– Э… э… э… извините… – заливаясь краской стыда, промямлил молодой аврор, понимая, что уже никогда в жизни не сможет забыть столь впечатляющее унижение. Ему тут же вспомнилась паскудная спортивная кричалка, которую слизеринцы использовали во время квиддичных матчей. «Поттер со слепого глаза даже ссыт мимо унитаза» – улюлюкали «змеёныши» на трибунах, чтобы подорвать боевой дух гриффиндорского капитана. Почему–то именно сейчас, когда он промазал и нечаянно нассал на пол мимо стаканчика, Гарри вспомнил эту спортивную кричалку, и, как ему показалось, Малфой в этот момент подумал о том же, и чуть заметно улыбнулся. – Э… э… э… этого хватит? – снова смущенно пролепетал Гарри, протягивая колдомедику емкость с небольшим количеством мочи, которая все–таки попала в мерный стакан, предназначенный для сбора анализов.
– Думаю, этого будет достаточно, мистер Поттер, – снисходительно улыбнулся Драко, поставив емкость с образцом на стеклянную полку, а затем взмахнул волшебной палочкой, очищая обоссанный пол. – А теперь нагнитесь как можно ниже и широко разведите ягодицы в стороны, – попросил доктор, и от этой просьбы Гарри снова залился краской стыда. Такого позора он, пожалуй, не испытывал еще никогда в жизни. Мало того, что он стоял перед ненавистным «хорьком» голый и только что обоссал ему пол, так еще предстояло загнуться и показать жопу во всей ее красе. Поттер медленно отвернулся от Малфоя, становясь к нему спиной, и слегка нагнулся, чувствуя, как горит лицо.
– Отлично, еще ниже, пожалуйста, – вежливо попросил колдомедик и молодой аврор вынужден был принять необходимую позу, низко нагнувшись вперед и широко расставив ноги, а руками растянул ягодицы, демонстрируя свои самые интимные места.
Но внезапно бывший гриффиндорец почувствовал, что происходящее сильно возбуждает его. Стоя перед Малфоем в такой унизительной позе, растягивая булки и показывая свое очко, Поттер внезапно испытал необъяснимое волнение и нарастающее возбуждение. Член снова моментально предательски напрягся, и Гарри ощутил, как сосуды запульсировали от самого корня до головки. Это был великий ёбаный стыд. Поттер не ожидал такой реакции своего организма на происходящее, тем не менее, процедура вызвала у него какое–то извращенное удовольствие, которое тут же проявилось предательской эрекцией. Гарри вдруг понял, что сильный стыд от происходящего является для него мощным генератором возбуждения – было стыдно, но одновременно волнующе приятно. А тем временем Малфой велел своему пациенту нагнуться так низко, что Поттер с ужасом понял, что «хорек» сейчас видит не только его очко, но и свисающие яйца, и призывно стоящий член. Гарри в этот момент предпочел бы умереть, чем подвергаться такому позору и унижению. Поттеру даже страшно было представить, что теперь о нем подумает «хорек», и не приведи Мерлин, если ехидная слизеринская сволочь выскажет что–нибудь на этот счет. А Драко, созерцая это великолепное зрелище, непроизвольно улыбнулся. Перед ним стоял Гарри–мать–его–Поттер, герой всея Британии, Избранный, победитель вселенского зла и супер–аврор, и этот наглый и самоуверенный тип, на которого теперь молился весь магический мир, сейчас вынужден был стоять в постыдной позе кверху жопой, демонстрируя свои волосатые прелести, и краснеть от стыда по самые уши. И это унизительное положение невольно вызвало у Поттера сильное сексуальное возбуждение. Малфой самодовольно усмехнулся, разглядывая своего пациента, и не торопился переходить к самой процедуре. Сейчас Поттер был в полной его власти. Вынужденный пройти медосвидетельствование для дальнейшей работы в Министерстве, супер–герой сейчас будет делать все, что от него потребуется. Малфой не торопился, смакуя этот замечательный момент, и с удовольствием разглядывал своего бывшего школьного соперника. Зрелище, представшее ему, было великолепно. Драко уже давно, еще в школе, стал большим любителем мужских задниц, и в постели слизеринского принца перебывали многие парни, ибо в Хогвартсе никого не проверяли «Детектором добродетели», да и вообще это нововведение появилось довольно–таки недавно, с приходом нового правительства, члены которого оказались большими поборниками нравственности и борцами с гомосексуализмом. Поэтому теперь задницы парней и мужчин в обязательном порядке проверяли «Детектором добродетели» во всех высших учебных заведениях и государственных учреждениях. Однако в подпольных клиниках Лютного переулка за хорошее вознаграждение предоставляли услуги по восстановлению девственности, как вагинальной, так и анальной, и у любого субъекта с разъёбанной жопой, но имеющего золотые галлеоны, появлялся вполне реальный шанс получить высокопоставленную должность в государственных структурах, пройдя процедуру по восстановлению анальной девственности.
Едва только Драко Малфой приступил к обязанностям министерского колдомедика, он по достоинству оценил все прелести нынешней работы. За то время, что он занимался освидетельствованием, в его кабинете перебывало очень много молодых мужчин, и многие из них лишились анальной девственности во время этих самых медосмотров на профпригодность, а Малфой, после того как трахал своих пациентов, добросовестно фиксировал в их медицинских картах, что они прошли проверку «Детектором добродетели» и противоестественных гомосексуальных контактов никогда в жизни не имели. Драко Малфой, будучи невероятно хитрым и продуманным, действовал осторожно, и никто из оттраханных им парней не осмелился рассказать о произошедшем, ибо то, что с ними вытворял колдомедик на смотровом кресле, доставляло удовольствие и доводило до сексуального экстаза, поэтому многие парни, впервые открыв для себя прелести анального секса, при последующем посещении смотрового кабинета ничего не имели против того, что делал с ними развратный доктор, главное, чтобы он подтвердил профпригодность. И Драко Малфой на вполне законных основаниях щупал и лапал молодых парней, которые стояли перед ним совершенно голыми. Он не спеша ласкал их половые органы, тискал и мял задницы, трахал пальцами их девственные анусы, а доведя до эрекции своими манипуляциями, дрючил на смотровом кресле или на кушетке, поставив в коленно–локтевую позу, и только после этого выносил свое официальное заключение о профпригодности и добродетели. Драко Малфой получал истинное удовольствие от своей работы и чувствовал себя в такие минуты настоящим властелином над молодыми парнями, вынужденными посещать его кабинет и оказываться в полной власти министерского колдомедика. Поэтому бывший слизеринец, когда узнал, что в числе новых стажеров, обязанных пройти медосвидетельствование, будет ни кто иной, как сам Гарри–мать–его–Поттер, с нетерпением ждал этого момента. Малфой на протяжении всей недели проводил медосмотры новичков, прикасаясь к обнаженным телам молодых авроров–стажеров, разглядывал и ощупывал их половые органы, а парни, смущаясь и краснея, нагибались перед ним и раскрывали свои попы, ложились на кресло и раздвигали ноги, а двоих стажеров министерский колдомедик оттрахал так, что парни чуть ли не на карачках покинули его кабинет с подтверждением профпригодности, но тот, кого Драко ждал с таким нетерпением, так и не приходил. Поттер, будто почуяв неладное, оттягивал момент до последнего, но вот сейчас этот наглый и самоуверенный тип, обласканный судьбой и почестями, находился здесь, в смотровом кабинете, стоял кверху жопой, широко растягивая ягодицы, а его член напряженно и гордо возвышался, отчего Поттер сопел и заливался краской стыда, а Драко с удовольствием наблюдал за ним, по достоинству оценив представшее ему зрелище. Задница у Поттера была крупная, упругая, полушария сочные и аппетитные, как у шикарной шлюхи. Между широко растянутых ягодиц красовался туго сжатый темный анус, в окружении которого густо росли черные волоски. Гениталии у бывшего гриффиндорца были среднего размера, в отличие от Рона Уизли, который совсем недавно тоже проходил медосвидетельствование. Мужское достоинство у рыжего оказалось очень внушительных размеров – крупный, длинный член и очень массивная мошонка, да и спермы, собранной для анализа, набралось неимоверно много. Рыжий нищеброд мог бы подрабатывать донором мужского семени, зарабатывая на этом неплохие деньги, и восполняя своим генофондом малочисленное население чистокровных магов, но от одной этой мысли Драко брезгливо поморщился. Видимо, у рыжих нищебродов развитые гениталии и плодовитость передавались по наследству, поэтому в их семьях всегда было много детей. В отличие от своего друга, Гарри Поттер не обладал огромными причиндалами, но яички сейчас красиво свисали у него между ног и слегка покачивались, а член сильно напрягся, увеличившись в размере, и призывно стоял, отчего Поттер испытывал невыносимые муки стыда. Малфой же, разглядывая молодого аврора, вынужденного стоять в унизительной позе, решил еще больше помучить героя всея Британии и добавить ему душевных терзаний, хотя уже сам не мог сдерживать нервной дрожи от предвкушения того, что должно произойти, и ощущения полной власти над этим сексапильным волосатым жеребцом, в которого превратился бывший гриффиндорец.
