Вместе с тем, идея создания судов по административным делам обсуждалась и в начале советского периода. Как справедливо отметил В. И. Радченко, «…менее известной остается третья попытка учредить органы административной юстиции уже в советское время. В 1918 году Наркомат Госконтроля подготовил проект ее организации в РСФСР. В начале 20-х годов институтом советского права по заданию наркомата юстиции также был разработан соответствующий проект закона, предусматривающий образование Верховного административного суда и соответствующих судов в губерниях и областях. Однако в дальнейшем возобладала прямо противоположная точка зрения. Она заключалась в том, что аппарат пролетарского государства, в отличие от буржуазного, работает исключительно в интересах трудящихся, и следовательно, вмешательство судов в его деятельность будет только мешать ему в работе на благо человека труда»[85]. В специальной литературе вновь стала господствовать идея разделения труда и функций государства, отрицание возможности и необходимости разделения властей[86].
Не оспаривая необходимость и возможность самостоятельного исследования компетенции и функций государственных органов, как представляется, разделение властей и разделение труда как в теоретическом, так и в практическом плане являются самостоятельными и различными научными и практическими проблемами. С позиции языкового толкования «функция» – это «обязанность, круг деятельности, назначение, роль»[87]; «компетенция» – «круг чьих-нибудь полномочий, прав»[88]. В то же время «власть» это «право и возможность распоряжаться кем-чем-нибудь, подчинять своей воле»[89].
В современный период разделение властей принято рассматривать в качестве обязательного признака правового государства. Так, германский государствовед К. Хессе теорию разделения властей называет основным организационным началом конституирования государственной власти, ее рационализации, стабилизирования, ограничения и контроля[90]. В дальнейшем только фашизм и отдельные авторитарные режимы в XX в. на Западе игнорировали принцип разделения властей, являющийся одним из средств обеспечения демократии[91].
Весьма характерна переоценка доктрины разделения властей в Великобритании. Так, по мнению Н. У. Барбера, «большинство исследователей, писавших о британской Конституции до 1990 г., высказывали изрядный скептицизм относительно применимости данной доктрины к конституции. Возражения выдвигались на двух уровнях. Прежде всего утверждалось, что принцип РВ (разделения властей – авт.) не должен применяться к конституциям парламентского типа, поскольку в основе парламентских систем лежал принцип слияния, а не разделения властей (выделено мной. – В. Е.) … первая группа возражений заключалась в простом утверждении, что разделение властей неприменимо к британской конституции. Вторая группа возражений (более фундаментального порядка) подвергла сомнению безупречность принципа разделения властей как такового. Утверждалось, что разделение властей основывается на ошибке: не существует естественного разделения властей между тремя ветвями государственной власти. Согласно радикальным возражениям фактически не существует разделения между законодательной, судебной и исполнительной властью. Согласно более умеренным взглядам – это разделение весьма размыто[92]. Например, Джоффри Маршалл теоретически весьма неопределенно, но чрезмерно категорично утверждал: разделение властей представляет собой «пеструю, беспорядочную смесь (jumbled) аргументов в пользу политики, которую следует поддержать или отвергнуть по другим причинам»[93] (выделено мной. – В. Е.).
Весьма показательно, что, во-первых, по признанию самого Н. У. Барбера, первая группа возражений «заключалась в простом утверждении, что разделение властей неприменимо к британской конституции». Во-вторых, вторая группа возражений, как полагает Н. У. Барбер, «более фундаментального порядка», свелась к «сомнению» «в безупречности принципа разделения властей как такового»; утверждению, что фактически «не существует естественного разделения властей между тремя ветвями государственной власти». К сожалению, в данном случае британские исследователи (как и многие российские ученые) дискуссионно допускают подмену теоретических аргументов на действительно имеющие место определенные фактические обстоятельства. В-третьих, в указанной выше цитате Д. Маршалла спорно применяется понятие «ветви государственной власти». Вместе с тем, доктрина разделения властей предполагает разделение «органов государственной власти».
В то же время, как признает Н. У. Барбер, «… в более поздних работах принцип разделения властей рассматривается как общий принцип конституционализма, применимый ко всем конституциям во все времена»[94]. Например, в работе Э. Бэрендта «Разделение властей и конституционное правление», опубликованной в 1995 г., утверждается, что задача принципа разделения властей – это защита свободы индивида, поскольку благодаря РВ ставятся препятствия на пути тирании и деспотии со стороны государства»[95].
Ярким практическим подтверждением переоценки в конце XX – в начале XXI в. доктрины разделения властей в Великобритании является конституционная реформа, связанная с отменой судебной функции Палаты лордов и созданием Верховного суда. В соответствии с Актом о конституционной реформе 2005 г. был создан новый Верховный суд, отделенный от законодательных и исполнительных органов государственной власти и состоящий из судей, не являющихся членами Палаты лордов. По справедливому заключению Н. У. Барбера, «создание Верховного суда и изменение роли лорда-канцлера рассматривается в качестве наиболее важных шагов на пути к разделению властей…»[96].
В современной специальной литературе выделяют две основные модели разделения властей: «гибкую» и «жесткую». Первая из них основывается на идеях Д. Локка о тесном взаимодействии властей при верховенстве одной из них и характерна для государств с парламентской формой правления. Вторая модель основывается на концепции Ш. Монтескье и его последователей о равновесии, независимости и взаимном сдерживании властей.
Традиционно зарубежные и российские специалисты, как правило, рассматривают только собственные отраслевые теоретические и практические проблемы, а также специальные вопросы судоустройства, судопроизводства, обеспечения деятельности судов и т. п. Вместе с тем, исходя из концепции разделения властей, представляется необходимым прежде всего исследовать теоретические и практические проблемы взаимоограничения, сдерживания и разграничения компетенции суда и других органов государственной власти. С позиции теории систем целенаправленный анализ деятельности каждого элемента системы в отдельности является необходимым и важным, но недостаточным. Для выяснения существенных характеристик какого-либо органа государственной власти необходимо установить его место и роль в системе правотворческих, исполнительных и судебных органов государственной власти. Философы убедительно отмечают стремительный рост удельного веса синтеза, проявляющегося в переходе от дисциплинарного к проблемному способу постановки и решения задач[97].
Применение категорий системного анализа вызывается необходимостью исследования правовых явлений, в том числе органов государственной власти, в целом, в рамках системы федеральных органов государственной власти России. При таком общенаучном подходе к исследованию правовых явлений уже нельзя ограничиваться только собственно разделением функций органов государственной власти. С объективной необходимостью как в теоретическом, так и в практическом плане прежде всего следует акцентировать внимание на анализе системы органов государственной власти в целом, изучении проблем взаимовлияния, взаимосвязи, сдерживания и взаимоограничения правотворческих, исполнительных и судебных органов государственной власти.
