- А меня никто не приглашал. Я сперва перепугался, вдруг лучший друг - это я, но Саша Сухов меня успокоил. Сказал, что лучший друг - это казахская проститутка. Ему, кстати, фильм не понравился.
- Я тут не при делах, - надулся Марусев, - моя бывшая сценарий писала, и от моей книги о студентах не оставила камня на камне. Денег дашь, - оживился он, - я тогда крутой фильм сниму.
- Дам, не волнуйся, - сгладил неприятное впечатление от разговора Николай Петрович, - снимешь всё, что захочешь.
Потом они прошли к эскалатору, и все шестеро: Петрович, Марусев, Саша Северов, Иван Иванович и Костя с Веней Орловым поднялись на второй этаж.
Тем временем на горизонте показался Глеб, который только что прилетел из Паттайи. Он был загорелым и худощавым. Дело в том, что с детства в любых компаниях Глеб был самым толстым. В школе он за это получил прозвище 'жиртрест', но ничего с собой поделать не мог. Только когда влюбился, а произошло это в восьмом классе, он взял себя в руки. В институте Глебушка опять расслабился и разъелся до ста килограммов. А после него он добавил ещё тридцать, говоря всем, что они ему не мешают...
Сейчас Глеб выглядел, как спортсмен кениец - худощавый, загорелый, уверенный в себе. Не иначе, как влюбился.
Глеб сразу заметил компанию, стоявшую на втором этаже, и помахал всем рукой.
Пока он подходил к эскалатору, позади него нарисовался Женька, последний участник предстоявшего путешествия.
Поднимались они на второй этаж уже вместе, и Петрович не мог определить на глаз, кто из них стал стройнее.
Наконец, вся компания в сборе. Петрович поздоровался с Женькой за руку, с Глебом они обнялись.
- Как в былые времена, - произнёс Костя весёлым голосом, - девяносто первая комната снова вся в сборе. Плюс ещё три участника, то бишь четыре, он посмотрел на Ивана Ивановича...дадим жару Египту!
- Дадим, если ты дотянешь до места, не потеряв человеческого образа, - осадил его Глеб.
Костя тут же осекся.
- Ладно, обстановку не напрягаем. Командовать парадом буду я, - сказал примирительно Николай, - отрицательные эмоции оставляем здесь.
Петрович стукнул по плечу Костю, затем Глеба, Егора Марусева, Веню, Сашу. Последним он стукнул Женьку.
- Помнишь, как я тут брал автограф у Раисы Сметаниной, - обратился он к нему, - она ещё расписалась тогда на твоей фотографии. Ты постеснялся к ней подойти, ты же был лыжником. А мне что, я спортсменом не был, подошёл к ней, она и расписалась, а следом её муж - Василий Рочев.
- Не придумывай, - возразил Женька, - никуда ты не ходил, ты всё время в сторонке стоял. Это я к ней сходил, и она мне расписалась. Ты что, запамятовал? Думаешь, если деньжат сейчас зашибил, то и прошлое можно переиначивать? Нихрена подобного!
- Вот это новость, - Петрович вытаращил глаза, не зная, чем ему возразить, - а я всю жизнь думал, что это я принёс для тебя автограф.
- Ладно, хватит! - прервал спор друзей Глеб, - потом выясните, кто прав, кто виноват. Жена твоя где? - поинтересовался он у Петровича
- Она полетит в первом классе, - ответил за него Иван Иванович, - Лидия Николаевна уже прошла регистрацию.
- А ты что, с нами не поедешь, если я её возьму с собой? - усмехнулся Петрович, оглядывая с любопытством Глеба, - так я её уже взял.
- Я не это имел в виду, - огрызнулся тот, - и тогда в Паттайе, когда вы прилетели вместе, я вас приветливо встретил. Это ты потом здороваться перестал, только головою кивал.
- Ладно, в самолёте всё обсудим, - закончил разговор Николай Петрович, - а сейчас идём на регистрацию. Она уже началась и для эконом класса тоже...
13 декабря 2017
Продолжение следует
