Милламент. До чего же вы злы, Марвуд, ей-богу, хуже какой-нибудь стареющей красавицы или бражника, обойденного тостом. Минсинг, скажи господам, чтоб они поднимались наверх. Тетушка одевается в другой комнате. Уж по крайней мере их глупость предпочтительней вашей злобы. (Минсинг уходит.) Город узнал! А что он узнал-то? Что Мирабелл в меня влюблен? Да это и так ни для кого не секрет. И еще не секрет, что это вы все открыли моей тетушке, и не секрет, почему вы это сделали.

Миссис Марвуд. В вас говорит раздражение.

Милламент. Ошибаетесь. Мне просто смешно.

Миссис Марвуд. Послушайте, милочка, вы же так сломаете и второй веер, если не уймете свои чувства.

Милламент. Вот глупости! Ха-ха-ха! Да как же тут не смеяться, ей-богу! Бедный Мирабелл! Весь свет на него ополчился за его преданность мне. И поверьте, я ничуть не повинна в том, что он так сдержан в чувствах. Если б я тщеславно полагала, что могу командовать им, я посоветовала бы ему проявлять больше решимости. Когда человек так настойчив в одном случае и бесчувствен в другом, недолго усомниться в его благовоспитанности. Впрочем, я отчаялась на него воздействовать; пусть поступает, как хочет. Ха-ха-ха! Простите, душенька, я не в силах сдержаться, хотя понимаю, что это немножко жестоко. Ха-ха-ха!

Миссис Марвуд. Как жаль, что этот многозначительный и остроумный монолог попал не по адресу!

Милламент. Да неужто? Прошу извинить меня, душенька, но, право, я не имела вас в виду.

Миссис Марвуд. Можете мне не верить — ни вы, ни Мирабелл — но все же я скажу вам, чтоб он знал…

Милламент. Как, как, милая? Ну да конечно, мне ли, ему ли — одно и то же, ха-ха-ха!..

Миссис Марвуд. Что я его, сударыня, не терплю, ненавижу!..

Милламент. Так ведь и я тоже, сударыня, а он, бедняжка, меня обожает. Ха-ха-ха-ха! Ну как тут не смеяться, скажите на милость? Без волшебства просто не понять, что может ему во мне нравиться. Ей-богу, вы, по-моему, красивей меня и лишь годом-двумя старше. Если б вы могли подождать, я бы непременно нагнала вас, только это не в нашей власти. Подобная мысль повергает меня в грусть. Видите, я больше не смеюсь.

Миссис Марвуд. Ничего, ваше радужное настроение пропадет быстрее, чем вы думаете.

Милламент. Неужели? Ну, тогда пусть споют нам песню: я хочу поддержать в себе бодрость духа.

Входит Минсинг.

Минсинг. Господа задержались, чтобы причесаться, они сейчас будут.

Милламент. Попроси ту певицу, что в соседней комнате, спеть нам песенку, которую я хотела вчера выучить. Послушайте ее, сударыня: не то, чтоб в ней было много смысла, просто она мне очень под настроение.

Входят Петьюлент и Уитвуд.

Милламент. Ну как, господа, ваш разлад кончился?

Уитвуд. Изволите шутить, сударыня: мы всегда в ладу. Мы порой немножко поддеваем друг друга, но чтоб разлад — ни-ни! Стычки острословов — что ссоры влюбленных. Мы ведь звучим в аккорде, как дискант и бас. Не так ли, Петьюлент?

Петьюлент. Ну да, звучим, но только ежели на меня найдет стих поспорить.

Уитвуд. Ну да, если на него находит стих поспорить, я тоже включаюсь в спор. Я ведь знаю свою партию. И вот мы перебрасываемся словами, как два игрока в волан. И одно наше слово тащит за собой другое — ну в точности, как иудеи.

Петьюлент. К примеру, он скажет, что черное — черное, а я, коль вошел в раж, нет, говорю — синее, и все тут, и ну его. А придет охота, и докажу: попробуйте не поверить.

Уитвуд. Не то, чтоб он вас уверил, а так, почему бы не согласиться?

Петьюлент. А вот и уверил бы, самым что ни на есть доказательным образом.

Уитвуд. Ну да, конечно, самым доказательным, только при наличии доказательной презумпции. Есть теперь такое логическое определение, сударыня.

Миссис Марвуд. Я вижу, ваши споры очень содержательны и ведутся на ученый манер.

Петьюлент. Содержательность — одно дело, ученость — другое, а вот спор есть спор, я так понимаю.

Уитвуд. Наш Петьюлент — враг всякой учености. Он целиком полагается на свои природные способности.

Петьюлент. И никакой я не враг учености. Какой мне от нее вред?

Миссис Марвуд. Ну это сразу заметно, что вам от нее нет вреда.

Петьюлент. От нее никому нет вреда, кроме тех, кто за нее взялся.

Милламент. А вот я ненавижу необразованность. По-моему, это просто дерзость, когда невежда навязывается тебе в поклонники.

Уитвуд. Признаться, и я тех же мыслей.

Милламент. Еще не хватает выйти за неуча, который и буквы-то еле разбирает!

Петьюлент. Великое дело — читать не знаем! Да на что жениху знать больше, чем какому-нибудь висельнику? Одному тюремный священник прочтет псалом, другому приходский службу отслужит. А в остальном, что надобно по делу, они и сами справятся без всяких книг. Так что ну их, эти книги, и все!

Милламент (миссис Марвуд). Слыхали оратора? Батюшки, уже гости — я бегу! (Уходит с Минсинг.)

Уитвуд. Во имя святого Варфоломея и его ярмарки[53], это что за личность?

Миссис Марвуд. По-моему, ваш брат. Вы что, не знаете его в лицо?

Уитвуд. Ну да, это, кажется, он. Я совсем позабыл, каков он из себя. Мы не видались со времен революции[54].

Входит сэр Уилфул Уитвуд (он в костюме для верховой езды, прямо из деревни), за ним слуга леди Уишфорт.

Слуга. Миледи одевается, сударь. Здесь ее гости — может, вы пока соизволите посидеть с ними?

Сэр Уилфул. Одевается? Хорошенькое дело! Да у вас что, в Лондоне утро, что ли?! У нас дома, в Шропшире[55], почитай, уже пошло на полдень. Так, пожалуй, моя тетка еще не обедала, приятель?

Слуга. Ваша тетка, сударь?

Сэр Уилфул. Ну да, тетка, сударь! Моя тетка, сударь, и ваша, сударь, хозяйка. Ваша хозяйка — моя тетка, сударь. А ты что, не знаешь меня, приятель? Так пошли сюда кого-нибудь, кто знает. Давно ты служишь у здешней хозяйки, приятель?

Слуга. С неделю, сударь. Дольше всех других в доме, окромя горничной миледи.

Сэр Уилфул. Ты, пожалуй, и самою хозяйку-то еще не очень в лицо запомнил, а, приятель?

Слуга. Оно точно, сударь. Особливо с утра не разберусь, пока они не одеты. Тут иной раз крепко призадумаешься.

Сэр Уилфул. Так ты, будь другом, ступай там поразведай. Коли сам не смекнешь, спроси, мол, она ли, слышь, парень? А тогда и скажи ей, мол, племянник ваш, сэр Уилфул, уже тут.

Слуга. Все исполню, сударь.

Сэр Уилфул. Стой, приятель, я вот что еще на ушко тебя спросить хочу. Объясни, будь другом — это что тут за модники такие собрались?