Он заметил, что она оживленно беседует о чем-то с сэром Уильямом Сесилом. Рядом с посланцем Елизаветы Элис Уиллард казалась весьма дородной, в своем пышном платье кингсбриджского алого шелка, расшитом золотыми нитями, и с медальоном Приснодевы на шее, который она носила, чтобы избежать упреков в протестантстве. Неду очень хотелось притвориться, будто он не заметил движения материнской руки. Игра начнется, покуда слуги будут убирать со стола, а актеры станут готовиться к пьесе. Юноша не знал и не догадывался, что задумала Марджери, но был полон желания это выяснить. Впрочем, Элис была не только любящей, но и суровой матерью, неповиновения она не потерпит, так что придется идти.

– Сэр Уильям хочет тебя кое о чем расспросить, – сказала мать.

– Польщен, – вежливо и коротко ответил Нед.

– Расскажи мне о Кале, – попросил Сесил. – Насколько понимаю, ты только что оттуда?

– Я уехал за неделю до Рождества, а домой вернулся вчера.

– Вряд ли мне нужно объяснять вам с матерью, насколько этот город важен для английской торговли. К тому же тот факт, что мы владеем малой частью Франции, тешит наше самолюбие.

Нед кивнул.

– А французы из-за этого сильно злятся.

– Пусть их. Скажи, какой настрой проживающих там англичан?

– Обычный. – Нед пожал плечами, ощущая растущее беспокойство. Сесил расспрашивал его не без причины, должен быть какой-то повод. Кстати, и матушка глядит непривычно хмуро. Ладно, разберемся. – Когда я уезжал, они продолжали праздновать поражение французов под Сен-Кантеном, в августе[14]. Они думают, что война Англии с Францией теперь уж точно их не коснется.

– Мне бы их уверенность, – пробормотал Сесил.

Нед нахмурился.

– Кале окружен фортами – Сангат, Фретюн, Ньель…

– А если эти укрепления падут? – перебил Сесил.

– В самом городе триста семьдесят пушек.

– Ты хорошо осведомлен. А люди осаду выдержат?

– Еды запасено на три месяца. – Нед позаботился о том, чтобы выяснить все это перед своим отъездом: он знал, что матушка потребует подробный отчет. – Что происходит, мама? – спросил он, поворачиваясь к Элис.

– Французы захватили Сангат в первый день января, – ответила та.

Не может быть!

– Как такое могло случиться?

– Французское войско тайно собиралось в близлежащих поселениях, – пояснил Сесил. – Они застали гарнизон Кале врасплох.

– А кто командовал французами?

– Франсуа, герцог де Гиз.

– Меченый! – воскликнул Нед. Этот успевший войти в предания воин считался лучшим полководцем Франции.

– Так что теперь город наверняка в осаде.

– Но ведь он не пал?

– Насколько нам известно – нет, однако последние вести поступили пять дней назад.

Нед снова повернулся к Элис.

– От дядюшки Дика ничего?

Элис Уиллард покачала головой.

– Из осажденного города письмо не отправишь.

Неду вспомнились его родичи – тетушка Бланш, стряпуха из которой куда лучше, чем Джанет Файф, хотя самой Джанет юноша этого говорить не собирался; кузен Альбан, его ровесник, научивший Неда французским словечкам для срамных частей тела и прочим малоприличным умениям; пылкая и любвеобильная Тереза… Уцелеют ли они?

– Наши торговые дела почти целиком завязаны на Кале, – негромко сказала Элис.

Нед озадаченно посмотрел на мать.

– Разве наши корабли не ходят в Севилью?

Испанский порт Севилья был превращен королем Фелипе в громадную оружейную и потому жадно поглощал любые поставки металла. Кузен Недова отца, Карлос Крус, скупал все, что присылала Элис, и эта руда превращалась в пушки и пушечные ядра, необходимые Испании для ее бесконечных войн. Брат Неда, Барни, находился в Севилье, жил у Карлоса и трудился вместе с ним, осваивая премудрости семейного дела, – как сам Нед в Кале. Однако путешествие по морю было долгим и опасным, поэтому корабли в Испанию отправляли, только когда заполнялись склады в ближнем Кале.

– Нет, – ответила Элис на вопрос сына. – Прямо сейчас ни один наш корабль не плывет в Севилью и не возвращается оттуда.

– Значит, если Кале падет…

– Мы потеряем почти все.

Нед полагал, что более или менее освоился с семейным предприятием, но совершенно не подозревал, что оно способно так быстро оказаться на грани краха. Ему вспомнилось вдруг, как верная лошадь однажды споткнулась и он чуть не выпал из седла. Что ж, еще одно напоминание о том, сколь непредсказуема жизнь.

Прозвенел колокольчик, возвещая о начале игры. Сесил улыбнулся.

– Спасибо за твой рассказ, Нед. Непривычно видеть столь внимательного молодого человека.

– Рад, что смог помочь. – Слова Сесила немало польстили юноше.

Тут мимо пробежала сестра Дэна Кобли, светлокудрая красотка Рут.

– Идем, Нед, пора играть!

– Иду, – ответил он, но не сдвинулся с места. Юношу охватила растерянность. Он по-прежнему жаждал поговорить с Марджери, однако после услышанного от Сесила всякое желание развлекаться пропало. – Думаю, мы ничего не можем поделать, – сказал он, обращаясь к матери.

– Будем ждать вестей, хотя те могут прийти не скоро.

Наступило угрюмое молчание, потом Сесил сказал:

– Кстати, я ищу помощника для службы принцессе Елизавете. Этот юноша будет жить во дворце Хэтфилд, вместе с челядью принцессы, и станет замещать меня, когда мне придется ездить в Лондон или куда-то еще. Знаю, Нед, тебя прочат в торговцы, ты помогаешь матери, но если тебе случится встретить человека вроде себя, разумного и заслуживающего доверия, подмечающего малейшие подробности… Словом, дай мне знать.

Нед кивнул:

– Конечно.

Почему-то он заподозрил, что на самом деле Сесил предлагает эту работу ему.

А сэр Уильям продолжил:

– Моему помощнику придется принять терпимость Елизаветы к вероисповеданию.

Нед снова кивнул. Королева Мария Тюдор сожгла на кострах сотни протестантов. А Сесил наверняка вывел из спора о престолонаследии в графской библиотеке, что он, Нед, разделяет чувства Елизаветы. И с ним согласны миллионы англичан: не важно, католик ты или протестант, нужно положить конец смертям.

– Елизавета повторяла мне много раз, что, если станет королевой, постарается сделать так, чтобы ни один англичанин впредь не лишался жизни за свою веру, – прибавил Сесил. – Сдается мне, это достойная цель.

Элис неодобрительно повела плечом.

– Что ж, как вы сами сказали, сэр Уильям, моим сыновьям предстоит продолжить семейное дело. Ступай, Нед.

Юноша послушно повернулся и стал высматривать Марджери.

Граф Суизин нанял компанию бродячих актеров, и те возводили у стены длинной залы, под картиной с распятием, высокий помост для выступлений. Марджери наблюдала за суетой актеров, и тем же занималась вставшая рядом с девушкой леди Брекнок. Привлекательная и улыбчивая дама лет сорока, Сюзанна Брекнок приходилась графу Суизину двоюродной сестрой и часто бывала в Кингсбридже, где у нее имелся собственный дом. Марджери встречалась с нею раньше и поняла, что эта женщина дружелюбна и не кичится своей знатностью.

Помост строили, накладывая доски на бочки.

– Выглядит как-то ненадежно, – заметила Марджери.

– И я о том же подумала! – воскликнула Сюзанна.

– Вы знаете, какую пьесу будут ставить?

– Жизнь Марии Магдалины.

– Ой! – Мария Магдалина считалась покровительницей блудниц. Священники всякий раз, когда слышали такое, поправляли: «раскаявшихся блудниц», но от того фигура святой не становилась менее притягательной. – А они справятся? Все актеры ведь мужчины.

– Ты не видела других пьес?

– Таких, чтобы со сценой и настоящими актерами, – никогда. Я видела только процессии и мистерии.

– Женские роли всегда играют мужчины. Женщины на сцену не допускаются.

– Почему же?

– Думаю, потому, что мы низшие существа, слабые физически и скорбные умом.

Леди явно насмешничала. Сюзанна нравилась Марджери своей прямотой. Большинство взрослых склонны отвечать на неприятные вопросы расхожими банальностями, а вот Сюзанна всегда высказывалась откровенно. Осмелев, Марджери поделилась обуревавшими ее мыслями.