Пока Уда занимался поисками и рылся в коробках, запиханных под скрипучие кровати, и исследовал погреб, я принялся осматриваться. Этот дом как своим внешним видом, так и внутренней планировкой напоминал тот, в котором мы уже были. Разве что здесь имелся ещё и камин в комнате. Он был выложен из красного кирпича и выглядел весьма прилично. Углей или пепла в топке я не обнаружил, зато нашёл там маленький и по виду абсолютно новый ключ. Я взял его и крепко сжал в ладони, отправившись к погребу. Спускаться к Уде я даже и не думал, лишь опустился на колени и, прищурившись, стал высматривать парня. Внизу было очень темно, и даже слабое освещение старой лампочки мало помогало разглядеть что-либо.

— Уда-а-а, я нашёл какой-то ключ, он совсем новый. Там есть что-нибудь с замком?

— Да, — отозвался он глухо.

Следом задрожала деревянная, плохо обструганная лестница, и уже через секунду я смог увидеть знакомую мне макушку. Я отдал парню ключ, после чего мне оставалось только ждать, что же брюнет найдёт в этом погребе. Конечно же, он предупредил меня, что мне нужно следить за тем, чтобы больше никто сюда не пришёл. Но если Уда подразумевал, что я должен как-то отпугивать новоприбывших или вообще драться с ними, то идея обречена на провал. Бомбочки, естественно, при мне, но какая у них взрывная мощь? Если одна такая крошка разнесёт к чертям собачьим не только врагов, но и этот дом, то, полагаю, нам с Удой никак не спастись от смерти. Хотя есть вариант прыгнуть в погреб, и тогда шанс выжить при взрыве резко увеличится. Зато как из этой ямы потом выбираться — хрен знает.

Тем временем Тсуметай уже вернулся ко мне и сообщил, что нашёл две бутылки воды и какие-то консервы. Он предложил поесть.

Одна банка консервов досталась мне, другая — Уде. Я надеялся, что меня не вырвет, ибо давиться тушенкой времён Второй Мировой совсем не хотелось, однако никакой тушенкой даже и не пахло. Эта была какая-то рыба. Сардины или что-то в этом роде. Маленькие рыбёшки, плотно прижатые друг к другу в тесной баночке, залитые какой-то невкусно пахнущей хренью. Зато когда я начал это есть, мне показалось, что я с роду такой божественной еды не пробовал! В течение первого дня, проведённого на этом жутком полуострове, поедая только шоколад, пиццу, печенье с водой и какой-то мерзкий суп, эти консервы действительно дарили надежду на то, что день начался весьма неплохо. А ещё пришло чувство сытости, которое тут, как я уже понял на собственном опыте, случается редко.

Осталось 20 игроков

— Мм, ещё двоих нагнули, — довольно протянул Уда, прожёвывая рыбу. — Такими темпами игра может закончиться уже сегодня вечером.

— Почему ты так решил? — воззрился я на парня, втянув рыбёшку в рот, словно лапшу, и облизывая собственные пальцы.

— Двадцать человек убито за день. Ещё двадцать осталось. В лучшем случае они все будут сталкиваться друг с другом и убивать, — пожал он плечами, выглядя довольным, словно кот, обмазавшийся сметаной.

— Но ведь площадь полуострова достаточно большая для двадцати человек. Какова вероятность встречи между двумя из них?

— Намекаешь на то, что процент встреч между игроками резко упал? Тоже верно, — беспечно отозвался Уда, откладывая пустую консервную банку на стол. — Но ведь есть ещё и животные. И… мне кажется, тут есть группа людей. Небольшая, человек пять. Но они, типа, не играют друг против друга. Пока что.

— Ты про тех, чьи голоса мы слышали? — спросил я, а затем, так же доев, поставил свою банку рядом с банкой Уды.

— Да, про них.

— Тогда, может, на них и стоит опробовать бомбы? — предложил я, сам не понимая, Что именно я предложил.

Уда, решив, что неправильно меня расслышал, сначала уставился на меня с удивлением, затем недопониманием, а после — осознанием. Я буквально зеркалил его эмоции, ибо и сам не ожидал от себя подобного.

— Хорошая идея, — согласился он одобрительно, придя в себя. — Давай так: мне две бомбы, тебе три. Это на случай, если у моего противника будет оружие дальнего боя. А ты будешь прикрывать меня издалека, но так, чтобы тебя не заметили. Идёт?

Я даже раздумывать не стал.

— Идёт.

Вот только никто не говорил, что будет просто. Мы собрали вещи, попили воды — наконец-то у нас обоих по две бутылки! — и выдвинулись. На часах «26:30», то есть, примерно, половина двенадцатого утра. В лесу было достаточно шумно из-за ветра и шелеста листьев, но отдалённые голоса нам всё же удалось различить. По этим же голосам мы насчитали трёх парней и одну девушку.

В наш с Удой план никак не вписывалась достаточно большая открытая поляна посреди леса, на которой мы и обнаружили нашу цель. Пять человек. По жестам пятого, чьего голоса мы по какой-то причине среди других сначала и не услышали, я понял, что парень немой, и общаться он мог только таким образом. Странно, ведь мне казалось, что если бы среди игроков оказался инвалид или глухой, немой или слепой, то его бы без раздумий убили, как лёгкую цель.

Группа игроков направлялась в сторону дома, который мы только что обчистили, а значит, шли они прямо на нас. Один из парней — он, видимо, у них главный — шёл с картой и компасом, а у того, что шагал немного сзади сбоку от него, было ружьё, и он выполнял роль защитника всех пятерых.

И снова мне показалось это странным, ведь игрок с ружьём сейчас мог перестрелять всех своих сообщников и приблизиться к выполнению основной задачи — стать победителем в «GO». Но он направлял ружьё в сторону леса, а не главаря группы, что уже о чём-то да говорит.

— Брось одну, — послышалось тихое от Уды, когда пятёрка подошла достаточно близко.

Мы с ним изначально спрятались за широкими стволами деревьев, присев на корточки, дабы по нам не открыли пальбу. Он кивнул на бомбу в моей руке. Ну, что ж…

Маленькую кнопку на бомбе, как я понял, нужно было не просто нажать, а ещё и несколько секунд давить на неё — в этом был плюс, это мера безопасности, дабы если бы я нёс бомбу в кармане, она не сработала от случайного нажатия.

Я бросил шарик под таким углом, чтобы он не задевал ветки деревьев. Первым делом все пятеро обратили внимание на меня, выскочившего из-за деревьев и тут же обратно за ними скрывшегося. Парень с ружьём приготовился стрелять, а ещё двое позади спрятали девушку за собой. Я узнал в ней Селену! Гадина! Сука! Стерва! Чтоб ты сыром срала, честное слово!

Шарик упал совсем рядом с группой, а следом послышался негромкий хлопок. После него не последовало взрыва, зато из шарика стали вырываться клубы плотного грязно-серого дыма. Люди стали разбегаться в стороны, но одного, более взрослого парня, случайно вставшего против ветра, сразу же накрыло серым облаком. Послышались его истошные громкие крики; он вырвался из плена дыма и, мне показалось, не только тех четверых, но и нас с Удой стало тошнить от его вида. Дым оказался непростым: он в одно мгновение разъедал органику. Трава поблизости от пятёрки моментально пожелтела и иссохла, а с того парня смачными ошмётками слезала кожа. Или даже не слезала, а стекала. В одежде появились дыры, а на его пальцах уже отчётливо виднелись оголившиеся кости. Он замертво упал. А нас продолжало тошнить.

— И вот Это досталось той девочке? — выдавил из себя Уда, не сумев сдержать своё едкое замечание.

Меня всё же вырвало. Брюнет брезгливо поморщился, прикрыв нос перебинтованной ладонью, но долго уделять мне внимание не стал, следя за остальными людьми.

Осталось 19 игроков

— Надо как-то отобрать ружьё или убить его хозяина, иначе застрелит, — пробормотал Уда, еле сдерживаясь, чтобы просто не сигануть в сторону того парня с оружием.

Тот, в свою очередь, смотрел в нашу сторону и медленно шагал вбок, выискивая меня и что-то крича. Ещё один парень — высокий блондин — начал обходить нас справа, понимая, что если такая же бомба попадёт в его сторону, то дым направится вовсе не на него, а на нас самих. Последний остался с Селеной, мастерски играющей роль испуганной девицы.