— Не лги ни нам, ни себе, — Неллиэль подняла двухстороннее турнирное копье и медленно начала обходить Кеншина слева, по широкой дуге. — Ты постоянно применял кидо, хотя основной твой стиль сражения — меч, и применение кидо значит…

— Основной и самый эффективный, — согласился Кеншин и высвободил свою реацу, обрывая Неллиэль.— Но далеко не единственный.

В глазах арранкаров отразились изумление пополам с суеверным страхом. Они даже не могли представить, что после такого сражения и кидо девяносто первого уровня их противник нисколько не ослабел, даже наоборот! Его реацу не увеличилась и не уменьшилась, но ее давление стало в несколько раз сильнее!

— Я просто хотел попрактиковаться в кидо, поэтому использовал меч больше для защиты, а для атак — по минимуму.

„Ничего себе минимум, — Нноитора внутренне содрогнулся, вспоминая глубокую зазубрину, едва не расколовшую его клинок.— Что же будет, когда он атакует…“

— НЕЛЛИЭЛЬ, БЕГИ!!! — страшно закричал Нноитора, по ногам противника видя, что тот готовит удар в ее сторону. Кеншин мгновенно изменил свои намерения и слегка повернулся на пятке.

Нноитора напитал свои косы всей реацу, что у него осталась, ударил навстречу узкой, толщиной с клинок, но очень высокой волне реацу, и сразу же понял, что ему следовало уклоняться от удара, а не бить навстречу.

Узкая высокая волна реацу прокатилась по песку Уэко Мундо и остановилась в нескольких метрах за спиной Нноиторы, после чего быстро и плавно угасла. Неллиэль уставилась на своего напарника и с ужасом отметила на его лице изумление, панику, боль и… отчаяние? И еще что-то, удовлетворение. Девушка враз почувствовала, что он в отчаянии не из-за своей гибели, а из-за того, что погибнет она.

На песок с тихим звоном упали чисто срезанные обломки кос, по телу Нноиторы пролегла вертикальная багровая линия, разделившая его на две равные половины, и от этой линии медленно потекли струйки крови. Секунда — Нноитора распался на две половины, брызнувшие кровью, упал на песок, разбрасывая внутренности, конвульсивно дернулся и затих в широкой, быстро впитывающейся в песок луже крови.

Не сказать, чтобы Неллиэль испытывала к Нноиторе теплые дружеские чувства, но он был ее напарником, и она по-своему к нему привязалась. Его смерть отозвалась неожиданной болью в груди, и девушка с громким, отчаянным криком набросилась на убийцу ее товарищей.

— Он отдал жизнь, чтобы я дал тебе шанс уйти, и умер так, как мечтал, — услышала она слова противника, но не придала им значения, замахиваясь копьем.

Кеншин не выпустил реацу из клинка и не сделал с Неллиэль так же, как и с Нноиторой. Он ударил не для того, чтобы убить, а для того, чтобы остановить. Обещание, данное врагу, следует исполнить, это обещание даже более свято, чем обещание другу или любимой девушке. С ними ты видишься постоянно, с врагом встречаешься лишь один раз, все остальные встречи скорее исключения из правил.

Брызнула кровь, на песок упала наискось срезанная половинка копья и кусок маски. Удар Кеншина рассек грудь лошадиной половины и живот человеческой половины Неллиэль, оставил на лице неглубокую рану. Было видно, что этого недостаточно, а потому Кеншин коснулся пальцем на мгновение замершего тела:

— Бьякурай.

Яркая белая молния пронзила Неллиэль насквозь, оставляя сквозную обожженную дыру шириной с палец. Девушка без сил рухнула на песок: все ее силы ушли лишь на то, чтобы попытаться остановить кровотечение и не умереть здесь и сейчас от потери крови.

А потом произошло то, чего ну никак не ожидал экс-капитан десятого отряда, командир специального подразделения быстрого реагирования Кеншин Карасу. Неллиэль вдруг дико и пронзительно закричала, окутываясь потоками реацу, потом была беззвучная, невыносимо яркая вспышка, заставившая Кеншина отойти и зажмуриться, закрывая глаза сгибом руки, но и это не спасло его от зайчиков в глазах.

Когда Кеншин подлечил зрение и смог нормально видеть, на песке, закутанная в обрывки одежды, плакала маленькая девочка с реацу как у Неллиэль.

Мужчина оглянулся в сторону Лас Ночес. Оттуда к нему приближались две слабенькие реацу, видимо, фракция кого-то из уничтоженных им арранкаров, но что вероятнее— фракция этой девчонки. «Интересно будет понаблюдать за тем, как они поступят.» — подумал экс-капитан десятого отряда, открывая Гаррганту и ступая в черноту.— «Никогда не встречал подобного явления и даже не представлял, что подобное возможно.»

Сообщество Душ, 58-й район Северного Рукона

Лейтенант девятого отряда Сакура Минамото ничком бросилась на землю. Над девушкой пролетел широкий алый луч серо и взорвался далеко за ее спиной, а наверху раздался издевательский хохот Пустого. Чертовы адьюкасы играют с ней и ее взводом!

Синигами прибыли на зачистку приличного прорыва Пустых и начали справляться без проблем. Зачистили Пустых, собрали выживших мирных жителей в одно место, успокоились… и только потом в самую гущу ударили сразу три луча серо. Из тридцати синигами восемнадцать погибли на месте, еще шестеро были тяжело ранены, что до мирных жителей — все погибли.

Бросить раненых Сакура не могла, атаковать — тоже. Ее людям не позволяла совесть бросить своего лейтенанта и раненых на погибель, и сейчас четверо выживших по мере сил поддерживают над ранеными купол, трое оказывают им помощь, а Минамото прикладывает все мыслимые и немыслимые усилия чтобы не позволить Пустым убить их слаженным ударом.

Один из адьюкасов возник у нее за спиной. Наполовину девушка, наполовину змея с конечностями богомола оказалась быстрой и верткой, но и Сакура не посрамила своего лейтенантского звания.

— Бакудо шестьдесят три, Садзесабаку!

Ярко светящаяся золотая цепь опутала конечность ламии, Сакура дернула Пустого на себя и нанесла два быстрых удара занпакто. Два потока крови брызнули на траву, ламия взвыла, отращивая отсеченную руку и регенерируя глубокую рубленую рану на спине, брызжущую кровью.

Два других адьюкаса удивленно замерли, явно не ожидая того факта, что изнуренный их атаками лейтенант сумеет ранить их товарища. Ламия ударила девушку хвостом и промахнулась, Сакура воспользовалась выигранными мгновениями для того, чтобы высвободить свой занпакто:

— Распустись, Кориюри!

Катана окуталась бело-голубой реацу и приняла вид красивого резного палаша. Слегка изогнутый, плавно сужающийся к острию голубоватый клинок с более светлым долом и выступом на тупой стороне, черная рукоять, украшенная золотой резьбой, и эта резьба переходила на узорчатую гарду и на первую четверть клинка, навершие в виде орлиной головы…

Ламия взвыла и ударила сразу двумя своими конечностями. Сакура ударила навстречу, и ледяной клинок без усилий перерубил оба костяных клинка. Адьюкас взревела от боли: ее конечности на добрых полметра от раны сковал неземной холод, мгновение— и они откололись, упали и разбились.

Синигами с жадностью уставились на занпакто своего лейтенанта— они еще никогда не видели ее высвобождения, с обычными Пустыми и гилеанами Сакура справлялась и запечатанной формой.

Лейтенант девятого отряда сработала без промедлений: стоило противнику отвлечься на боль и увечье, как она немедленно разрубила ламию от плеча до пояса. На лице отразился и застыл ужас, клинок прошел сквозь плоть, не извлекая крови, и вскоре стало ясно, почему: от глубокой рубленой раны во все стороны начала разрастаться изморозь, а вслед за ней тело покрывалось льдом. Секунда — и от адьюкаса осталась сверкающая в лучах солнца красивая ледяная статуя. Но любоваться ей никто не стал: на Сакуру с двух сторон набросились адьюкасы.

Девушка отразила удар одного из них и с ужасом осознала, что умрет: щупальца другого адьюкаса уже устремились к ней… и упали, срезанные синим всполохом. Лейтенант девятого отряда двумя ударами меча заморозила обе руки своего противника и всадила ледяной клинок в сердце своего адьюкаса, стремительно разорвала дистанцию и обернулась. Зрелище вызвало у нее улыбку счастья и облегчения: капитан пришла, почувствовала неладное и пришла на помощь. И не одна: отряд четвертого офицера Асано Ямато взялся за барьер и за оказание помощи раненым.