– Нет, дружище, ты напиши, чтобы она приехала сюда, что тебе с ней надо срочно поговорить по важному вопросу, не требующему отлагательств, – напирал Уизли. – В письме нельзя сообщать про болезнь, всю нашу почту проверяют. Об этом сразу же станет известно и тогда нам придет пиздец – отчисление и карантин в отделении «Волшебных вирусов». Ты просто пригласи ее сюда, а потом, когда встретишься с ней, в приватном разговоре сообщишь о лишае и попросишь достать необходимые лекарства. Она же умная, наша Герми, она найдет лекарей, которые исцеляют такую хрень, приобретет у них нужные снадобья и передаст тебе при следующей встрече. Ну, как тебе такой план, дружище? – с надеждой поинтересовался Уизли, почесав яйца.
– Э… э… э… ну не знаю… – промямлил Поттер, тоже засунув руку в трусы и теребя зудящие гениталии.
– Гарри, только ни в коем случае не говори ей, что я тоже того… ну, ты понял… – с отчаянной мольбой попросил Рон, продолжая скрести причинное место.
– Вот ты сука хитрожопый! – возмутился Поттер. – Значит, как шалав трахать, так все вместе, а как расхлебывать это дерьмо, так я один, да, Рон? Сам «попалиться» не хочешь, а я один должен позориться? Ну ты, блядь, и друг! Хуже слизеринцев!
– Дружище, ты же ее знаешь! Она убьет меня, если узнает! Помнишь, как она набросилась на меня в королевском лесу Дин, когда я вернулся к вам? Да она меня чуть не прибила, хотя я спас тебя из проруби и крестраж уничтожил, а ей пофигу было, готова была меня растерзать. А если Герми узнает, что я такую хрень подцепил, она меня бросит! Она мне все припомнит, даже Лаванду Браун, и уйдет к Краму! Ты же видел, какой он сейчас крутой и знаменитый – чемпион мира, а у меня лишай писюлястый! – с отчаянием воскликнул Уизли и снова долбанулся башкой об стену. – Я не могу ее потерять!
– Ну, не знаю, Рон… – задумчиво протянул Поттер, почесывая яйца и наблюдая за тем, как рыжий занимается самобичеванием и пробивает лбом стену. – Даже не представляю, как я ей об этом сообщу. Это ж какой ебаный стыд.
– Гарри, она поймет и простит! – с энтузиазмом заверил Уизли. – Ты же знаешь, как она к тебе относится! Она же готова была вместе с тобой погибнуть, когда ты пошел к Волдеморту на убой!
– Ну ты сравнил, чувак! – возразил Гарри. – Тогда я магический мир спасал ценой своей жизни, а сейчас такая хрень.
– Дружище, только ты сумеешь ее убедить помочь нам. Гермиона сама отлично поймет, к каким последствиям это может привести в случае огласки.
– Ну да, наверное будет лучше, если ей сообщу я, – подумав, согласился Поттер, прикинув все «за» и «против», ибо им действительно больше не у кого было просить помощи.
– Гарри, ты ей главное скажи, что ты не один подцепил заразу, скажи, что тут несколько парней с писюлястым лишаем, поэтому пусть она побольше всяких снадобий добудет, чтобы и на меня хватило, – с надеждой попросил Рон.
– А если она откажется? – неуверенно произнес Поттер, снова почесав яйца, хотя уже знал, что сделает все, лишь бы убедить подругу помочь им и обеспечить необходимыми лекарствами.
Парни до самого утра обсуждали план действий, как в старые добрые времена, и совместными усилиями составили письмо Гермионе Грейнджер, в котором Гарри очень убедительно и настойчиво просил подругу в самое ближайшее время посетить Академию, ибо у него имелся к ней разговор, не требующий отлагательств, и вопрос был настолько важен, что касался жизни и смерти. Тем же утром послание было отправлено и бывшие гриффиндорцы с надеждой и тревогой стали ожидать ответа от своей подруги, которая могла спасти их от позора и краха. На следующий день Гарри получил краткую записку, в которой Гермиона, обеспокоенная его настоятельной просьбой, заверила, что обязательно приедет в Академию в ближайшие выходные, ибо из–за учебы сама очень загружена, и раньше встретиться с ним не имеет возможности.
Несмотря на то, что Гарри очень волновался накануне этой судьбоносной встречи, он с нетерпением ждал дня, когда подруга приедет в Академию. Впрочем, не один Поттер возлагал большие надежды на предстоящий визит мисс Грейнджер. Было выявлено шестеро инфицированных писюлястым лишаем, и сейчас парни уже бесились от нескончаемого зуда в промежности, многие были на грани паники и того, чтобы пойти в лазарет. Гарри безумно волновался, не зная, как сообщить девушке о своей деликатной болезни, более того, необходимо отмазать Рона перед невестой, но провести Гермиону было практически невозможно. Легче оказалось обмануть Волдеморта, прикинувшись мертвым, но проницательную мисс «Всезнайку» не проведешь – наверняка она вычислит любой обман и, разгневанная аморальным поведением и изменой будущего мужа, категорически откажется помогать из мстительных соображений.
Рон под конец недели уже обирался лезть в петлю, а Гарри находился в таком отчаянии, познав все прелести венерических заболеваний, что готов был принести Обет Целомудрия и поклясться, что навсегда завяжет с блядством и никогда в жизни больше не будет заниматься сексом. Писюлястый лишай доставлял жуткие страдания – во время мочеиспускания казалось, что вместо мочи выделяется раскаленная кислота, нескончаемый зуд в промежности сводил с ума, многочисленная сыпь появилась уже на ягодицах, а по ночам, когда удавалось погрузиться в забытье, ибо спать нормально уже никто не мог, Поттер подскакивал в холодном поту с криком, ибо в страшных видениях его преследовали кошмары о том, как он лишиться своего мужского достоинства.
Наконец пришел долгожданный выходной день, и Гарри сообщили, что к нему приехал посетитель. Рон в сотый раз стал напутствовать своего друга, чтобы тот не проболтался, и ни в коем случае не выдал его, иначе прощай будущая семейная жизнь. Гермиона такого коварства не простит, и кастрирует неверного жениха собственноручно, или напустит на него половую немочь, превращая в импотента.
Пока Гарри шел на встречу с подругой, он постарался мысленно отрепетировать разговор с ней, но от волнения и нескончаемого зуда не мог сосредоточиться, мысли ускользали и он даже забыл, как это заболевание называется по–научному.
Видимо, выглядел Поттер не важно, ибо, едва они только встретились, и Гермиона обняла своего друга, девушка взволнованно поинтересовалась, все ли у него в порядке и как он себя чувствует.
– Меня напугало твое письмо с настойчивой просьбой о встрече. Что–то случилось? – спросила Гермиона, с тревогой глядя на своего друга. – С тобой все хорошо? Ты неважно выглядишь! – затараторила она, засыпая своими вопросами, затем нежно провела рукой по лбу Гарри, на котором блестели бисеринки пота, и на мгновение чуть остановилась пальцами на шраме. – У тебя все хорошо? – повторила она с напором.
– Э… э… э… – промямлил Поттер, окончательно смутившись от такого натиска своей подруги. – Ну… тут такое дело… – начал герой магического мира, подбирая правильные слова, чтобы сообщить о своей деликатной проблеме, но сконфуженно замолчал, растерянно запустив руку в непослушные черные пряди волос.
– Скажи мне правду, какой бы страшной она не была! – потребовала Гермиона. – У тебя снова начал болеть шрам, да?
– Не! – пораженно воскликнул Поттер, ибо про свой знаменитый шрам даже не вспоминал уже на протяжении двух лет, с того момента, как был уничтожен крестраж, находящийся в нем. – Не шрам, – пробормотал он, а затем, собравшись с духом, ибо писюлястый лишай снова напомнил о себе невыносимым яйцечёсом, герой магического мира на одном дыхании выпалил: – Что ты знаешь о лечении венерических заболеваний? – и после этого густо покраснел.
– Гарри! – воскликнула пораженная Грейнджер. – Не может быть! У тебя что, сифилис?!
– Не… не сифилис, – забормотал Поттер, от волнения позабыв название своей болезни. – Этот… как же его… э… э… э… писюлястый… – краснея от стыда и заикаясь от смущения, пролепетал бывший гриффиндорец.
– Генитальный пупырчатый лишай? У тебя? – снова изумленно воскликнула девушка. – Ты хоть знаешь, что это такое?
– Поверь мне, уже знаю! – с отчаянием подтвердил Гарри. – Поэтому мне нужна твоя помощь!
