Впрочем, избежать обнимашек Хитсугае не удавалось: к зависти остальных женщин, Йоруичи и Юки могли беспрепятственно охотиться за малышом Хитсугаей и тискать его, сколько им вздумается, не обращая внимания на сопротивление. Кеншин только хмыкал, глядя на эту картину. «А Гин, помнится, наслаждался тем, как его тискали дамы, и сам их тискал,– с гордостью за ученика вспоминал капитан Карасу.– Вот что значит– моя школа!»

Капитан десятого отряда улыбнулся, глядя на то, как уже вяло отбивающегося, слегка синеватого (придушили грудью) Тоширо беспрепятственно тискает Йоруичи. А ведь всего несколько недель назад этот мальчик жил спокойной беззаботной жизнью…

– И как тебе Тоширо-кун?– раздался над ухом голос Ичимару.

– Гений,– только и ответил Кеншин, бросая на Гина короткий взгляд. Почему в прищуренных глазах своего ученика он видит явное недовольство и…

– Ты что, ревнуешь?– удивился капитан Карасу. Гин дернулся и нахмурился, бросив недовольный взгляд на Хитсугаю.

– Гин, что за детский сад?– изумился Кеншин.– Ты уже давно не ребенок.

– Да нет, капитан, просто… после появления этого мальчишки мне кажется, что вы про меня забыли.

– Ты мне как сын, Гин,– услышал Ичимару и поднял полный удивления взгляд на своего наставника. Кеншин никогда не говорил подобного Гину, но решил, что сейчас подобное необходимо произнести вслух. Капитан третьего отряда хотел высказать наставнику все, что он о нем думает, но сдержался. В конце концов, он давно вышел из детского возраста.

– Наша семья растет,– губы Ичимару тронула улыбка.– Что ж, посмотрим… он довольно быстро учится владеть мечом.

– Не только. Тоширо уже весьма неплох в поступи и в кидо, только в рукопашной слабоват. Но ничего, это дело поправимое.

====== Глава 45 ======

Сдвоенный взрыв сине-желтой реацу сотряс Сейрейтей до основания. Два клинка мелькали в воздухе, чертя серебристые дуги, и сталкивались. Искры летели во все стороны, волны энергии ломали каменные плиты, оставляли глубокие вмятины, разрубы и трещины на окружающих стенах– громили все, что попадало под удар.

Скорость обоих бойцов поражала, пространство рядом с ними сияло серебристыми вспышками, а силы самого слабого удара хватило бы для того, чтобы отправить в небытие гилеана.

Даже капитаны не могли приблизиться к дуэлянтам ближе, чем на пятьсот метров– сражение капитанов десятого и одиннадцатого отряда снова превратило узкий переулок, где они что-то не поделили, в широкую площадь, густо усеянную руинами, кратерами, вмятинами и глубокими расщелинами. А рядовые синигами и вовсе теряли сознание в радиусе нескольких километров– чудовищная плотность реацу испепеляла даже Пустых, заглянувших, что называется, на огонек. Кенпачи Зараки бешено хохотал, обрушивая всю свою мощь на противника. Кеншин Карасу сражался с застывшим лицом, но горящие весельем и азартом глаза выдавали истинные эмоции.

Два особенно мощных удара породили грохот, ударивший по ушам зрителей– почти пять десятков синигами расположились на безопасном расстоянии, наблюдая за сражением.

Примерно в километре от эпицентра сражения на крыше барака расположились несколько капитанов и лейтенантов. Гин Ичимару развалился, как на шезлонге, и подставил лицо навстречу солнечным лучам, жмурясь от удовольствия. Юки и Йоруичи только вздыхали: снова их мужчина ввязался в весьма опасную потасовку: что Кеншин, что Кенпачи пусть и старались сражаться лишь до первой крови, но в азарте не обращали внимания даже на глубокие раны, не то что на мелкие порезы. Унохана наслаждалась зрелищем. Порыв броситься в гущу сражения сдерживало лишь то, что ее занпакто остался в кабинете, а бой был слишком красивым (на ее вкус), чтобы отвлекаться. Юмия открыла тотализатор, Шаолинь, Тэтсузаэмон и Кайен уже сделали ставки и подбивали на это дело капитанов. Капитан Кьераку с довольной лыбой попивал саке к вялому возмущению Исе Нанао, а капитан Укитаке с благостной улыбочкой наблюдал за происходящим.

– Что происходит?– на крыше появился Бьякуя Кучики.

– Снова Кеншин-сан и Кенпачи-сан сцепились,– с готовностью пояснил Ичимару.– Кстати, ставлю пять против одного на Кеншина-сана.

– Принято,– живо отозвалась Юмия и сделала запись в блокнотике, а лейтенант Шиба передал ставку капитана и сделал свою: три к одному на Кенпачи.– Бьякуя-сан, вы будете что-либо ставить?

Капитан только отмахнулся, отстраненно наблюдая за сражением. За последние годы Кенпачи Зараки сильно рванул вперед в контроле над своей гигантской реацу, обучился кен-дзюцу, что сделало его поистине страшным противником, и по слухам достиг шикая– толком проанализировать потоки его реацу не позволял их гигантский масштаб. Совет Сорока Шести был в бешенстве (бесились от ужаса), что капитан десятого отряда без их разрешения взялся обучать Кенпачи Зараки, и даже вызвали Кеншина на суд. В свою защиту капитан Карасу не сказал ничего, молчал все заседание и лишь напоследок заметил, что не Совету указывать, кого ему учить, и вслух высказал мнение о смехотворности обвинений, чем не слабо разозлил Совет. В защиту своего наставника выступил Бьякуя Кучики, дело замяли практически сразу же: Совет и сам не горел желанием связываться с капитаном Карасу.

Капитаны отнеслись к этому абсолютно спокойно, единственный, кто беспокоился– Соске Айзен. Не нравилось этому самозваному богу то, что Кенпачи Зараки быстро стал третьим по силам капитаном после Генрюсая и Карасу, а его чудовищная реацу почти в полтора раза превосходит его. Старик Ямамото также наблюдал за дуэлью, но с балкона штаба первого отряда– почти восемь километров не были для него значительным расстоянием, и думал о том, что Совет до ужаса боится, что Кенпачи окажется неконтролируем. Главнокомандующий не стал их разуверять утверждением, что с момента появления в Готей-13 Кенпачи Зараки уже был абсолютно неконтролируем, и что он исполняет обязанности капитана по трем причинам. Во первых, Зараки лишь кажется абсолютно безответственным неграмотным варваром, на самом деле он– прекрасный стратег с развитым чувством ответственности за свой отряд и свои обязанности. Во вторых, Кенпачи заботится о своем отряде, не требуя от них ничего, потому что знает, как правильно применять силу, и учит этому своих людей. В третьих, где, как не в Готее, он найдет достойных противников? Этих трех причин вполне достаточно, чтобы Кенпачи служил капитаном одиннадцатого отряда. А приказы… если приказы унижают гордость, значит, не такая уж и высокая гордость, раз ее так легко унизить.

Сражение двух капитанов стремительно набирало обороты, и вскоре Зараки достал своего оппонента. Кеншин отскочил, а левый рукав хаори оказался рассечен от локтя до пальцев и тут же окрасился кровью. Кенпачи довольно оскалился и взглядом спросил, хочет ли Кеншин продолжать бой. Карасу был способен продолжать бой и без руки– кидо он не использует из уважения к Кенпачи–, но не стал. Почувствовал реацу своих девочек, которые относились к таким дуэлям, мягко скажем, негативно.

– Хватит,– произнес Кеншин и вложил тати в ножны, после чего запечатал занпакто в душе и занялся лечением. Зараки пожал плечами и вложил изгрызенный зазубринами меч в ножны, чувствуя приятное удовлетворение. Обычно после таких боев капитана одиннадцатого отряда тянет на женщин, а потому Кенпачи сразу же отправился на горячие источники так быстро, что его можно было заподозрить в применении сюмпо.

Унохана появилась рядом с ним и сама взялась за исцеление. Женщина ничего не сказала, но в голубых глазах мужчина увидел немой укор и ощутил укол совести.

– А-я-яй, кажется, я проиграл,– не слишком расстроился Гин, провожая капитана взглядом. Секунда– и ухмылка сползла с лица, а в широко раскрытых глазах отразилось недоумение, сменившееся страшным осознанием.

– Постойте…– капитан третьего отряда огляделся и взвыл:– Это же мое расположение. Вы что, мать вашу, разгромили МОЕ расположение?! А НУ, СТОЯТЬ!!!

Ичимару бросился было в погоню за своим наставником, удирающим с Уноханой, с целью потребовать у него все возместить, но остановился через три шага: капитан Карасу славился непрошибаемым упрямством, и если что-то вбил в свою голову, заставить его сменить точку зрения могли лишь его девочки.