Тот, прежний беззаботный красавец Сергей прожигатель жизни исчез. На его месте появился больной, неуверенный в себе, замкнутый человек.

Глава четвёртая

Машина скорой помощи только что отъехала от дома Поляковых, и Анна наконец-то вздохнула свободно. Всё время, пока медики вытаскивали каталку с лежащим на ней Сергеем, поднимали её по лестнице в дом, она не высказала не единого слова, находясь в напряжении.

Сергей тоже молчал. Он был бледен и равнодушен ко всему, что происходило вокруг. Аньку пугало его поведение и этот потухший, отсутствующий взгляд.

Поляков также ничего не сказал, когда врач сдержанно объяснял, что из лекарств и в каком порядке пить. Он только хмуро с какой-то решительностью посмотрел на маленькие белые пакетики, которые положил на тумбочку доктор.

- Оставляю вам обезболивающие порошки. Принимать только строго по необходимости, при сильных болях. И прошу вас осторожно с этим препаратом, а то не дай бог передоз, - врач приложил свой платок, ко лбу вытирая пот. - Не спасём… Как закончатся, Анна Михайловна, подъедите ко мне за новым рецептом.

- Это вам… - Кондрашова протянула ему конверт с деньгами.

- Спасибо!

- А если станет лучше…

- Ну, тогда это будет чудо, - язвительно заметил профессор, торопливо убирая конверт в карман брюк. - Смиритесь, Голубушка. Сергей Анатольевич никогда не встанет и сильные боли в области спины тоже навсегда!

Анна сдержалась, не стала грубо отвечать врачу. А как хотелось! Закутавшись в длинную белую шаль, она проводила его до машины. Потом пошла на кухню, поставила на плиту кофейник и зажгла сигарету.

Её руки дрожали. Она посмотрела на свои ладони и подумала: “чего так распсиховалась на ровном месте. Но не верит профессор, что Сергей встанет, и пускай себе не верит. А она знает точно, что, если не ходить, так сидеть он будет!”. Уверенность вновь вернулась, и на душе стало как-то легче. Затушила недокуренную сигарету.

Кондрашова налила в чашку кофе, отпила глоток и поморщилась: не сладкий! Положила две ложки сахару и снова отпила. Потянулась к новой сигарете. “Хватит курить!” - мысленно приказала себе, отодвинула пачку “Мальборо”. Окинула взглядом кухню - стильная, уютная.

В дом Поляковых они с сыном переехали неделю назад, но Аня всё никак не могла привыкнуть ко всей этой роскоши, которая теперь окружала её.

- Кофе пьёшь? - на пороге кухни стояла Алинка.

- Будешь? - предложила Кондрашова, прогоняя досаду - так хотелось посидеть одной в полной тишине.

- Буду… у меня ещё есть пару минут, пока не приедет такси.

Аня налила кофе в чашку Алине, села на табуретку, взяла в руки свой бокал.

- Куда-то едешь?

- Уезжаю… я ухожу от Сергея…

- Как уходишь? - Кондрашова со стуком поставила свою чашку на стол и в упор уставилась на сидевшую напротив подругу.

- Что? - поёжившись, спросила Алинка, не выдержав её взгляда. - Сергей подписал документы на развод. Теперь я свободна!

- У тебя совесть есть?

- Ты думаешь, я не любила его? Я любила его по-настоящему. А он… он владел мной как владеют красивой мебелью. В общем, очень удобно! А когда надоедала отодвигал, - Алина ухмыльнулась. - Сколько раз я приходила в офис и натыкалась на запертую дверь его кабинета? На стук в дверь слышала - постанывания очередной секретарши Сергея. Когда он всё-таки открывал дверь, нагло отвечал: “Подожди дорогая, я тут трахаюсь, посиди пока в приемной”…

- Почему ты раньше не ушла, пока Сергей ходил и не был инвалидом? Почему терпела?

- Я не терпела, а ждала. Я тоже завела любовника. Так было легче и не обиднее. Через какое-то время всё становилось на свои места, и у нас снова была полноценная семья. Как будто ничего и не было. А сейчас зачем он мне такой нужен? Обуза! Нет больше Серёжки, который щёлкал баб как семечки. - Алина развела руки в стороны - типа ничего не поделаешь. Достала пудреницу из сумки и стала поправлять макияж.

- Вот смотрю на тебя и думаю. Много лет тебя знаю, а такой подлости не ожидала… - Аня смотрела на подругу с бессильной яростью. - Сергею сейчас тяжело, он беспомощный. Он не хочет жить, не видит смысла. А ты его просто бросаешь!

- Да, бросаю! Да, я вот такая гадина! А ты тоже молодец! Всё строишь из себя ангела? А сама вон как хорошо пристроилась, оттяпала у Серёги всё наследство! Слушай подруга, - Алина наклонилась к Ане и зашептала. - А может это правду говорят, что ты Поляковых заказала?

- Как ты… - Анна подскочила с табуретки, сдерживая из последних сил закипающее раздражение.

- Да, ладно! Я пошутила, - засмеялась Алинка, поднимаясь. - Мне пора!

***

Сергей закрыл глаза. Хотелось спать. Спать ему теперь хотелось почти всегда. Но не получалось. Он мог только дремать. Временное забытьё приходило, когда боль отступала.

После сильного обезболивающего ноющая боль прекращалась почти мгновенно. Становилось хорошо - туман постепенно поднимался, густой белой пеленой окутывая сознание, вызывая чувство опьянения и отрешённости от окружающего мира, принося только лёгкость во всём теле. “Ах, как хорошо. Почему не может так быть всегда? Нет никакой боли… Я никому не нужен, и никто не нужен мне”. И тут же пришла новая мысль: “Позорно продолжать свою жизнь вот так - обузой. А что если … со всем этим покончить и остаться в этом тумане забвения? Лекарства под рукой…”.

Сергей потянулся рукой к пакетикам с порошком. Нащупал, схватил несколько штук и положил к себе на грудь. До стакана с водой дотянуться было не просто, слишком далеко стоял. Уперев руки в край кровати, он всё-таки смог сдвинуться в строну, к самому краю.

Теперь и стакан был у него в руках.

Поляков медленно открывал пакетик, за пакетиком высыпая порошок в стакан, кидая белый пергамент на пол. Ещё пару минут и он больше не будет нести на себе муки совести за всё, что совершил. Бремя ответственности за поступки соскользнёт с его души…

Он смотрел на стакан с мутной жидкостью, методично перемешивая ложкой. На мгновение задумался: “Ещё немного и всё закончиться. Вот так просто”… Решившись наконец, прижал стакан к губам и замер, закрыв глаза, желая только одного быстрее забыться и умереть. В глубине души он уже умер ещё тогда, когда прозвучал взрыв.

- Ты о матери подумал? - на пороге комнаты, стояла Аня, держа в руках красную папку. - Как она перенесет твою смерть? А сын? Ты ему нужен. Ты всем нам нужен.

Она подошла к Полякову опустилась на колени, прижилась к его руке. Аня испытывала сейчас те же душевные муки и так же ощущала себя беспомощной, как и Сергей. Но ужаснее всего было осознавать, то, что она не знает, как ему помочь, как ослабить боль и вернуть Сергею веру в себя и желание жить. Да он её обидел, но она изо всех сил подавляла в себе чувства обиды.

- Я давно простила тебя. Прости и ты меня… Я тоже виновата.

Сергей посмотрел на Анну. Осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами, от накопившейся усталости. Внутри у него что-то замерло и сжалось.

- Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы тебя жалели… - она погладила его руку. -

- Что тебе нужно? - перебил её грубо Поляков.

- Понимания и помощи! Я обещаю, что не буду к тебе относиться как к беспомощному, но и ты перестань себя жалеть.

- Я инвалид… - лицо Сергея сделалось каменным, губы сжались.

- Твоя болезнь не навсегда. Ты можешь ей сопротивляться.

- Не навсегда? - его рот искривила циничная усмешка. - Ты же сама слышала профессора. Уходи!

- Посмотри бумаги, - Кондрашова протянула ему папку с документами, но Сергей их отпихнул. Папка упала на пол, а листы, выпавшие из неё, разлетелись по комнате.

Она, крепко сжав зубы, сделала глубокий вдох, наклонилась и собрала документы.

- Сергей, пожалуйста, помоги мне… - выдавила Аня.

Тут Поляков не выдержал: “она что слепая и не видит, что он не хочет ничего?”.

- Хватит меня опекать и жалеть!

- Я же сказала - что не буду жалеть… мне нужна твоя помощь, - выдавила она.