Юноша становится взрослым,

когда он наконец понимает,

что взрослых не существует.

Жильбер Сесброн

В большой поточной аудитории РГГУ царила полутьма. Была поздняя осень и в начале первой пары было еще солнечного света не хватало, чтобы осветить весь зал. Желтый свет аудиторных ламп, половина из которых перегорела также не мог рассеять пасмурную темень. Лектор – пожилой профессор в больших очках с роговой оправой и густыми седыми усами, монотонно бубнил глядя куда-то под ноги материал лекции. На нем был одет серый свитер, а поверх него такой же серый пиджак, судя по виду которого, лекции в нем читались как минимум последние 20 лет.

Студенты, разморенные после уличного холода в тепле работающих на полную мощность батарей аудитории, пребывали в сонно-расслабленном состоянии. Кто-то записывал, кто-то тихо шептался с соседом, а кто-то откровенно спал, положив голову на парту.

Аудитория напоминала деревню Обломовку, где все было погружено в комфортный и приятный сон. Каждый из присутствующих видел какой-то свой собственный сон, и лишь в моменты, когда лектор сбивался с мысли и в аудитории повисала неловкая пауза, этот сон как бы на мгновение синхронизировался. Все внимание сосредотачивалось на молчащем лекторе, как будто бы его молчание было чем-то намного более значимым, чем содержание его лекции. Но как только он продолжал говорить напряжение от тишины улетучивалось и каждый снова проваливался в свой сон.

Но даже в этой царстве покоя и комфорта мне было не до сна. Я сидел на первой парте прямо напротив лектора и сосредоточенно записывал материал. Не могу сказать, что материал лекции или его подача были для меня хоть сколько-нибудь интересны. Все это я уже самостоятельно прочел в учебниках и дополнительных материал полгода назад. Но читающий лекцию профессор Лазарев, который по совместительству заведовал кафедрой онтологии и теории познания был научным руководителем моей курсовой работы. Я нашел хитрый способ защиты курсовой работы в ускоренном и облегченном формате. Дело в том, что на этой кафедре существовал особый дискуссионный кружок. И удачное выступление с тематическим докладом на кружке могло быть зачтено профессором в качестве успешной защиты курсовой. Таким образом, для меня это было возможностью заранее закрыть вопрос с курсовой работой и потренироваться в публичном выступлении и последующей дискуссии. И именно для этого мне сегодня необходимо было быть здесь. Залог успеха в выступлении на кружке виделся мне в том, чтобы начать выступление с цитирования идей профессора Лазарева из сегодняшней лекции. Ничто так не радует этих пожилых профессоров как внимание и признание, даже со стороны студентов.

Меня можно было назвать карьеристом или любимчиком. Возможно многие однокурсники так и считали, хотя никто не смел сказать что-то подобное мне в лицо. Но для меня стремление учиться на отлично и иметь высокий авторитет среди преподавателей не было самоцелью. Это не льстило моему эго. Я делал это исключительно для достижения своей цели – получения красного диплома.

В один момент профессор Лазарев закашлялся, и я отвлекся от лекции, погрузившись в свои мысли. Сегодня я проснулся в 6 утра, умылся холодной водой, сделал зарядку и пробежал три километра в парке. После этого серия отжиманий и подтягиваний, контрастный душ и ментальные упражнения ни пробуждение разумы, полезный завтрак и поход в университет. Мне нравилась моя нынешняя жизнь. К третьему курсу университета я подошел с полным ощущением, что моя жизнь удалась. Посудите сами, я зарабатывал большие деньги в покере, активно занимался спортом, был в центре всех университетских тусовок и имел успех у женщин; к тому же я шел на красный диплом и пользовался уважением у преподавателей. Мама наконец-то гордилась мной и рассказывала всем подругам, какой у нее замечательный сын.

Осознание своих успехов породило огромную уверенность в себе, в том, что я открыл какой-то главный жизненный «секрет». Жизнь казалась мне простой и понятной, я ощущал себя мастером в жизненной игре.

Я поднял голову, повернулся и окинул взглядом аудиторию, всматриваясь в лица своих однокурсников. В большинстве своем они вызывали во мне жалость или насмешку. Эти сонные рассеянные взгляды, расхлябанность, безвольность, отсутствие целеустремленности. Они как будто бы спали наяву, жили в царстве своих фантазий, мелких страстей и бытовых дел. Они сами закрыли для себя возможности для роста, развития и побед. На моем лице невольно появилась улыбка с оскалом, я почувствовал себя волком в стаде овец.

В последнее время я стал все больше замечать, как моя игра порождала надменность по отношению к другим людям, порой доходящую до мизантропии. Люди, которые жаловались на жизнь, не могли достичь поставленных целей, тратили время на то, что казалось мне глупостью, вызывали у меня только презрение. Их жалобы меня просто раздражали. Я сам для себя был примером человека, который своими умом, силами и трудом с нуля достиг того, чего многие взрослые люди не достигли до сих пор. Меня раздражали их слабость, глупость и неуверенность. Я верил, что такие люди сами создают бедность, поражения и неудачи; быть неудачниками – это исключительно их выбор. Теперь я хорошо понимал Александру, которая еще в школьные времена, благодаря колоссальной самодисциплине и достигнутым победам, смотрела на большинство окружающих ее сверстников как на маленьких раздолбаев, транжирящих свою жизнь.

Я снова посмотрел на профессора Лазарева, возобновившего лекцию о сциентизме и антисциентизме. Он показался мне точно таким же NPC как и все остальные. Несмотря на возраст, знания, ученое звание и должность заведующего кафедрой, он в своем убогом свитере и древних очках точно также жил в состоянии сна наяву. Если в начале обучения у меня возникали мысли о том, чтобы активно заниматься философией и, возможно, в будущем преподавать здесь же, то в течение последнего года эти мысли исчезли.

Я думал о своих преподавателях-профессорах, которые потратили всю жизнь на то, чтобы стать экспертами в своем предмете, но, даже будучи в три раза старше меня, зарабатывали в разы меньше. К тому же их глубокие знания в одной теме практически никак не распространялись на другие области. Меня добило, когда один известный профессор всерьез рассказывал нам о жидомасонских заговорах примерно в таких же терминах, как и недавно подвозивший меня таксист. А побывав несколько раз на кафедрах, я хорошо насмотрелся на то, как взаимодействуют между собой эти «светила философии». Интриги, сплетни и поверхностная болтовня составляли 90 % этих разговоров. В общем, все как у людей.

Такие же чувства я испытывал и по отношению к маминым друзьям, которые всю жизнь отдали работе, которая их не особенно радовала, тратили на нее кучу времени и в результате к сорока-пятидесяти годам зарабатывали примерно столько же, сколько я, будучи студентом и играя в покер. Теперь мне казалось, что мои теории и представления о жизни по-настоящему правильные, так как они подтверждены реальными результатами.

В этот вечер я успешно защитил курсовую в ходе своего доклада. Я подготовил яркое выступление, снабдил его цитатами философов, которые были наиболее близки профессору Лазареву, а также ссылками на его учебники и лекции. Дискуссия после выступления также прошла в мою пользу. Оппоненты, которых я уже не раз побеждал на внутрифакультетских дебатах, казалось потеряли веру в то, что могут победить меня. Они сами себя хоронили, оставляя в своих аргументах огромные бреши для моей критики. В общем, сегодня я в очередной раз победил.

Я шел домой, ускоряя шаг. Мне нужно было успеть к началу большого онлайн турнира по покеру. Турнир длился почти сутки, и я, естественно, ставил перед собой цель выиграть его.

Вдруг я почувствовал в кармане вибрацию мобильного телефона. Достав его, я с удивлением обнаружил номер, который не видел уже давно. Это звонил Бронислав. В последнее время я так увлекся своей новой жизнью, что мы практически перестали созваниваться, хотя возможности были. Со смешанными чувствами я взял трубку: