдавил: - Мы не собираемся копаться, лишь помочь выступить, она этого хочет. Очень!

Или скорей выпалил. Только не помогло.

- Ты ничего не знаешь о Даше, ни о их семье, да и девочке никто не запрещал выступать, они сами могут решить.

- Не правда! Вы... вы Дредд! - выпалил я, не выдержав, и сразу понял, что ляпнул, сжал губы и испуганно глянул на охранника, боясь за свою жизнь.

А он после этих слов не бросился на меня, а только с непониманием уставился, явно ничего не соображая.

- Причём здесь это? - широко раскрыв глаза, спросил он. - Я, конечно, обожаю эти фильмы, но почему?

- Э... просто вы чересчур повёрнуты на законе, всюду он, - а как ещё сказать? Наплевав на всё, готовы везде вплести своё?

- Я с детства мечтал милиционером стать, - вдруг уже спокойнее заговорил он, словно что-то вспоминая, - как папа, даже пошёл в милицию, только выгнали почему-то, а в полицию не берут. Я люблю закон защищать, вот и работаю тут. Но слушай, а мне нравится, подходит, гордо звучит.

- Да, вам идёт. Чересчур, - буркнул я. Но, похоже, он успокоился, а это шанс! - Но я не о том говорил. Мы сюда пришли узнать у Даши, как дать ей возможность спеть на сцене, она этого хочет, но почему-то боится, что мама не даст. А она даже не сказала ей, что вечером на репетиции будет петь, одна пришла.

- Вечером и одна? - удивлённо переспросил он. Не дожидаясь ответа устало сел на скамейку, глянув на меня, уверенно сказал: - Может.

- Почему?

- Вообще-то я не в праве их личную жизнь тебе выкладывать... Но боюсь её мама может чего устроить Даше нехорошего. Как бы сказать? Тут проблема в покойной бабушке, она пела в местном старом, ещё советском, этаком клубе, и Даша видать её наслушалась, только как-то дочка с бабушкой рассорились, с тех пор у них контра была, и мама Даши не шибко с тех пор любовь бабушки к пению принимала, да и жизнь с той ссоры у мамы скатилась на дно. Вот и Даша не хочет, чтобы её мама знала, что дочка очень хочет петь., похоже

- И как это исправить?

- А я откуда знаю? Это с её мамой говорить надо, правда та немного перегибать с выпивкой стала как-то, сейчас вот не знаю, я за ней слежу, но не шибко помогает.

Ясно, я хоть что-то узнал из этой истории, только что это меняет, блин?! Я сам плюхнулся на скамейку, ничего не понимая, попал в какую-то яму, а как вылезти, ума не мог приложить.

- А знаешь, я тут кое-что вспомнил, - щёлкнул он пальцами, словно в голову пришла гениальная идея. - Мне не шибко нравится, что вы влезаете в это дело, но сам я не знаю, как справиться, её мама не шибко любит подпускать меня из-за моего идиота брата, бросившего их, но... я сейчас.

Он вскочил с места и побежал в свою крохотную коморку охраны, взял листочек с ручкой и что-то стал на нём писать. Перечитав, он повернулся в мою сторону и быстрым шагом подошёл.

- Вот адрес того клуба. В субботу, именно в это время советую туда зайти, там будут вспоминать бабушку Даши, как раз годовщина её смерти. Правда во время ваших уроков будет, но может чего придумаете для Даши. Именно в это время, понял?

Я взял листок и только и смог сказать спасибо, ничего не понимая.

* * *

- Смотри, как думаешь, классно? - заскочившая в мою комнату Настя, с ходу, без привета и других каких-либо слов приветствия, моментально оказалась возле меня, уселась на кровать и протянула правую руку, на руке которой была надета кукла.

Смутно знакомая, потрёпанная временем, с потерявший былой оранжево-желтый цвет кукла какого-то пастуха в шляпе. Большие выпученные глаза, смешной кривоватый рот и нелепый длинный нос, говорившие о не лёгкой, скорей полной страдания, жизни. Хотя Настя представляла всё иначе, и повысив голос, сделав его звучнее, готовая в любую секуду запеть, произнесла:

- Я добрый пастух, я спою тебе песню и подниму твоё настроение.

А, вспоминаю этого молодого пастуха, который своим пением помог деревне спасти детей. Этот кукольный спектакль показывали, когда мы ещё учились в младших классах, к нам в школу заглянул детский кукольный театр, сильно понравившийся Насте, что те потом даже подарили ей эту куклы, очень сильно обрадовав её.

- Это бибабо. Помнишь, как мы часто с ним играли? - она приблизила куклу к моему лицу и задвигала спрятанными под руками куклы пальцами - те смешно заболтались, отчего кукла приняла ещё более нелепый вид.

Как и я, глянув на улыбающееся искренней улыбкой лицо Насти. Правда я не понимал, к чему она клонит, так что на моём лице улыбка и не ночевала, а мы ведь собирались поболтать тут о другом?

- Ты к чему её с собой приволокла?

- Вспомнить прошлое хотела, и подарить бибабо Даше, ведь это правильно будет, подарить куклу, которая символизирует любовь к пению, человек, который хочет петь.

Если бы эту куклу кто-то вообще знал, а не была бы выдумкой той женщины из театра, которая давно может и сама забыла про эту историю, и Даша бы о ней хоть что-то знала, то согласен, подходящий подарок. Только вот про неё наем только мы.

Но я кивнул, решив не расстраивать её, да и расскажет скорей всего всё, объяснит ей, а Даша ещё маленькая, такие вещи с брезгливостью воспринимать не будет, ещё и обрадуется. Так что решил сменить тему на главное: