Сдергиваешь одну простынь.

Раскладываешь ее у воды на траве. Кладешь девушку на простынь и ложишься сверху нее. Ты знаешь, что здесь, вдали от места для пикников, у вас будет хоть какая-то приватность. Каждая деталь одежды снята, и ты дразнишь девушку, пробуешь ее, прежде чем занимаешься с ней любовью.

Ты тоже будешь скучать по ней.

Ты не признаешься ей в этом, во всяком случае не словами, но она знает. Она чувствует это в каждом поцелуе. В каждом толчке твоих бедер. Ты смешишь ее, находясь в ней. Говоришь, что она красавица, и она стонет под тобой.

Ты лежишь там, после того как вы оба получили удовольствие, все еще на ней, переводя дыхание, пока целуешь ее шею. Ты осторожничаешь, чтобы больше не оставить засосы.

Вдоль воды слышится шум, тени движутся в темноте. У вас есть только лунный свет. Что бы это ни было, оно приближается... приближается... приближается. Встает прямо перед вами.

Девушка замечает. Она кричит. Пронзительный крик разрывает тишину ночи, когда что-то в тени издает шум рядом с ней. КРЯ.

Она сбрасывает тебя с себя. Ты слишком сильно смеешься, чтобы ее успокоить. Девушка вскакивает, кричит, выдергивает из-под тебя простыню, чтобы обернуть вокруг себя.

— Просто утка, — говоришь ей, сидя голым в траве. Ты все еще смеешься, когда утка поворачивается к девушке, крякая как сумасшедшая, реагируя на шум от девушки.

— Утка? — переспрашивает она. — Чего она хочет? О, боже, она меня преследует. Почему она меня преследует?

— Вероятно, она голодна, — предполагаешь.

— Я похожа на еду для уток? — спрашивает она, пытается ее отпихнуть. — Иди домой, Даффи.

Ты снова поднимаешься на ноги и собираешь одежду, бросая ее девушке. Утка уходит, направляясь к воде. Хотя уже слишком поздно. Девушка создала слишком много шума.

Снова движение, и появляется еще больше уток.

Девушка убегает в сторону гостиницы, неся свою одежду. Ты начинаешь одеваться, когда луч свет разрезает воздух. Фонарик. Ты встревожено замираешь. Здесь кто-то есть. Девушка прячется на заднем дворе гостиницы, но ты слишком долго колеблешься. Тебя видно в свету, когда раздается голос:

— Полиция! Покажите руки!

Роняешь одежду. Стоишь полностью голый и держишь руки перед собой, когда появляется полицейский. Он приказывает тебе одеться, перед тем как надевает наручники.

Девушка начинает выходить из тени. Полицейский не знает, что она там. Но ты в курсе, и качаешь головой, предупреждая не делать этого.

Управляющая гостиницей услышала шум снаружи и вызвала копов. Для правонарушителей. Она стоит на своем крыльце, наблюдая, как тебя арестовывают.

Непристойное обнажение.

И ты не знаешь, но эта девушка… Она бежит весь путь домой, обмотанная только украденной простыней, оставив одежду там. Ее мама бодрствует и слышит, как она входит. Видите ли, женщина знает, что ее дочь на протяжении нескольких месяцев убегает по ночам, но никогда и не заикнулась об этом. Мать понимает. Она понимает, каково любить мальчика, от которого тебя пытается удержать целый мир. Ее мама не спит всю ночь, прислушиваясь, желая убедиться, что дочь добралась домой, но этим утром все по-другому. Женщина чувствует это. Девушка признается. Рассказывает, что тебя арестовали.

— Не беспокойся, — говорит ее мама. — Я помогу ему.

13 глава

Кеннеди

Я рассеянно постукиваю пальцем по экрану телефона, пока пялюсь на сообщение.

Хочешь пойти на свидание сегодня?

Сомневаюсь, как ответить на него. Да? Нет? Да? Нет? Брр. Печатаю длиннющее оправдание, затем стираю со стоном, вбивая еще большую чушь, чтобы снова стереть. Печатаю «нет», переходя сразу к делу, но чувствую себя виноватой, вместо этого пишу «конечно» и нажимаю отправить, ощущая себя идиоткой.

В секунду, когда появляется надпись «Доставлено», и возникают точечки, означающие, что собеседник пишет ответ, мне хочется треснуть себя. Уже так много сожалений.

— Арр, что не так с тобой? — спрашиваю саму себя, морщась, когда начинаю писать оправдание, чтобы отмазаться.

Кто-то прочищает горло позади меня.

— Даже не знаю, с чего начать.

Голос застает меня врасплох, его обладатель так близко, что я ощущаю его дыхание на своей коже. Мурашки пробегают по моему телу, руки дрожат, когда разворачиваюсь, ослабляя хватку на своем телефоне. Он падает экраном вниз на твердую плитку прохода. Морщусь при его ударе, но не могу вытянуть руку из-за мужчины.

Джонатан.

Он прямо здесь, стоит в проходе продуктового супермаркета, в меньше, чем полуметре от меня, так близко, что если подниму голову, то встречусь с его взглядом. Мое сердце, коварный предатель, пропускает удар, прежде чем начинает барабанить в груди с неистовой силой, агрессивно стуча по грудной клетке, как будто мои внутренности объявили войну моему здравомыслию.

Джонатан поднимает мой телефон, так как звучит сигнал о входящем сообщении. Прежде чем могу остановить мужчину, он смотрит на экран и замирает. Что-то вспыхивает в его взгляде. Он шокирован. О, боже.

— Он разбился, да?

Он хлопает глазами.

— А?

— Мой телефон.

— Ох, эм... нет, — встряхнув его, он протягивает мне телефон с нетронутым экраном. — Какой-то Эндрю хочет узнать время.

Во сколько мне тебя забрать?

Текст отображается на дисплее. Мой желудок сжимается, руки все еще дрожат, когда я засовываю телефон в задний карман, не отвечая на вопрос.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю. — Думала, ты уехал из города.

— Уезжал, — отвечает. — Но я говорил тебе, что вернусь.

— Да, но не предполагала, что так быстро. Я даже не заметила, что ты уезжал. Почему ты вообще сказал мне?

— Подумал, что ты должна знать.

— Зачем?

Он пожимает плечами, как будто сам не понимает. Прежде чем хоть один из нас может что-то прояснить, в проходе рядом с нами раздается женский голос, выкрикивающий мое имя. Бетани. Чувство паники накрывает меня. Недолгая думая, спонтанно реагирую.

Хватаю Джонатана за руку и спешу вперед. Он не отстает, даже не задает вопросов, когда я тяну его по проходу, подальше от звука голоса Бетани, и заталкиваю в маленькую кладовую. Сама захожу следом за ним и закрываю дверь, оставляя нас в полной темноте. Я больше не вижу Джонатана, но могу его чувствовать, прямо за собой, как он прижимается, а его рука ложится мне на бедро. От его прикосновений моя паника возрастает. Я отхожу, оставляя между нами расстояние.

— Зачем ты здесь? — спрашиваю, понижая голос. — Ты не должен тут находиться.

— Я, эм...

— Кеннеди? — кричит Бетани с другой стороны двери. — Ты вернешься сюда?

— Не говори, — шиплю Джонатану. — Даже не дыши.

Снова открываю дверь и выхожу, оставив небольшую щелку открытой, встретившись лицом к лицу с Бетани, Она хмурится, когда смотрит на затемненную комнату позади меня.

— Что ты делаешь?

— Инвентаризация.

— В темноте?

— Да, я, эм... да, — оборачиваюсь, прежде чем снова повернуться к ней. — Тебе что-то нужно?

— Маркус сказал мне найти тебя, — на ее лице появляется фальшивое выражение. О, боже. — Я попросила выходную субботу через две недели, и он сказал, что только если я найду кого-то, кто меня подменит.

— И ты хочешь, чтобы это сделала я?

— Пожалуйста, — Бетани выпячивает нижнюю губу. — Я бы не просила, но это важно!

— Ладно.

— Бризо-кон на тех выходных, и они планируют большое мероприятие для десятой годовщины вселенной «Призрачного».

— Ладно.

— И понимаю, что, вероятно, звучит глупо, но...

— Я сказала «ладно». Повеселись.

— Правда?

— Я бы не согласилась, если бы так не думала.

Бетани визжит и обнимает меня.

— Спасибо, Кеннеди! О, боже мой, ты лучшая!