– Благодарю, – Чанг сел рядом с седым пожилым мужчиной в очках.

Парень со шрамами на лице, который привел Чанга, хотя его и не приглашали, уселся за стол и налил себе водку. Мужчины, собравшиеся за столом, тоже налили и выпили за здоровье отъезжающего усача. Водка горячей волной прокатилась по пищеводу Чанга и теплом растеклась по желудку. В голове разлился приятный туман.

«Что–то я быстро пьянею», – подумал Чанг и закусил редькой и жареными баклажанами. Мужчина в очках рядом с ним почти не ел, и водку только пригубил, скорее всего, чтобы не обижать присутствующих.

Налили еще по одной. Но выпить не успели. Без стука, как разъяренная тигрица в комнату ворвалась пышногрудая женщина лет сорока с ярко накрашенными губами. Черное платье, алый рот – зловещее сочетание, не предвещало ничего доброго.

– Что уезжаешь? – уставилась женщина на усатого.

– Пора уезжать, Се Ула. Через два часа поезд.

– А как же твой долг? Где деньги?

– Денег пока нету. Вот скоро приедет мой друг и привезет всю сумму.

– Когда приедет?

– Минут через десять, может быть, двадцать. Будет точно.

– Точно?

– Ну да, приедет. А ты садись, выпей с нами.

– Не хочу я с вами пить, – сказала женщина и вышла, хлопнув дверью.

– А что за друг, к нам должен еще придти? – обратился седой к хозяину застолья.

– Нет никакого друга, – усмехнулся усатый. – Я решил эту спекулянтку Се Улу наказать. Пользуется тем, что ее муж начальник отдела кадров вещи втридорога нам продает, обманывает. Когда долг вовремя не отдашь, еще и проценты сумасшедшие накручивает. Хватит ей пить кровь. Шиш ей, а не деньги.

– Не боишься, что она мужа приведет?

– Не боюсь. Он сейчас в командировке. Будет послезавтра. Плакали ее денежки.

"Ну и нравы тут у них. Как пауки в банке", – подумал Чанг, похрустывая маринованным кабачком.

Еще раз выпили и закусили. Стало веселее.

Опять вошла Се Ула.

– Пришел друг с деньгами? – сверкнула она глазами на усатого.

– Пока не пришел.

– Я думаю, он и не придет. Ты врал про друга. Отдай деньги.

– У меня нет.

– Отдай.

– Нет.

– Не хочешь по–хорошему, так я тебя заставлю.

– Заставишь? Меня? Да кто ты такая?

– Ты меня знаешь. Не отдашь, пожалеешь, – женщина уставилась на усача жестким, тяжелым взглядом, как мясник на строптивого быка.

– Угрожаешь?

– Предупреждаю.

– Что ты можешь сделать, глупая женщина? Если пожалуешься в полицию, я все о твоих делишках им и расскажу. Молчать не буду. Тебе же хуже будет.

– Отдай.

– Пошла вон. Ведьма.

Так они простояли долгую минуту, глядя друг другу в глаза. Никто не уступал. Наконец Се Ула повернулась, и вышла.

– Настырная баба, но как я ее срезал, – усмехнулся усатый.

Никто не улыбнулся в ответ. Сцена произошла довольно гнусная.

– Для хороших людей у меня есть отличная водка, настоянная на женьшене, – решил подбодрить собравшихся усатый.

Он порылся в сумках и жестом фокусника достал бутылку. Но открыть ее не успел.

Дверь отворилась – на пороге стояла Се Ула со стаканом в руках. В стакане плескалась мутноватая темная жидкость. Голова Се Улы была высоко поднята, на губах легкой змейкой скользила торжествующая улыбка. В ней была твердость и тайна, по–своему она была даже красива.

– Что, выпить нам принесла? Мириться хочешь? – спросил усатый в пьяном кураже.

– Это – серная кислота. Сначала я ее выплесну на твои вещи, а потом тебе в морду.

– Не дури. Какая кислота? Ты шутишь?

– Нет.

Се Ула сделала легкий взмах рукой и выплеснула немного капель на пол. В месте, где растеклась жидкость, линолеум почернел и почувствовался неприятный запах.

Люди, собравшиеся на вечеринку, поняли:

"Сейчас усача будут поливать серной кислотой".

Вокруг усатого мгновенно образовалось свободное пространство. Гости явно не хотели, чтобы кислота попала и на них. Он, быстро трезвея, взглядом искал поддержки у окружающих. Но никто из мужчин в глаза ему не смотрел. Люди отодвигались от него все дальше.

– Я заберу у тебя в счет долга магнитофон, – сказала Се Ула, схватив большую цветастую коробку.

– Но он стоит в два раза больше, чем я тебе должен.

– Ничего, переживешь.

– Это – беспредел. Ты сама не понимаешь, что творишь. Людей спроси.

Никто его не поддержал, все по–прежнему молчали.

– Ладно, сука, забирай.

Се Ула медленно вышла, в одной руке у нее был стакан, другой она прижимала к груди коробку с магнитофоном.

– Видали, какая гадина? Но на пользу ей это не пойдет. Пусть подавится. Я лучше с вами, друзья, еще выпью.

Опять водка полилась рекой. Все порядочно захмелели. Чанг был не большой любитель выпить, и с удовольствием улизнул бы, но не хотел показаться невежливым. Он не знал, как у них в "Шалфее" принято расставаться.

"Может быть, мне надо еще и проводить усатого до поезда? Кого бы здесь спросить? Ладно, подожду немного, может быть все само собой и выяснится", – подумал молодой человек.

Действительно, вскоре его проблема разрешится, но парень даже не предполагал, насколько это будет для всех неожиданно. Пока же Чанг старался пить поменьше, а слушать больше.

В коридоре послышался топот.

– Кого это там несет? – сказал кто–то из мужчин, и тут же увидав входящих, потупил взгляд.

На пороге стоял щеголеватый капитан, за его спиной – два солдата.

– Что, не ждали?

– Мы вам всегда рады! Какой дорогой гость! Садитесь, товарищ Ян Кун, – засуетился усатый.

– Не бойся, я не к тебе, – почти ласково сказал капитан и подошел к седому мужчине в очках.

Тот все понял и встал из–за стола.

–Ты веришь в Христа? – спросил седого Ян Кун.

Тот промолчал.

– Не хочешь со мной говорить?

– О чем?

– О вере в Иисуса.

– А надо?

– Придется. Вот эту любопытную книжечку нашли у тебя в тумбочке.

Ян Кун помахал брошюркой в синем коленкоровом переплете с крестом, вытесненным на обложке золотистым цветом.

– Ты веришь тому, что здесь написано?

– Может быть.

– Почему же так неуверенно? Здесь все свои, не стесняйся. Веришь?

– Да.

– Значит, твой Бог тебя спасет?

– Да.

– Тогда молись.

– Что делать?

– Молись, и мы посмотрим, придет ли твой Бог сюда.

– Как молиться? Вы хотите, чтобы я прочитал молитву?

– Да. Прочти молитву.

Седой стоял и молчал.

– Я так и думал, что от страха ты забудешь слова. И сделал закладку, читай!

Капитан раскрыл книжку на нужной странице и поднес ее к лицу седого мужчины.

– Господи Иисусе Христе Сыне Божий! Спаси и помилуй меня грешного, – запинаясь, прочел тот.

– Что ж так тихо? Бог, наверное, не услышал тебя. Прочти громче.

– Господи Иисусе Христе Сыне Божий! Спаси и помилуй меня грешного.

– Уже лучше. Еще раз.

– Господи Иисусе Христе Сыне Божий! Спаси и помилуй меня грешного…

– Достаточно. Ели не глухой твой Бог, то должен услышать и… остановить мою руку.

Капитан с размаху ударил седого мужчину в живот. Тот согнулся и, конечно бы, упал, но солдаты подхватили его за руки и не дали повалиться.

– Вот видишь, Бог не вмешался и не остановил меня, хотя ты просил его заступиться. Отсюда вывод, какой?

Ян Кун картинно повернулся к собравшимся.

– Вывод один, Бога нет и молитвы его напрасны.

Он ударил мужчину еще раз.

Тот в ответ что–то прошептал.

– Что, что? Громче.

– Прости им, Отче, ибо они не ведают, что творят!

– Похоже, старик, ты так ничего и не понял. Я помогу тебе.

Капитан взял со стола мензурку, из которой пил Чанг. При этом книжечку он бросил на пол. Та упала и разлетелась на множество отдельных страничек. Ян Кун разжал челюсти мужчины и засунул ему в рот злополучную мензурку. Потом размахнулся и ударил его в челюсть. Очки с носа мужчины слетели в сторону, мензурка, зажатая во рту, с треском лопнула. Изо рта потекла кровь.