Анне захотелось скрыться, спрятаться, забиться куда-нибудь в угол или хотя бы стать невидимкой. Она отступила назад, на несколько шагов, оттягивая за собой сына.

- Мама, мама, а кто эта тётя? - тут же задёргал Анну Феденька, разглядывая незнакомую красивую тётеньку.

Людмила перевела взгляд на ребёнка и с нескрываемым интересом стала рассматривать уменьшенную копию Сергея. Такие же непослушные русые волосы, яркие карие глаза, и ямочки на щеках.

- Ну, что давай знакомиться… - хмурость и недовольство исчезли, на лице женщины появилась натянутая улыбка. - Я твоя бабушка… Людмила Валентиновна…

Малыш вырвал свою ладошку из Аниных рук и подошёл Людмиле.

- Фёдор Сергееевищ, - убрав руки за спину, деловито и не выговаривая буквы, представился он. - А мы к дедущке и папе прищли.

- Здравствуй, Феденька, - ласково произнесла Полякова, сдерживая вдруг подступившие слёзы. Она протянула дрожащие руки и обняла внука, чувствуя, как пустота в груди заполняется теплом.

- Бабушшка, я так рад, щто увидел тебя, - прошептал Федя, обнимая её за шею.

- К ним можно? - Анна настороженно смотрела на Людмилу.

- Анатолий без сознания. Три часа назад операция закончилась, - скорбно пробормотала Полякова, переводя дыхание, но при этом, не отпуская внука. - И Серёженьку вчера прооперировали… ходить не будет… позвоночник повреждён…

- Я всё равно зайду?

- Как хочешь, - женщина посмотрела на внука. - А мы тут с Феденькой пока поговорим… если ты не возражаешь?

- Федя останешься с бабушкой?

- Да, - малыш уселся на кушетку рядом с Людмилой.

Анна подошла к палате, осторожно открыла дверь и вошла.

Она так и не сделала больше ни одного шага, застыла на месте.

- Боже! - вырвалось у неё.

Аня прислонилась к стенке, чтобы не упасть, сердце сжалось. Настолько трудно было смотреть, на открывшуюся перед ней картину: на кровати с перебинтованной головой и лицом лежал Анатолий. Не тронутыми бинтом остались только глаза. Он был укрыт одеялом, из-под которого торчала рука с наложенным гипсом. Вокруг кровати стояли разные мониторчики, к ним с помощью проводов и трубочек был подключен Поляков. Аппаратура попискивала, диагностируя работу сердца.

Анне трудно было поверить в то, что этот человек-мумия и есть Анатолий Васильевич Поляков.

- Больно… - хрипло прозвучало из-под бинтов. - Всё тело горит… в ушах звенит…

- Анатолий Васильевич это я Аня… - она коснулась его рукой.

- Знаю, - не открывая глаз, с трудом сглатывая, произнёс Поляков. - Духи…

Он замолчал, переводя дух и собираясь с силами.

- Я хотел извиниться перед тобой. Я очень виноват. Но и ты пойми меня… в тот момент я думал только о сыне… хотя должен был поступить не так, по совести… - Анатолий вновь замолчал, приоткрывая глаза.

- Не вините себя, - Анна вздохнула. - Я, то же перед вами виновата. Завещание… которое вы подписали… я не думала, что так получиться. Я только хотела справедливости…

- Знаю… всё знаю. Ты что думаешь, я не читал завещание, которое подписывал?

- Но тогда зачем?

- Потому что так, по совести. И про Валерку всё знаю. Он мой сын… - Алик устало вздохнул и закрыл глаза. - Если бы он только позволил мне помочь ему… если бы раньше сказал, что он мой сын…

- Валера не должен был… он думает, что это вы… ведь не знал, что его отдал в детский дом мой отец.

- Всё, так как получилось. Никто не виноват, что так судьба сложилась, - Поляков сжал её ладонь, уцелевшей чудом рукой. - Пообещай мне, что спасёшь завод и банк, не оставишь Сергея. Он слабый… а Валерка… он его оставит без всего… ведь эта его цель?

Анна согласно кивнула головой.

- Простите…

Она встала, чтобы уйти, но неожиданно пальцы Анатолия сжались сильней, удерживая Аню.

- Спаси… - едва слышно прошептал он. - Завод должен остаться… он наследство моих сыновей и внука. Только ты сможешь спасти их всех… Пообещай мне…

- Я постараюсь…

Анатолий удовлетворённо кивнул.

- Не верь никому…

Это были последние слова, которые смог произнести Анатолий, прежде чем потерять сознание. Он уже не слышал, как засвистел аппарат, показывая на мониторе остановку сердца, он не видел, как в палату ворвались врачи, он только чувствовал, как его тело падает в бездну. Боль отпустила, но Поляков боялся открыть глаза, страх сковывал его, но сделав над собой огромное усилие, Алик всё же открыл их. Перед ним стояла фигура в белом - Зинаида. Она, молча, манила его к себе, звала за собой…

***

Людмила всё поняла без слов, по хмурому лицу врача. Она почувствовала, что задыхается, что вот-вот потеряй сознание. На слёзы не было сил.

- Мы ничего не смогли сделать, - растерянно оправдывался врач, отводя глаза. - Травмы не совместимые с жизнью. Я вас предупреждал…

- Да… да… конечно… - женщина тупо смотрела перед собой. - Надо Серёже… сказать…

Анна положила на её плечо руку, их взгляды встретились.

- Я… я ему скажу.

Палата Сергея находилась на другом этаже. Поэтому подымаясь по лестнице у Ани было время всё обдумать. Она так погрузилась в свои мысли, что не заметила спускающегося по ступенькам Татарина. Он перехватил своей сильной рукой её запястье. Кондрашова вздрогнула.

- Привет! К Сергею идёшь? - с улыбкой спросил он.

- Не трогай меня! - враждебно отозвалась Аня. - Зачем ты подстроил аварию? Ведь это ты сделал? Зачем? Ты говорил…

- То, что произошло, тебя не касается! Главное, что все деньги Поляковых твои. Я выполнил свою работу. Теперь настала пора тебе выполнить свою. Надеюсь, ты не передумала?

- А что, если передумала? - вырвала свою руку из его пальцев Аня и отступила на ступеньку вниз, не желая находиться даже рядом с убийцей. - Ты и меня убьешь и Феденьку, как своего отца?

- Так ты и про отца знаешь? - усмехнулся Татарин, уставившись прямо в лицо сестры своими холодными глазами.

- За что ты мстишь? Ты ж не знаешь всей правды…

- Правда, у всех своя! Ты будешь делать то, что скажу я. Не захочешь по-хорошему - будет по-плохому.

- Это не Поляков тебя отдал в детский дом. И не мама подписала документы на отказ… вернее она, но…

- Она не она… - громко засмеялся он. - Какая теперь разница?

Аня прикрыла глаза и сильно сжала кулаки, стараясь справиться с волной эмоций, накатившей на неё. “Тихо, тихо!” - уговаривала она себя, сдерживая изо всех сил ослепляющую разум ярость - “Я должна ему всё рассказать, несмотря на то, что он не хочет слушать”.

- Послушай…

- Всё хватит!

- Это мой отец подсунул документы маме, он сказал ей, что ребёнок умер при рождении. А Поляков не знал о твоём существовании…

- Заткнись! Я не хочу слушать весь этот бред, - Татарин закрыл уши руками и замотал головой. - Не хочу!

- Да пошёл ты! - Анна побежала по ступенькам наверх, остановилась только у палаты.

Дверь была приоткрыта. Нервно покусывая губы, она пригладила пальцами волосы и только после этого заглянула в палату. Анна сразу ощутила запах лекарств и хлорки.

Бледный Сергей лежал на кровати, отвернув голову в сторону окна.

- Оставьте меня в покое! - зло выкрикнул он, скрипя зубами от боли. - Как же вы все, мне надоели.

- Сергей… - нерешительно начала Аня. - Это я…

Нестерпимая ноющая боль была такой сильной, что мгновениями у Полякова мутилось в глазах. Он не понимал, где находится, и что реально, а что воображение затуманенного болью организма. И поэтому, когда услышал голос Анны, решил, что это очередная галлюцинация.

Обернув резко голову, снова почувствовал боль. “Нет, это не галлюцинация, это она”. На него смотрела Аня. Пшеничного цвета волосы струились по её плечам. В голубой футболке и шортиках, в голубеньких босоножках и с довольно вместительной чёрной сумкой в левой руке, она казалась такой близкой и в тоже время нереальной далёкой фантазией.

- Зачем приехала? - закрывая глаза, прошипел Сергей.