- О! - Эми затаила дыхание. - Но ты все еще небезразличен к ней... Конечно, Анну Ленгли трудно ненавидеть... - беспомощно забормотала Эми. - И она обратилась к тебе.., да?
- Она не обращалась... - досадливо отмахнулся Филипп. - Это сделала Джун, и без ведома Анны. Очередная сумасбродная идея моей дорогой помощницы. Сама Анна оторопела, увидев меня в госпитале. Она ведь чувствует свою вину и переживает, что сердечный приступ у Роджера случился из-за нее.
- Тогда почему же ты оставался с ней почти целый день, если это так? продолжала допытываться Эми.
- Я остался по единственной причине - Анна оказалась очень одинокой в своем горе. Мог ли я ее бросить в таком состоянии, уйти в сторону и делать вид, что все это меня не касается? - Он помолчал. - Представь, насколько ей сейчас плохо. В этой ситуации прошлое, о котором знал Роджер, приобретало еще более мрачную окраску. Может быть, в Ривербенд он повез ее затем, чтобы посмотреть, как она поведет себя при встрече со мной. Но это мое предположение. Абсолютно уверен только в одном: покупка лошади по баснословно высокой цене была чем-то вроде ответного удара, который он нанес мне. Не исключено, этим он пытался что-то доказать и Анне.
- Да, теперь я понимаю, все понимаю, - пробормотала Эми. - Значит, дети Роджера говорили правду? - Глядя на Филиппа долгим взглядом, Эми удивленно приоткрыла рот.
- Да, частично они правы, - мрачно кивнул Филипп. - Но они не знают, как все изменилось. И в моем отношении к Анне, и в ее отношении к собственному мужу. Испытывая к ней только симпатию, я никогда снова не полюблю ее. Инфаркт Роджера был шоком для Анны и показал ей, что она любит мужа. В жизни так нередко бывает.
Эми сидела, уставившись раздумчивым взглядом в лицо Филиппа, и, не удержавшись, спросила:
- И ты в это сам веришь?
- Да, верю, потому что видел все сам, когда отправился в госпиталь к Роджеру. Мы с Анной решили рассказать ему все, зная, что кризис миновал и ему стало лучше. В день моего приезда в Сидней Анна была в полном отчаянии и попросила принять участие в этом тяжелом разговоре. Мне кажется, мы все смогли объяснить Роджеру, и он успокоился. Газетчики делали снимок, когда мы уходили из госпиталя. Они ухватили именно тот момент, когда Анна оступилась и я поддержал ее, иначе бы она упала. Эту фотографию в газете ты и видела. Мери сказала мне, как снимок тебя расстроил. Но мы с Анной расстались сразу же, как только вышли из госпиталя.
- Значит, ты предполагал, что она чувствовала после инфаркта у Роджера?
- Да.
- Но почему ты не сказал мне? - прошептала Эми. - Ты все рассказал Роджеру и ничего не сказал мне!
- Эми! Вернувшись из Сиднея, я ничего не хотел так сильно, как поговорить обо всем с тобой. Но... - он сделал паузу и посмотрел ей в глаза, - ты ушла из дома, дав понять, насколько ты от всего устала и насколько сильно в тебе желание ничего больше не слышать об Анне. Я увидел, что опоздал с объяснениями, понял, что потерял тебя и во всем виноват сам.
Вел себя как последний дурак. И ты была права, покинув меня после всего того, что я сделал и чего не сделал. Я оказался словно в аду, почувствовав, как ты отдаляешься от меня. В присутствии Энди Берка ты оживала, начинала смеяться, становилась прежней - прекрасной, естественной. А он так смотрел на тебя - влюбленно, зачарованно. Вот и подумал: что же я делаю? Почему отнимаю тебя у кого-то, кто моложе меня, без моих сложностей и увлечений прошлого? Разве...
- Филипп, - неожиданно перебила его Эми. - Да, я ушла из дома, но не потому, что разлюбила тебя: у меня больше не хватало сил думать о том, что может случиться, если Роджер умрет. Мне самой хотелось умереть, только бы не пережить такого унижения. Вот так. - Она смахнула с глаз непрошеные слезы. - Я тебе не говорила, что Джун подтвердила мои страхи и опасения в тот вечер, на балу.
Теперь Эми рассказала Филиппу обо всем, о всех своих подозрениях. Ведь Джун была уверена, что связь между Анной и Филиппом существует до сих пор.
- А затем снова возникла Джун, она позвонила в то утро... - Эми остановилась, и слезы градом полились из ее глаз.
- Я должен был обо всем догадаться, - мрачно сказал Филипп. - Здесь ты права. Почему я пошел у нее на поводу? А ведь она так ошибалась.
- Но она извинилась передо мной за то, что наговорила раньше. - Эми попыталась защитить Джун.
Муж вопрошающе взглянул на нее.
- Например?
- О Филипп! Не думаю, что сейчас нам следует обсуждать слова Джун.
- Эми! Ты веришь в то, что я сказал сегодня утром?
- Я... - Она закусила губы и судорожно глотнула воздух, задумавшись вдруг над тем, может ли поверить Филиппу.
- Но есть еще кое-что, о чем бы я хотел тебе сказать, - начал Филипп. - Когда я вернулся в Ривербенд и увидел, что тебя нет, когда я встретился с матерью Арабеллой и готов был возненавидеть ее, потому что она считала себя единственным человеком в мире, кто по-настоящему любит тебя, - я понял, что никогда не отпущу тебя. А если ты будешь счастлива с кем-то другим, с каким-нибудь Энди Берком? Я просто не переживу этого.
Эми обомлела от услышанного и робко заметила:
- Сегодня утром ты скачал, что я могу вернуться, если захочу.
- А ты хочешь? - неуверенно спросил он. - Ты даешь мне еще один шанс я так на это надеюсь. Господи, если бы ты знала, что для меня значишь, какой несчастной и одинокой станет жизнь, если покинешь меня! Все-таки я сумею убедить тебя в том, что мы настоящие муж и жена, две половинки одного целого.
Эми почувствовала, что это говорит сердце Филиппа, это его душа рвется ей навстречу.
- Я хочу, Филипп, я очень хочу поверить тебе, но...
Она не договорила, услышав вдруг шум. Посетители смотрели куда-то вверх, улыбаясь и оживленно жестикулируя. Эми тоже подняла глаза и увидела летящий на небольшой высоте белый самолет. Над фюзеляжем, словно флаг, трепыхалось полотнище, на котором красовалось отчаянное признание, написанное большими буквами:
Я люблю тебя, Эми. Филипп.
Эми обмерла. Глядя на кружащий в небе самолет, не в силах поверить в реальность, она не могла оторвать глаз от необычного послания.
- Это правда, Филипп?
- Я потрачу всю жизнь на то, чтобы доказать это тебе, дорогая.
