стороны чувак наполовину высунулся, словно попытался вылезти или типа того, рот открыт

в крике, глаза закрыты, кулак занесен, как будто он с чем-то боролся. Детей нет. Облегчение.

Похоже, на этот раз только две жертвы. Еще одно облегчение.

Я осматриваюсь, отмечая детали.

Не такое уж это место и замерзшее. Ужасное, но и рядом не стоит с тем, что было в

церкви или Честере. Больше похоже на поляну-прачечную. Думаю, если ледник находится на

открытом воздухе, он тает быстрее. Запросто!

Делаю пару глубоких вдохов, отмечая все на своей мысленной карте и настраиваясь на

стоп-кадр.

И когда я почти отсканировала местность, и уже собиралась рвануть к цели, легко и

плавно переключив скорость, за спиной кто-то закричал и начал стрелять.

Пули могут мне навредить. Я не могу их остановить, я не такой супергерой. Я

испугалась и вошла в стоп-кадр раньше, чем собиралась. А это еще опаснее, чем

передвигаться стоп-кадром, вытянув вперед голову!

Я резко срываюсь с места и пытаюсь взять себя под контроль, но это трудно, когда

двигаешься так быстро. Я до головокружения быстро верчусь, словно пьяный тасманский

дьявол, и врезаюсь в заледеневшую машину.

Это выбивает меня из стоп-кадра, но на этот раз не застает врасплох: либо здесь не так

смертельно холодно, как было в церкви, либо что-то еще, но я смогла вернуться в стоп-кадр

почти так же быстро, как меня из него вышибло. Но не могу устоять на ногах, из-за того, что

все изначально пошло не так, и снова врезаюсь в машину. И на этот раз люди внутри нее

взрываются миллиардами осколков, как супер-гранаты, и меня осыпает розовой ледяной

шрапнелью.

Твердые, как алмазы, осколки заледеневшей плоти пронзают каждый сантиметр

обнаженной кожи. Один огромный "кинжал" изо льда, диаметром с хот-дог, порвав джинсы,

вонзился в бедро, а другой - в плечо.

Меня снова выбивает из стоп-кадра, а когда возвращаюсь в него, из-за моей

суперскорости ледяные осколки еще глубже вонзаются в тело. Это так чертовски больно, что

я, не задумываясь, рефлекторно, чтобы остановить боль, тут же притормаживаю.

Я начинаю замерзать.

И вновь бросаюсь в стоп-кадр.

Ой! Черт, черт, черт! Больно!

Если остановлюсь - умру.

Надо двигаться, надеюсь у меня получится.

Я остаюсь в стоп-кадре, снова натыкаюсь на дурацкую машину, оправляюсь от удара,

уклоняюсь от другой машины и из последних сил выбираюсь из холодной зоны. Я уже не

чувствую рук. Не чувствую ног. Черт, поверить не могу, что сделала это! Кто кричал и зачем

стреляли?

Вперед, вперед, вперед изо всех сил!

Я рухнула лицом вниз, загоняя глубже ледяные кинжалы. Но мне плевать. Я выбралась.

Вернулась за угол, где достаточно тепло, чтобы выжить. У меня получилось. Что-то теплое

стекает по коже: либо тысячи осколков, пронзивших меня, начали таять, либо у меня

кровотечение.

Мне не угрожает смертельная опасность. Я не замерзла до смерти. Я всего лишь могу

истечь кровью.

С третьей попытки переворачиваюсь на спину, дрожа, как осиновый лист, и задыхаясь

хуже, чем когда находилась в стоп-кадре целый час. На глаза кровь попала, и я пытаюсь

сморгнуть ее. Блин, это был грандиозный провал! Как стыдно! Хорошо, что никто не видел!

Не двигаясь, оцениваю свое положение. Я сильно ранена. Там, где я хоть что-то

чувствую, кожа горит. Самые серьезные повреждения: открытые раны на бедре и плече или

то, что ими станет, когда лед растает. Нужно их перевязать и быстро. Проблема в том, что я

не чувствую рук. Я закрываю глаза и пытаюсь пошевелить пальцами. Ничего не происходит.

- А, Дэни.

Смотрю наверх на склонившегося надо мной Джейна. В жизни не была так рада его

видеть.

- Ну вот ты и допрыгалась?

- Ш-ш-шоколадку, - прошу я.

Он улыбается, но эта улыбка не коснулась глаз.

- В м-м-м-моем к-кар... - я замолкаю. Нет сил даже сказать «в кармане». Я смотрю на

него жаждущим, голодным взглядом и уверена, он понял.

Он смотрит поверх меня, и я понимаю, что меня окружают стражи. Отлично, они могут

отнести меня в Честер и помогут перевязать меня!

- Нашли? - спросил Джейн.

- Нашли, капитан.

У меня внутри все похолодело, но автомобили или застывшие люди тут совсем ни при

чем. Я пытаюсь подняться на ноги, но в итоге лишь дергаюсь, как выброшенная на берег

рыба.

- Т-т-ты не п-п-п-п-посм-е-е-е-ешь…

- Прошло шесть дней, Дэни.

Шесть дней? И все это время я проспала в Честере?

- Тебе следовало прийти. Если бы ты держала свое слово, я бы оставил все как есть,

наверное. Но я не могу позволить, чтобы судьба нашего города находилась в таких

ненадежных руках. Теперь, ради всего Дублина, меч - наш. Мы очистим улицы лучше, чем

это делала ты. Со временем ты поймешь, что так и должно было быть.

- Т-т-ты...

- Не пытайся вернуть его. Это первое и последнее предупреждение. Если ты его

проигнорируешь, то я не посмотрю на то, что ты еще ребенок.

- У-у-убью т-тебя! - я выхожу из себя. Все еще не чувствую рук и ног, зато чувствую

голову. И она готова взорваться. Он не имеет права. Это мой меч!

- Не разжигай войны, Дэни. Ты ее не выиграешь.

Я хочу сказать ему, что лучше бы он убил меня здесь и сейчас, потому что я обязательно

верну свой меч. Я заберу его назад, как только встану на ноги. И нет места ни на Земле, черт

побери, ни в раю, ни в аду, где они смогут спрятаться от меня! Но у меня слишком кружится

голова, чтобы говорить. Дурно. Перед глазами плывет.

- У нее сильное кровотечение, капитан. Она выживет?

- Она выносливая, - отвечает Джейн.

- Может, нам что-то сделать?

- Мы не можем ей помочь, даже малость, иначе она будет в состоянии вернуть себе меч.

Я дергаюсь на земле, не в состоянии хоть как-то остановить их. Я беззащитна и

полностью зависима от сострадания Джейна.

А им у него и не пахнет.

Когда придет время, и у меня не найдется ни капли сострадания для него.

Он бросил меня одну, бороться за свою жизнь. Я никогда этого не прощу. Никогда не

забуду.

Они уходят. Бросают меня в одиночестве, совсем беспомощную посреди грязной улицы,

как сбитую собаку, истекать кровью. А то и умирать, если проедет еще одна машина. Об

этом я тоже вспомню, когда снова увижу его. Блин, они могли хотя бы оттащить меня на

тротуар, свернуть рубашку или что-то еще и подложить под голову вместо подушки.

И мне становится реально плохо. Даже хуже, чем за все последние дни.

Я странно себя чувствую, кружится голова, и внезапно я словно отделяюсь от своего

тела и наблюдаю за ним со стороны. Я с длинными светлыми волосами лежу на улице,

смотрю наверх на рыжую себя со слезами на глазах и говорю самой себе, что не могу пока

умереть, потому что мне есть кого защищать. У меня есть сестра по имени Мак дома, в

Джорджии. Я только что отправила ей сообщение, и, если умру, упрямая идеалистка Мак

приедет, чтобы найти убийцу сестры, и тоже погибнет. Но, видимо, рыжая-я не может

разобраться в том, что происходит, и все это кажется просто нереальным, поэтому я, как и

Джейн, просто ухожу.

Тошнота подкатила к горлу, и меня вывернуло прямо посреди улицы. Я даже не успела

встать на четвереньки. Лежа на спине, меня стошнило прямо на себя. Не ту меня-блондинку,

которая была призраком Алины, а меня настоящую, рыжеволосую Дэни, которая на самом

деле лежит на улице и не знает, сможет ли она выжить на этот раз. Чувствую на лице что-то

мокрое, и если это не кровь и не рвота, то... Нет. Не они.

Наконец, я снова почувствовала свои руки и ноги. Похоже, согрелись, и я тянусь в

поисках шоколадного батончика. Сворачиваюсь клубком, съедаю все батончики, которые у