Ворон на несколько секунд впал в прострацию, после чего серьезно кивнул и достал из кармана лист бумаги, на который тщательно скопировал все символы.

– Зачем тебе это?

– Я пытаюсь расшифровать понеглифы. Это– язык клана D, или шифр, как угодно. Понять его может лишь клан D, остатки которого обосновались на острове Охара и… отреклись от своей силы и инициалов D. Все ради сохранения бесценных знаний. Я не знаю языка, но я понимаю, что здесь написано. Парадоксально, не так ли?

Робин вскинула голову. «Охара? Откуда он знает об Охаре?»– билось в голове девушки.

– О чем здесь говорится?– просипела женщина.

– О координатах захоронения Плутона и истории его применения,– ответил ей Ворон.– Не думай, что сможешь меня смутить. Я не лгу. Просто сегодня я получил еще один кусочек мозаики, повествующий о том, что происходило на протяжении Пустого Столетия. Вероятно, мне стоит поднять Плутон со дна и… уничтожить. Окончательно уничтожить.

Ворон несколько минут рассматривал понеглиф, решая, что с ним делать. Уничтожить? Не так-то просто, до этого дня он не сумел даже поцарапать понеглифы, хотя пытался их уничтожить, и не раз. Робин следила за лицом Ворона и осторожно спросила:

– Ворон… Луффи… если тебя не затруднит… можешь кое-что сделать?

– И что же?

– Убей меня. Я устала от такой жизни…

– Убить тебя?– Ворон выпрямился, глядя на Робин.– Неужели я так похож на палача?

Женщина улыбнулась, мило и печально, после чего выхватила кинжал и с силой вонзила его в сердце. Но за мгновение до касания с плотью ее рука перестала чувствовать рукоять, и в грудь Робин врезался пустой кулак.

– Почему ты так жаждешь смерти?– Ворон небрежным броском вогнал кинжал в колонну за понеглифом.– Я не могу понять… Робин, пожалуйста, расскажи мне все.

– Ты жестокий человек,– прошептала Робин.– Ты заставляешь меня вскрыть рану…

– Жестокий,– кивнул Ворон.– А еще я знаю, что болезнь нужно лечить немедленно. Даже если это очень больно. Я хочу, чтобы ты вскрыла рану и очистила ее от гноя, лишь тогда рана заживет. В противном случае ты всю жизнь будешь мучиться этой тупой болью. Расскажи мне все, Нико Робин. Расскажи мне историю своей жизни, и обещаю, тебе станет легче.

В ответ женщина всхлипнула, глядя куда-то в даль. И молчала, не зная, с чего начать. Робин подняла глаза на Ворона, надеясь увидеть в его глазах ответ, но там была лишь всепоглощающая ненависть, направленная куда-то вдаль.

– Господи, что они с тобой сделали,– тихо проговорил Луффи.– Робин, расскажи мне, прошу тебя. Я хочу знать.

– Что ты хочешь знать?– эхом откликнулась Робин.

– Я хочу знать, кому устроить Ад на земле,– голос Ворона все меньше и меньше напоминал человеческий.– Кто бы это ни сделал с тобой, он горько пожалеет. Что произошло?

Робин вдохнула, выдохнула, и начала рассказывать. О том, как она росла одна, без матери. Как она съела дьявольский фрукт, как все отвернулись от нее, считая уродиной. Как ее любили и принимали лишь археологи Древа Знаний Охары и научили всему, что она знает. Робин рассказала об гиганте Ягуаре D. Сауле. Как она впервые встретилась с матерью, и как на нее обрушился ад Вызова Пяти. Как она бежала с острова с помощью адмирала Аокидзи. Как она всю сознательную жизнь провела в бегах, работая на пиратов и предавая для того, чтобы выжить. Как была готова взяться за любую работу и начала карьеру наемного убийцы. Как встретилась с Крокодайлом и помогла ему основать Барок Воркс. Как всю жизнь искала понеглифы.

Когда девушка закончила, она вдруг обнаружила себя рыдающей в объятиях Ворона.

– Тише, милая, все хорошо,– шептал ей Луффи, обнимая и баюкая в своих руках.– Вот так, плачь, все будет хорошо. Плачь, милая, и тебе станет легче.

– Милая…– Робин всхлипнула.– Меня никто так не назвал. Только мама, давным-давно.

– Я свою маму знаю только по нескольким фотографиям. Мама умерла родами, отдала свою жизнь за мою.

– И ты не плакал по этому поводу?

– Нет, конечно,– удивился Луффи.– Моя мама отдала свою жизнь, чтобы я родился и выжил, думаешь, она хотела бы, чтобы я плакал?

Робин подняла голову и провела ладонью по рассеченной, покрытой грязью и засохшей кровью щеке Луффи, большой палец коснулся его губ.

– Луффи, спасибо тебе,– улыбнулась Робин, позволяя себе обмякнуть в крепких руках. Почему рядом с ним ей так уютно? Почему она чувствует покой и защищенность? Почему ее сердце перестало грызть чувство одиночества.

– Ты не одна, Робин,– Ворон чуть прищурился, глядя куда-то вдаль, и решил во что бы то ни стало раскопать все на инцидент Охары. За этим стоит Правительство, Ворон не сомневается. И эти твари пожалеют о том, что вообще родились на свет.

Шею обвили тонкие руки, а минуту спустя Ворон услышал тихое дыхание. Робин уснула у него на руках, прильнув к нему.

– Вот где…– Ворон только вздохнул и поднял голову. Где-то там, наверху исчезли еще два Голоса, а потом прогремел страшной силы взрыв, отнявший еще один Голос. Похоже, ребята справились.

Комментарий к Глава 24 Следующая прода через пару дней

====== Глава 25 ======

Ташиги замерла при виде дозорных, окруживших улицу. Два десятка морпехов тут же взяли двух девушек в кольцо, наводя на них ружья или обнажая сабли.

– Чего застыла?– прикрикнула на нее Китти.– Нам нужно спешить!

– Это же предательница!– воскликнул один из дозорных, узнав Ташиги.– Схватите ее!

Дозорные с криками бросились на пораженно замершую Ташиги. «Почему?– билось в голове девушки.– Мы же были друзьями… а теперь они…»

– Атакуй же их!– крикнула Китти, но Ташиги так и стояла, не в силах поднять меч на бывших сослуживцев. Ташиги не могла пошевелиться, а в глазах стояли слезы обиды. Они вместе провели столько времени, сражались вместе, веселились, праздновали, а теперь всего этого словно и не было. Слово “предательница” каленым железом жгло душу девушки, а непонимание и обида приковали ее к месту.

– Чертова дура,– прошипела неко. Широкие кожаные браслеты на ее запястьях с тихими щелчками явили миру короткие, сантиметров по двадцать-двадцать пять, обоюдоострые клинки. Две сабли, обрушившиеся на Ташиги, со звоном столкнулись со скрытыми клинками Китти, после чего девочка приняла боевую форму. Китти стала намного выше, вытянувшись метров до двух, при этом ее руки и ноги превратились в кошачьи лапы, фигура стала куда более тонкой, а под кожей при каждом движении перекатывались тугие клубки мускул. Клинки с шелестом скрылись в браслетах, а вокруг дозорных замелькало нечто, подобное черному всполоху. Мгновение– и Китти возникла за противниками, а дозорные рухнули: неко подрезала им ахилловы сухожилия, лишив возможности стоять, и вдобавок нанесла по нескольку глубоких порезов куда попадет, надежно обезвредив взвод морпехов.

– Зачем?– вскрикнула Ташиги.– Мы могли договориться!

– Могла ты договориться!– рявкнула неко, взрослея просто на глазах.– И вообще, наша цель– тысяча восьмидесяти фунтовая пушка. Она где-то высоко рядом с главной площадью, ведь для выстрела точно в центр необходимо, чтобы снаряд пролетел почти полтора километра. Длинной такую не сделать, а потому…

– Но Китти-сан, а есть ли смысл стрелять из нее? Ведь армия ополченцев остановлена!

– Послушай сюда, Ташиги!– Китти схватила девушку за плечи, приподняла и как следует встряхнула, добиваясь появления более осмысленного выражения в глазах.– Есть капитан, и есть приказ. Мы должны выполнить приказ, поняла? Капитан думает за нас, когда отдает приказ, а дальше мы думаем о том, как выполнить его с наименьшими потерями для себя и мирного населения, а так же с наибольшими потерями для вероятного противника, поняла? А теперь за мной, Ташиги.

Китти быстрыми скачками понеслась по улице к площади, дозорные, попадавшиеся на ее пути, падали. Кто-то быстро умирал от потери крови, получив когтями по шее, кто-то с криком зажимал глазницу на располосованном лице, кому повезло, те отделались ранами на груди, руках и ногах. Некоторые нападали на Ташиги, и девушка была вынуждена атаковать их. Только на корабле она поняла: Китти позволила дозорным напасть на нее. Но это было потом, а теперь Ташиги была озабочена лишь одним: выполнить приказ. Это девушка усвоила накрепко.