Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Таксист с подозрением и интересом одновременно, глянул на мальца в зеркало заднего вида.

–Да, деда Матвея. Я не понял, вы разве не лечиться приехали? Это он у нас знаменитость всесоюзного значения. К нему со всех концов страны болящие, словно пчелы на мед слетаются. И откуда, только знают, что есть такой на Кубани?

–Езжай на хутор, батя, – проговорил Шкуратов. – Там видно будет.

У самого въезда в большую станицу, с бросающейся в глаза покосившейся маковкой церкви виднеющейся на пригорке, таксист повернул вправо, вставая колесами на наезженный летник, змеившийся по степи. Провез мимо балки с нависшими над самой дорогой тяжелыми ветвями дубов, обогнул ее по самой кромке, и прибавив скорости, попылил вдоль русла неширокой реки, сноровисто несущей мутные воды.

–Кубань, мать казачья! – восторженно произнес Шкуратов, глядя на реку, поросшую по берегам камышом и осокой.

–Тю-ю, – глянул на офицера водитель. – А, ты разве наш? Кубанский?

–А то ж, природный казак, станицы Ильинской.

–Земляк значит, – выворачивая руль и выезжая к деревянному настилу моста, произнес водитель. – Не, это не Кубань. Кубань по левую руку у самой станицы протекает, а это ее приток, Горлица. Речка так себе, виляйка, не на всех картах и название-то увидишь. От Кубани отпочковалась, да недалече и ушла, вон в плавнях и растворяется.

Проехав мост, оказавшийся на поверку довольно прочным сооружением, машина на первой передаче пошла на крутой подъем.

–А вот и хутор деда Матвея.

На миг над автомобилем пронеслась какая-то тень, прикрыв, словно туча дневное светило, и на лобовом стекле напротив водительского места, с глухим стуком расплылась уродливая пляма какой-то вязкой, желто-серой субстанции.

–А-а! Зар-раза! – негодующе взревел таксист.

Почти по пояс, не смотря на габариты, высунувшись из окна, помахал кулаком, для пассажиров непонятно кому.

–Это что было? – спросил Сашка, пытаясь, наклонившись рассмотреть через стекло, откуда такое добро свалилось, считай на голову.

–Дедов насельник это. Зар-раза! Ведь всего-то один раз и оскорбил его словами, а эта злопамятная скотина, теперь всегда обсирает машину. Вот, мыть придется!

–Да кто это был?

–Ворон у деда прижился, в рот ему ноги!

Замолчал, видно что-то соображая в уме. Дорога, поднявшаяся на возвышенность, привела прямиком к высоким воротам, выкрашенным зеленой краской, от которых в обе стороны расходился забор из плотно подогнанных друг к другу досок, совсем не похожих на горбыль. Из-за забора виднелась двускатная крыша дома с торчавшей над нею телевизионной антенной. На горизонтальной балке поверх ворот, приезжие хорошо разглядели уцепившуюся когтистыми лапами птицу черного цвета, с синеватым, металлическим отливом перьев, со светлой проплешиной на голове. Острый сильный клюв, совсем не малых размеров, заставлял призадуматься о последствиях от удара по голове таким предметом. Хорошо были видны и глаза пернатого сторожа, их радужная оболочка темно-бурого цвета, казалось, с насмешкой направлена на приезжих.

–Ка-а-аг! Ка-аа-аг! Кр-рух! – громким трубным, гортанным голосом прокаркала пернатая особь.

–Злыдня! – едва слышно буркнул водитель.

Тут же из-за забора подала голос и собака хозяина хутора.

Таксист, развернув машину, стал напротив ворот на наезженное следами шин место импровизированной парковки. Отвалившись спиной полностью назад, с интонацией исполненного долга молвил:

–Приехали. Пора рассчитаться командир, с тебя червонец, как договаривались.

Старлей протянул радужную бумажку советской ассигнации.

–Держи!

–Премного благодарен. Эх, люблю возить военных! Не жадные.

Быстренько разгрузив багажник, таксист, взмахнув рукой, сорвал с места машину, оставив приезжих стоять перед закрытыми воротами. Сергей поежился, глядя на приумолкшую птицу, размером с откормленную курицу, продолжавшую умным взглядом наблюдать за незнакомыми ей людьми. Во дворе раздался звук хлопанья двери, тяжелые, но отнюдь не стариковские шаркающие шаги приблизились к воротам, попутно басовитый голос произнес, обращаясь к четвероногой хранительнице подворья:

«Что там, блохастая? Никак гостечки к порогу пожаловали?».

Напевное поскуливание, и калитка без скрипа распахнулась настежь, явив перед очи путников кряжистого великана, одетого в шаровары с красными лампасами по бокам, безрукавку поверх рубахи, на голове высокая баранья папаха. Окладистая густая борода и насмешливый прищур глаз, дополняли живописный внешний вид хозяина хутора. Увидав столь одиозную фигуру, совсем не вязавшуюся со временем развитого социализма, оба парня от неожиданности, в прямом смысле пооткрывали рты. Хмыкнув, дед первым заговорил.

–Вечор добрый! Знаю, с чем пожаловали. Обоих вас и ждал. Заходьте в курень, – посторонился, давая пройти во двор. – Куда двинули? Ну и гулявые ж вы оба. Я штоль, за вас бутарь несть буду?

От непонятных слов Сергей пришел в замешательство. Сашка легонько толкнул его в плечо.

–Идем, шмотки занесем, – шепнул он напарнику. – Вишь, дед обвиняет, что мы его в роли носильщика использовать хотим.

–А-а, понял.

Вдвоем, затащили Сережкины чемоданы и баул во двор. С опаской поглядывая на собаку огромных размеров, спокойно сидевшую на цепи у конуры и тоже изучавшую пришлых, пробрались мимо нее к самому входу в дом, уперлись в дверь. Дед, следовавший позади них, командовал:

–Врата плечом подтолкни! Чего встали? Во влазни обувку сымай, некому мосты каженный день мыть.

Побросав в прихожей пожитки, втроем вошли в горницу, опрятную чистую комнату на два окна, с громоздким круглым столом посредине, с иконами в углу, с тлеющей лампадкой под ними. Мебель, в отличие от деда, была современной, Сашка сразу признал в ней импорт. Через проход в соседнюю комнату, вовсе не имеющий двери, гости увидали диван и громоздкий цветной телевизор «Фотон». В открытую форточку одного из окон просунулась уже знакомый «профиль» с огромным шнобелем и глазами-бусинами. Любопытная птица решила поприсутствовать при разговоре.

–Сидайте, – кивнул дед в сторону стола. – С дороги устали, гастить вас буду.

Хозяин жестом заставил умолкнуть, начавшего было произносить приготовленную речь Шкуратова. Сноровисто выставил на стол нехитрую, но вкусную, деревенскую снедь. В центр круга припечатал тонкого стекла графин с прозрачной жидкостью внутри. Глянув на образа, размашисто перекрестился. Усаживаясь на стул, недовольно пробурчал в адрес гостей:

–Бизверники! О-хо-хо, кушайте!

Когда первый голод отошел на задний план, хозяин налил содержимое графина в две стопки, одну из которых пододвинул Сашке.

–Ну, с молодшим опосля разберемся, нам с ним гуторить не к спеху, родную кровь я завсегда узнаю. Ну, а с тобой! … Чей ты?

Может быть, Сережка и не понял бы заданный дедом вопрос, но Сашка, родившийся в Краснодарском крае, знал, что спрашивают его о родителях. Ответил:

–Шкуратов Александр Николаевич, родом из станицы Ильинской.

–Ага, значит казак. Знавал я Кондрата Шкуратова, лихим рубакой был. Со своими двумя старшими сынами за белых воевал, два молодших у красных обретались. Он из Крыма в двадцатых на чужбину подался, да там и загинул. А ты, видать, от одного из остатних происходишь. Добрый род.

–Дедушка, так, сколько ж вам лет?

–А, чего это ты, бурлачака чужой век считаешь? Сколь прожил, все мои! Кому какие дела до этого? Так ты, знать тума, ага?!

–А, вы, значит не тума?

–Не, мы здеся люди пришлые. Мы свой род с верховьев Дона ведем, – наливая еще по стопке самогонки, произнес дед Матвей.

От обильной еды, глаза Сергея стали слипаться, сон гонялся за ним по пятам.

–Идем внучок, укажу, где тебе благо выспаться будет. А мы с твоим товарищем еще побалакаем.

Отвел мальчишку к застеленной кровати.

–Схочеш до ветру выйтить, вон в те врата ступай, найдешь.

Усевшись на место, подлил в стопки.

–А давай еще вотицы выпьем! – предложил парню, а выпив, молвил. – Теперя давай, кажи, шо там случилось с семьей Сережки.

4
{"b":"601301","o":1}