====== ГЛАВА 5 Слизеринский заговор ======

Профессор Северус Снейп так и не смог заснуть этой ночью. Он снова и снова мысленно возвращался к разговору, состоявшемуся накануне вечером между ним и Альбусом Дамблдором. Директор поздравил декана с победой его факультета в финальном матче по квиддичу, но после обмена любезностями разговор перешел к теме, которая уже давно беспокоила и самого Снейпа.  — Северус, я хотел поговорить с тобой о Драко Малфое, — присаживаясь и предлагая присесть своему коллеге, мягко произнес Дамблдор.  — Слушаю вас, Альбус, — ответил Снейп, принимая из рук директора чашку чая.  — Скоро начнутся каникулы, и Драко вернется домой в Малфой-Мэнор. Мальчик очень сильно подвержен влиянию своей семьи, и я опасаюсь, что под напором Люциуса и ярой фанатички Беллатрисы Лестрейндж, он примет Черную метку. Мы не можем допустить, чтобы Драко встал на темную сторону. Прошу тебя, Северус, поговори с ним, мальчик тебя уважает и прислушивается к твоему мнению, более того — ты его крестный и практически член семьи. Объясни парню, что его дальнейшая жизнь зависит только от него самого, и он не должен делать поспешных выводов и принимать решения, которые впоследствии сыграют роковую роль в его судьбе. Эти слова до сих пор звучали в сознании Снейпа. Он и сам собирался поговорить с крестником. В последнее время парень беспокоил его своим поведением, искренним обожанием и почитанием Темного Лорда, наверняка внушенными ему сумасшедшей теткой. Драко, в силу своего юного возраста, еще не понимал, что истинно, что ложно, а под влиянием отца, и что еще хуже, безумной Беллатрисы, мог сделать необдуманный шаг, вступив в ряды Пожирателей Смерти, и тем самым загубив всю свою дальнейшую жизнь. Промучившись всю ночь от головной боли, бессонницы и тягостных размышлений, с наступлением рассвета Северус Снейп решил обойти свои владения. Утром он планировал основательно поговорить с крестником, хотя настоящий момент был не самым удачным для подобных разговоров. Декан знал, что его студенты устроили грандиозную вечеринку и наверняка будут праздновать свою блестящую победу над Гриффиндором всю ночь, и многие после этого проспят на утренние занятия или вообще проигнорируют в этот день все лекции. Позволив своим подопечным с размахом отметить заслуженную и долгожданную победу над командой противника, Северус Снейп предоставил им полную свободу действий, даже закрыв глаза на то, что у его крестника хранился запас спиртных напитков, которые наверняка будут использованы при праздновании. Но сейчас, под утро, декан решил посетить общую гостиную слизеринского общежития, чтобы убедиться, что все прошло прилично и не выходило за рамки школьных правил. Северус Снейп шел по гулкому пустому коридору, полы черной мантии развевались за его спиной, словно крылья ворона. Кроме пролетевшего мимо Кровавого Барона, привидения факультета, ему никто не встретился на пути в этот ранний час. И вдруг профессор услышал звук, похожий на всхлип, раздавшийся из ниши в стене. Снейп остановился и прислушался, тихий всхлип снова повторился, а подойдя ближе, профессор, имеющий отличное обоняние зельевара, различил острый запах огненного виски и еще один запах, который он не мог спутать с чем-то еще. Войдя в затемненную нишу, куда едва попадал отблеск светильников из коридора, декан Слизерина замер и пораженно уставился на скорчившуюся фигуру обнаженного подростка, который, поджав к груди колени и согнувшись, сидел на каменном полу, дрожа всем телом, и тихо всхлипывал. Рядом с мальчиком валялась почти пустая бутылка огневиски, распространяющая запах алкоголя, и какая-то материя, мокрая и грязная. Его тело покрывали многочисленные разводы белой тягучей жидкости, которая издавала характерный терпкий запах. – О, Мерлин! — пораженно воскликнул декан Слизерина и наклонился над подростком. — Что с вами произошло? В этот момент мальчик поднял лицо, и Северус Снейп на миг замер, потрясенный увиденным. На него смотрел Гарри Поттер абсолютно бессмысленным взглядом. Лицо парня, перемазанное спермой, опухло от слез, губы, прокушенные до крови, воспалились, его всего трясло, а зубы стучали так громко, что профессор слышал это. Парень был пьян, и сильно, о чем свидетельствовала не только лежащая рядом бутылка, но и пустые глаза с расширенными зрачками.  — Поттер, как вы здесь оказались? — Снейп потряс его за плечи. — Что случилось? Кто это сделал? Казалось, что гриффиндорец вообще не воспринимал действительность — он не узнавал склонившегося над ним мужчину и вряд ли отдавал себе отчет в том, где находится и что с ним произошло.  — Поттер, вставайте, немедленно, — Снейп принялся поднимать мальчика, но тот вдруг начал сопротивляться, пытаясь оттолкнуть от себя профессора. Декан Слизерина снял с себя мантию и прикрыл ею наготу подростка. Не обращая внимания на его вялое сопротивление и попытки что-то сказать, зельевар взял гриффиндорца на руки и стремительно зашагал к выходу из подземелий, направляясь в больничное крыло. Мадам Помфри так же, как и декан Слизерина, провела бессонную ночь, но совсем по иной причине. В халате и домашних шлепанцах, удобно расположившись возле небольшого камина в своем кабинете, она увлеченно читала популярный роман о страстной, но трагической любви юной русалки и красавца кентавра, которой не суждено было продлиться долго, ибо юная речная дева погибла под винтами маггловского корабля, а возлюбленный, не выдержав горя, бросился в пропасть с высокого утеса и разбился насмерть. Роман уже несколько недель бил все рекорды по продажам в «Флориш и Блоттс», и мог соперничать по популярности с тиражами прошлых лет незабвенного Златопуста Локонса. Перевернув очередную страницу, окропленную слезами грусти, мадам Помфри вздрогнула от неожиданности, услышав резкий стук, заставивший ее отложить книгу, взять лампу и поспешно направиться к двери.  — Мистер Снейп, что случилось? — испуганно спросила она, увидев декана Слизерина, еще более бледного, чем обычно, и держащего на руках темноволосого мальчика, лица которого не было видно под мантией профессора, накинутой сверху.  — Мадам Помфри, боюсь, произошло нечто ужасное. Студент Хогвартса в стенах школы был подвергнут сексуальному насилию. Школьная медсестра тихо вскрикнула, прикрывая рот ладонью. Снейп направился к первой в ряду кровати и осторожно положил свою ношу на белоснежную простынь. – О, Мерлин! Этого не может быть, такого никогда не случалось в Хогвартсе, — с ужасом прошептала мадам Помфри. — Кто этот мальчик? Кто-то с вашего факультета, Северус? Снейп убрал край мантии с лица бесчувственного подростка, тихо застонавшего в этот момент, и медсестра снова вскрикнула, схватив за руку декана Слизерина, до глубины души потрясенная открывшейся ей правдой.  — Гарри Поттер! Этого не может быть!  — Я нашел его около двадцати минут назад в коридоре подземелий в таком виде. Я немедленно отправляюсь к директору, а вы, мадам, осмотрите его хорошенько, мы должны знать, что с ним произошло, а затем найти виновных и наказать их. Надеюсь, вы понимаете, что все должно остаться в тайне? – Да, да, Северус, конечно, я понимаю. До прихода директора я проведу тщательный медосмотр и сообщу свое мнение об этом ужасном инциденте. Но вы чувствуете сильный запах алкоголя? Похоже, мальчик пьян.  — Боюсь, что его сначала напоили до бесчувственного состояния, а потом подвергли насилию. Я немедленно направляюсь к Дамблдору, — повторил Снейп и поспешно покинул больничную палату, оставив потрясенную мадам Помфри и бесчувственного Гарри Поттера, который тихо стонал и что-то шептал распухшими, воспаленными губами.  — Бедный мальчик, — тихо произнесла медсестра, и, склонившись над подростком, услышала его сдавленный стон. Остаток ночи Драко Малфой провел в роскошных апартаментах своего любовника Блейза Забини. Открывшаяся правда шокировала слизеринского старосту, а осознание того, что Гарри Поттер принес себя в жертву ради дешевой шлюшки Уизлетты, приводило в бешенство. Поттер добровольно согласился на чудовищное унижение ради рыжей девки, течной сучки, которая шароёбилась по темным углам и лизалась со всеми похотливыми кобелями Хогвартса. Драко пока не понимал природу своих чувств, и никогда бы в жизни ни признался даже сам себе, что его неконтролируемый гнев был вызван банальной ревностью к девушке, ради которой благородный, но наивный гриффиндорский идиот позволил пьяным ублюдкам сломать себе жизнь.  — М-да, любовь — это такое состояние организма, заставляющее забыть о собственной заднице и думать о чужой, — глубокомысленно изрек Блейз Забини, а Малфой размахнулся и со всей злости запустил хрустальным бокалом в стену. — Я тебя умоляю, mio angelo (мой ангел /ит./), не истери ты так. Поттер, безусловно, идиот, не стоило рвать жопу ради рыжей сучки, но главное, что этот задрот ушел от нас сам, хоть и со снитчем в заднице, но потопал своими ножками, без посторонней помощи, а значит жить будет. Доберётся до «львятника», подмоет попку, залечит очко, поплачет в подушку о проёбанной девственности, на этом все и закончится. Не в его интересах рассказывать кому-либо о произошедшем сегодня, так что Дамблдору жаловаться не побежит. Поэтому для нас все складывается очень удачно, и про Поттера можно вообще больше не думать, его больше нет. Лучшим вариантом для него же самого было бы вообще свалить из Хогвартса к своим маггловским родственничкам.  — Какой долбоёб засунул ему снитч в жопу? — с раздражением поинтересовался Малфой.  — Понятия не имею, — пожав плечами, равнодушно отозвался Забини. — Ты же сам отправил меня баиньки, поэтому я спал и ничего не видел.  — Эту хрень будешь рассказывать аврорам, если Поттер все-таки не успеет подмыться и высрать из себя снитч, и его кто-нибудь найдет с порванной жопой.  — Драко, даже если такое случится, мы же обо всем договорились, что надо говорить. Гриффиндорский задрот сам во всем виноват, на этом и надо стоять. - Да, mon cher (мой дорогой /фр./), версия не плохая, только весьма проблематично будет убедить авроров в том, что Поттер большой шутник и сам себе засунул в жопу снитч в приступе безудержного веселья.  — М-да, со снитчем, конечно, промашка вышла, — согласился Забини. — Думаю, это кто-то из наших девок сделал. Они до этого пытались выебать его древком «Нимбуса», а когда порвали ему очко, стали играться с бутылочкой. Все девочки испытывают паталогическую страсть к засовыванию различных предметов в отверстия, поэтому со снитчем постарались или Пэнси, или Дафна. Но тебе об этом беспокоиться нечего, не ты же запихивал посторонние предметы в задний проход «Избранного», не тебе и отвечать за это. А Пэнси отмажем, мы же слизеринцы и своих не бросаем. Я что-нибудь придумаю. Блейз поднялся с постели, подошел к своему любовнику и, приобняв его за плечи, чувственно прошептал:  — Ты слишком напряжен, тебе необходимо успокоиться и расслабиться. Хочешь массаж или минет? - Нет, mon cher, — с раздражением ответил слизеринский староста и снова плеснул себе в бокал огневиски. — Мне на сегодняшний вечер достаточно секса.  — Тогда может пойдем баиньки? Уже поздно, необходимо выспаться и отдохнуть, а утром отправимся на занятия и будем делать вид, что ничего особенного не произошло, и мы отлично провели время и достойно отпраздновали нашу великую победу. Гарри спал беспокойно, он метался в постели, тяжело дыша, что-то бормотал, иногда стонал или вскрикивал, подушка сбилась, простыни намокли под вспотевшим телом, а одеяло постоянно приходилось поправлять, чтобы оно не было сброшено на пол. Альбус Дамблдор ворвался в больничную палату и сразу же направился к единственной занятой в этот момент кровати. Снейп последовал за ним, и, скрестив руки на груди, задумчиво посмотрел на спящего гриффиндорца. Школьный колдомедик сидела рядом с парнем и держала его за руку, которая время от времени нервно подергивалась.  — Мадам Помфри, вы подтверждаете то, что сообщил мне Северус? Гарри действительно подвергся сексуальному насилию? — старый волшебник присел на кровать с другой стороны, с беспокойством вглядываясь в лицо гриффиндорца. — Как он, Поппи?  — Мальчик спит, — ответила школьная медсестра, — и проспит еще долго. Как видите, сон его беспокоен, не исключено, что это вызвано действием алкоголя. – Да, Северус говорил об этом, — нетерпеливо кивнул Дамблдор. — Вы осмотрели его, Поппи? Его действительно изнасиловали?  — Альбус, конечно же я провела тщательный медосмотр и собрала все необходимые анализы. Делать выводы пока преждевременно, — мадам Помфри тщательно подбирала слова, чтобы как можно деликатнее дать свою оценку случившемуся. — Однозначно могу сказать, что его не били — нет никаких ушибов, кровоподтеков, ничего, кроме нескольких синяков на внутренней стороне бедер, которые он мог получить по другой причине, — школьная медсестра смущенно замолчала и слегка прокашлялась, а затем продолжила: — Я так же проверила, не применялась ли магия по отношению к мальчику и не обнаружила ничего — его не заставляли что-либо делать под действием чар. Единственное заклинание, которое к нему применили — «Энервейт», чтобы привести в чувства. Я так же проверила, не использовались ли исцеляющие, заживляющие заклинания, чтобы уничтожить или скрыть следы насилия и принуждения, которые могли быть на его теле – нет, ничего. Но, над ним были совершены развратные действия, — смущенно добавила колдомедик. — В задний проход был введен посторонний предмет, а на ягодицах сделаны некоторые надписи. Так же анальное отверстие имеет многочисленные повреждения в виде кровоточащих трещин и ссадин. Пока я не берусь утверждать доподлинно, было ли совершено изнасилование или все произошло с добровольного согласия.  — Поппи, вы сообщили о некоторых развратных действиях, — деликатно произнес Дамблдор. — Нельзя ли обнародовать подробности… Школьный колдомедик смутилась еще больше и быстро протянула директору Хогвартса пергамент.  — Здесь полный отчет о медицинском осмотре, который я провела. А также результаты исследования взятых анализов и образца крови. Дамблдор бегло пробежал глазами отчет, тяжело вздохнул и передал его декану Слизерина.  — И вы еще сомневаетесь в том, что его изнасиловали? — холодно произнес Северус Снейп. — Отсутствие на теле синяков совершенно не доказывает, что все произошло с его согласия. Я нашел мальчишку в шоковом состоянии — без одежды и с многочисленными следами семенной жидкости на теле. А то, что мои студенты совершили эту мерзость с использованием снитча и сделали эти надписи — тоже говорит об его добровольном согласии? – Да, я понимаю вас, Северус. Вы принесли сюда Гарри в ужасном виде, что сразу же наводит на мысль о совершенном надругательстве. Я предельно тщательно осмотрела мальчика, и могу утверждать доподлинно, что этим вечером Гарри имел групповой секс. Имеет место не один половой акт, а многочисленные сношения с несколькими партнерами. – О, Мерлин! — воскликнул Дамблдор, осторожно убирая со лба бесчувственного гриффиндорца взмокшую челку. – Да, Альбус, мальчик не единожды вступал в сношения, в его кишечнике и на нем самом присутствовали обильные следы семенной жидкости как минимум десяти человек.  — Этого я и опасался, — мрачно произнес Снейп. — Я нашел его в коридоре слизеринских подземелий. Я знал, что мои студенты отмечают победу над Гриффиндором, знал, что они могут позволить себе некоторые излишества, но даже предположить не мог, что они способны на подобную гнусность!  — Не будем делать поспешных выводов, Северус, — тяжело вздохнув, ответил Дамблдор.  — Боюсь, что выводы очевидны, Альбус, — отчеканил декан Слизерина. — Это злодеяние совершили мои студенты, и я, в отличие от вас, сэр, мадам, не сомневаюсь в том, что над Гарри Поттером были совершены насильственные действия.  — Это очень серьезное обвинение. Мы не можем спешить с выводами и должны во всем тщательно разобраться, и, учитывая деликатность произошедшего, необходимо соблюдать секретность, — задумчиво глядя на беспокойно спящего Гарри, произнес директор Хогвартса.  — Господа, я хотела бы обратить ваше внимание на еще одну особенность, если позволите. На теле мальчика присутствовали следы и его собственного семени, причем в большом количестве.  — Что вы такое говорите, мадам? — сузил глаза декан Слизерина и снова бегло пробежался по записям в отчете колдомедика.  — Это доказывает то, профессор Снейп, что Гарри сам получал сексуальное удовлетворение во время сношений. Именно это дает мне основание утверждать, что все происходило с его добровольного согласия, а не по принуждению. Повисла напряженная тишина, и только тихие всхлипы бессознательного гриффиндорца время от времени нарушали гнетущее молчание преподавателей.  — Этого не может быть… — после тщательного изучения записей и долгой паузы медленно произнес Северус Снейп. — Посмотрите на его реакцию — он страдает.  — Я склонна думать, что это вызвано сильным алкогольным опьянением. Когда он проснется, он будет страдать еще больше, поэтому, думаю, надо заранее приготовить для него похмельное зелье.  — Я не верю, что Поттер способен на такое, — заявил Снейп, скрестив руки на груди. — Вы знаете мое отношение к мальчишке — он ленивый, наглый, самоуверенный эгоист, такой же, каким был его отец, но я никогда не поверю, что Поттер добровольно мог согласиться на подобное. А вот в некоторых своих студентах я не уверен…  — Гарри — необычный мальчик, — задумчиво проговорил Дамблдор. — Вполне возможно, что это сказалось и на его сексуальной ориентации. Мы могли что-то упустить в его воспитании, тему взаимоотношения полов с ним вообще никто не поднимал, а мальчик вырос, и у него могло сформироваться свое собственное представление по данному вопросу. Такое случается, Северус.  — Я знаю, Альбус, и подозреваю, что на моем факультете есть несколько студентов, склонных к нетрадиционным сексуальным отношениям. Но Поттер… Не может быть. Несмотря на представленные мадам Помфри факты, я продолжаю утверждать, что его изнасиловали, и это очевидно, а следы его собственных семяизвержений можно объяснить тем, что мальчишку опоили каким-то стимулятором. А вы уверены, мадам, что это действительно его сперма?  — Абсолютно уверена, Северус! И в его крови не обнаружено следов каких-либо стимуляторов и афродизиаков, только алкоголь. Но если вы сомневаетесь в моей компетенции колдомедика…  — Ну что вы, Поппи, никто не сомневается в ваших знаниях. Северус не хотел вас обидеть, — примирительно произнес Дамблдор. — Просто мы все шокированы случившимся. К тому же такой случай произошел в школе впервые за все ее тысячелетнее существование. Если вдруг кому-то станет известно об этом, или в прессу просочится информация о том, что ученика, и более того, самого Гарри Поттера изнасиловали в этих стенах, боюсь, что Хогвартс могут закрыть. Такого скандала в магическом мире еще не было. Мы должны быть очень осторожными с выводами и не делать громких и поспешных заявлений.  — Если мальчишку опоили неким зельем более восьми часов назад, то в его крови, естественно, уже не осталось никаких следов стимуляторов. Большинство из них имеют весьма не продолжительный характер, — не унимался декан Слизерина.  — В таком случае, мистер Снейп, доказать тот факт, что к пострадавшему студенту применяли запрещенные вещества будет весьма сложно, точнее, практически невозможно, — парировала мадам Помфри.  — Коллеги, мы должны все основательно проверить и подробно выяснить все обстоятельства случившегося, — произнес Дамблдор. — Я бы попросил вас, Северус, немедленно вернуться в Слизерин и тщательно побеседовать со своими подопечными. Все факты свидетельствуют о том, что Гарри присутствовал на праздничном мероприятии, которое устроили ваши студенты, и вряд ли кто-то из них сможет это отрицать.  — Под вечер Гарри покинул эту палату, переоделся в свою спортивную форму и ушел. Я пыталась его отговорить, ибо считала, что травмы еще не зажили окончательно, но он был настроен решительно и задерживаться не собирался. Я думаю, что мисс Грейнджер может знать, куда направился мальчик. Она навещала его вчера вместе с Полумной Лавгуд и Джинни Уизли, и когда другие девушки покинули палату, осталась на несколько минут и говорила о чем-то с Гарри наедине. Думаю, она многое сможет прояснить.  — Спасибо, Поппи, — приподнимаясь с кровати, поблагодарил директор Хогвартса, похлопав школьную медсестру по руке. — Позаботьтесь о Гарри. Когда он проснется, я побеседую с ним, а сейчас я намерен поговорить с его деканом и мисс Грейнджер. Дело не терпит отлагательства. Мадам Помфри, деликатно прокашлявшись, произнесла:  — Господа, я не хочу ничего утверждать наверняка, конечно, на Гарри Поттера это не похоже, и никто из нас не мог ожидать такого от скромного и застенчивого мальчика. Возможно, мистер Снейп прав, и его действительно опоили возбуждающим зельем, что и стало причиной его семяизвержений. Но ведь вам, мистер Снейп, как никому другому должно быть известно, что подобные препараты запрещены к применению, купить их невозможно, а приготовление занимает целый месяц и требует большого мастерства, такое под силу только опытному зельевару, и я не могу поверить, будто кто-то из студентов, даже семикурсников, мог сделать подобное зелье здесь, в школьной лаборатории. Более того, ингредиенты для такого рода зелий весьма редкие и дорогостоящие, купить их очень сложно.  — В Лютном переулке за хорошие деньги можно не только любые компоненты приобрести, но и многие запрещенные и опасные препараты. Главное, договориться о цене, — задумчиво произнес Дамблдор. — Северус, немедленно отправляйтесь в слизеринское общежитие и пришлите ко мне Блейза Забини. Снейп коротко кивнул и стремительно направился на выход. Когда за ним громко захлопнулись двери больничной палаты, Альбус Дамблдор, задумчиво глядя на своего подопечного, произнес:  — Я думаю, что мы узнаем всю правду только после того, как я поговорю с мальчиком и посмотрю его воспоминания. А пока он спит, нам необходимо прояснить многие вещи — доподлинно установить, не покидал ли тайно кто из студентов Хогвартс в последние дни, не пропадали ли у профессоров Снейпа или Слизнорта какие-либо ингредиенты из личных запасов, зачем Гарри отправился в Слизерин, почему он был пьян, надо узнать, о чем он разговаривал с мисс Грейнджер, а Рональд Уизли наверняка больше нас с вами знает о личной жизни своего друга и об его предпочтениях в выборе партнеров. Столько вопросов, Поппи, на которые необходимо получить ответы до утра. Прежде, чем Гарри проснется, я должен все это выяснить, — Дамблдор еще раз задумчиво посмотрел на спящего парня, а затем, попрощавшись со школьной медсестрой, отправился к декану Гриффиндора. Гермиона Грейнджер долго не ложилась спать — объем домашних заданий был огромен, читать дополнительную литературу приходилось, засиживаясь допоздна, кроме того, какая-то необъяснимая тревога за Гарри терзала ее и мешала сосредоточиться. Девушка считала, что сокурсники поступили несправедливо, обвинив капитана в проигрыше всей команды. Она видела, как парень выбивался из сил, стараясь привести их факультет к победе, и было нечестно возлагать вину за произошедшее на него одного. Не удивительно, что Гарри расстроился и обиделся, и староста Гриффиндора боялась, что отправившись в таком настроении в слизеринские подземелья, ее друг мог наделать глупостей. Уже лежа в постели, Гермиона долго смотрела в потолок и анализировала события прошедшего дня, но наконец, усталость пересилила тревогу, и девушка заснула. На рассвете она внезапно проснулась от того, что кто-то осторожно тряс ее за плечо. Гермиона резко распахнула глаза и увидела склонившуюся над ней профессора МакГонагалл.  — Мисс Грейнджер, прошу прощения за то, что разбудила в столь ранний час, но мне необходимо с вами поговорить, немедленно. Попрошу вас одеться и пройти в мой кабинет.  — Что-то случилось, мэм? — обеспокоенно поинтересовалась гриффиндорка, быстро набрасывая халат поверх ночной рубашки.  — Мне необходима ваша помощь как старосты факультета, — уклончиво ответила МакГонагалл, заметив, что Парвати Патил тоже проснулась и начала прислушиваться к их негромкому разговору. — Все нормально, девочки, — добавила профессор, покидая спальню. Гермиона, в предчувствии неприятностей, наверняка связанных с Гарри, поспешно последовала за своим деканом, а когда оказалась в кабинете и увидела там директора, тревоги ее возросли десятикратно.  — Что-то случилось? — взволнованно поинтересовалась девушка, переводя взгляд с Альбуса Дамблдора на Минерву МакГонагалл.  — Присаживайтесь, мисс Грейнджер, — ласково улыбнувшись, попросил старый волшебник. — Мы хотим кое-что узнать.  — О Гарри? — с тревогой в голосе предположила Гермиона.  — Почему вы так думаете, дорогая? — осторожно поинтересовался директор.  — Мне кажется, у него возникли неприятности, сэр, — произнесла Гермиона и замолчала, напряженно вглядываясь в лица преподавателей.  — В принципе, вы правы, — согласился Дамблдор. — У Гарри действительно возникли небольшие проблемы, и мы хотели бы кое-что у вас уточнить в связи с этим. Вы ведь навещали его вчера днем и разговаривали с глазу на глаз перед самым вашим уходом? Мы хотели бы знать, какого предмета касался данный разговор, и не говорил ли Гарри, куда собирается пойти?  — Что они с ним сделали? Что произошло, сэр?! — обеспокоенно воскликнула девушка.  — Почему вы решили, что с Гарри что-то сделали? — поинтересовалась МакГонагалл, быстро переглянувшись с Дамблдором. — И кто это «они»?  — Слизеринцы, — ответила Гермиона. — Гарри был приглашен на их вечеринку и отправился туда. Я знала, что-то должно случится. Пожалуйста, скажите мне, я очень за него волнуюсь.  — Мисс Грейнджер, значит, ваш друг отправился на вечеринку в Слизерин, верно? Он вам сам об этом сказал? – Да, профессор. Это я принесла ему приглашение, Пэнси Паркинсон попросила меня передать его Гарри.  — Гермиона, — сказал Дамблдор после небольшой паузы, — я хотел бы, чтобы вы рассказали нам все, что знаете по данному вопросу, это важно в первую очередь для самого Гарри.  — Что с ним? Пожалуйста, скажите мне! — с мольбой в голосе спросила староста Гриффиндора, которую недомолвки преподавателей заставили серьезно обеспокоиться о том, что произошло с ее другом.  — Дело в том, что некоторое время назад профессор Снейп нашел Гарри в слизеринских подземельях в весьма неприглядном виде. Он был пьян.  — Пьян?! — пораженно воскликнула гриффиндорская староста. — Вот дурак! — спохватившись, она зажала рот ладонью. — Прошу прощения, вы сказали, что его нашел Снейп? Профессор Снейп, — Гермиона слегка поморщилась. — И сколько он снял баллов с Гриффиндора, когда обнаружил Гарри пьяным?  — Пока что ни одного, но мы хотели бы знать, почему ваш друг так поступил, что его побудило к этому, вам ведь кое-что известно, не так ли, судя по тому, что вы не очень удивились, узнав об этом?  — Понимаете, профессор, это все из-за финального матча, — понуро начала Гермиона. — Гарри был очень расстроен, особенно когда узнал, что вину за поражение команды полностью возложили на него, а отстранение от должности капитана он посчитал предательством. Я пыталась поговорить с ним, но он был в таком мрачном настроении, что попросил нас с девочками уйти. И он решительно был настроен пойти на вечеринку, которую собирались устроить слизеринцы. Все дело в этом пари, понимаете! Гарри с Урхартом заключили дурацкую сделку и я считаю, что это было глупо и необдуманно. По условиям пари капитан проигравшей команды обязан выполнить любое желание победителей, и слизеринцы захотели, чтобы Гарри присутствовал на их вечеринке, чтобы отпраздновал вместе с ними их победу над Гриффиндором. Они стремились унизить Гарри, а он не мог отказаться — он должен был выполнить это условие, поэтому отправился в подземелья. Но он был так расстроен и сказал мне, что будет там пить за свое поражение, потому что мы все его предали. Он собирался праздновать со своими соперниками, раз бывшие друзья поступили так несправедливо по отношению к нему.  — То есть, вы подтверждаете, мисс Грейнджер, что Гарри Поттер сам хотел туда пойти? — уточнила профессор МакГонагалл. — По доброй воле? – Да, мэм, — сказала Гермиона. — Я пыталась его отговорить, но вы же знаете этих парней. Гарри был настроен решительно и, выходит, исполнил свою идиотскую угрозу.  — Какую угрозу? — поинтересовался Дамблдор.  — Он сказал, что собирается напиться на слизеринской вечеринке.  — Неужели так и сказал, мисс Грейнджер?  — Боюсь, что да, сэр. Профессора многозначительно переглянусь.  — Гермиона, скажите, а у Гарри в последнее время не было других проблем? Неприятности с девушками или что-то еще в этом роде, неразделенная любовь, например? – Нет, сэр, — Гермиона покачала головой. — Он не встречается с девушками.  — Вот как? — профессора снова переглянулись. — Разве ему никто не нравится? — поинтересовался старый волшебник. — Мне казалось, что сам он пользуется популярностью у наших студенток.  — У Гарри никого нет, сэр, — повторила Гермиона. — Хотя он действительно нравится многим, и не только на нашем факультете. Многие девочки хотели бы с ним встречаться, но нет…  — А в чем же проблема, мисс Грейнджер? Вы его близкая подруга и, наверное, разговаривали с Гарри на эту тему.  — Понимаете, он всегда избегает подобных тем, он довольно застенчивый, когда вопрос касается подобных взаимоотношений. Я пыталась как-то поговорить с ним, даже намекала, что он нравится Джинни Уизли, но Гарри быстро прекратил этот разговор. Он всегда начинает немного нервничать, когда мы пытаемся поговорить об этом.  — Ну что же, не могу вас больше задерживать, дорогая, — директор Хогвартса приподнялся из-за стола, давая понять, что разговор окончен. — Вы нам очень помогли. Надеюсь, вы понимаете, что этот разговор конфиденциален и не должен выходить за стены этого кабинета. О происшествии с Гарри не должны узнать другие студенты, чтобы не давать повода для различных слухов и кривотолков. – Да, я понимаю, — согласилась Гермиона. — Это только повредит репутации нашего факультета, — добавила она и покинула кабинет своего декана. Северус Снейп был в ярости. Он всегда снисходительно относился к своим подопечным, покрывая их выходки и грубые нарушения школьной дисциплины, иногда необоснованно штрафуя другие факультеты, и всегда давал поблажки слизеринцам, но на этот раз они превзошли все границы дозволенного, и декан намеревался сурово покарать виновных. Что бы ни утверждала мадам Помфри, но профессор Снейп был уверен, что Поттер никогда бы не согласился на подобное извращение, и его принудили к этому, и в первую очередь декан Слизерина подозревал в произошедшем своего крестника. Студенты даже не пытались привести помещение гостиной в порядок после вечеринки — где-то валялись пустые бутылки, перевернутые стулья, в нескольких местах ковер был обильно залит вином, в воздухе отчетливо чувствовался устойчивый запах алкоголя и сигаретного дыма, но даже сквозь него пробивался другой — немного терпкий запах мужского семени, а крупные пятна спермы в изобилии присутствовали на одном участке ковра. Многие студенты, не сумев добраться до своих личных покоев, уснули прямо здесь — кто на диване или в кресле, а кто и на полу. Несколько парочек зажимались по темным углам, и, судя по звукам, занимались любовью.  — Общий факультетский сбор через пять минут, — врываясь в гостиную, возвестил декан Слизерина, используя заклинание «Сонорус», увеличивающее громкость голоса, который громогласно разнесся по всем уголкам подземелья. Блейз Забини распахнул глаза и принялся спросонья озираться по сторонам. Он находился в своей спальне, в шикарной постели, застланной мехами платиновых песцов. Малфой еще раз потряс его за плечо, пытаясь вырвать из объятий Морфея. Вид у слизеринского старосты был встревоженный, Драко был бледнее обычного.  — Что случилось, mio angelo (мой ангел /ит./)? — поинтересовался красавчик-итальянец и сладко зевнул.  — К нам пришел пиздец, mon cher (мой дорогой /фр./), — мрачно возвестил Малфой и в следующий миг Забини и сам смог в этом удостовериться.  — Всем явиться в гостиную немедленно! — раздался магически усиленный голос декана, оглушительно разнесшийся по мрачным коридорам Слизерина.  — Блядь, похоже Поттер не сумел просраться снитчем, — сделал предположение флорентийский герцог, продолжая лежать в постели.  — Живо вставай, декан объявляет общий сбор через пять минут. Сейчас пиздец что начнется! — произнес Малфой, поспешно одеваясь, но руки заметно дрожали и застегнуть пуговицы сразу не удавалось.  — Самая ужасная в мире пытка — это вылезать из-под одеялка в этот холодный и противный мир, — тяжело вздохнув, ответил Забини, неохотно поднимаясь с постели. Драко было не до шуток, он торопливо одевался и заметно нервничал.  — Главное помни, что ты Малфой, и не теряй своего природного хладнокровия, — произнес Блейз, озабоченно всматриваясь в лицо своего любовника.  — Отец меня убьет, когда узнает обо всем этом! Просто, блядь, грохнет, без всякого сожаления и последующего раскаяния.  — Не ссы, не грохнет, — застегивая рубашку, ответил Забини. — Будь у тебя еще братья, тогда вероятность того, что папашка тебя уебёт — была бы велика. Но ты его единственный сын и тебе еще надо заебашить наследников для продолжения рода. Так что не прибьет, гарантированно… процентов на девяносто.  — Спасибо, mon cher, утешил, — злобно огрызнулся Малфой, завязывая галстук. — Как-то сразу стало легче, от души, блядь, отлегло. Девяносто процентов — это не плохой шанс.  — Тебе необходимо представить ситуацию так, что не Поттер жертва изнасилования, а ты стал жертвой сексуального домогательства развратного маггловского выкормыша, поганого содомита, который совратил тебя и принудил к мужеложству.  — Блейз, вся наша версия рассыплется, как карточный домик, если они проникнут в мои воспоминания или заставят выпить сыворотку правды, — нервно ответил слизеринский староста. — Тогда мне вряд ли удастся доказать, что поганый содомит Поттер со снитчем в жопе сам запрыгнул на мой хуй и выебал меня в извращенной форме.  — Я согласен, Драко, что ситуация дерьмовая, но не критичная. Правила не допускают применение к ученикам легилименции и использование сыворотки правды, поэтому они не смогут воспользоваться этими запрещенными методами без специального разрешения.  — Ты прав, Блейз, я несовершеннолетний, поэтому на допрос с пристрастием потребуется благословение родителей, — задумиво произнес Малфой. — А если отец даст подобное согласие?  — Ты что, рехнулся? Да Люциус сделает все, чтобы замять эту историю, поэтому твои родители будут категорически против любых несанкционированных методов, — ответил Забини. — Более того, законом запрещено использовать подобные методы ко всем студентам, независимо от их возраста. Должно быть твое добровольное согласие. Если ты откажешься, насильно никто не имеет право применять к тебе противоправные действия при допросе.  — Если я откажусь, я наведу на себя подозрения! Да это практически признание своей вины! — воскликнул Малфой.  — Ты прав, mio angelo (мой ангел /ит./). Поэтому лучше будет самому, по доброй воле, пойти на сотрудничество со следствием, если до этого дойдет дело, конечно. Только надо предоставить такие сведения, которые будут выгодны тебе, и максимально опорочат Поттера. Тетка неплохо обучила тебя окклюменции и ты в любой момент можешь закрыть свое сознание, если они постараются увидеть нежелательные воспоминания. Но ты должен сам показать им то, что выгодно тебе. А еще лучше, дай им несколько нитей воспоминаний, пусть они увидят, как грязная гриффиндорская шлюха обкончалась под тобой, пуская слюни от удовольствия. Драко, покажи им, что шрамоносец визжал под тобой, как сучка. Подобные улики сильно опорочат безупречную репутацию «Святого Поттера».  — Хорошо, mon cher (мой дорогой /фр./), даже если прокатит эта афера с фальсификацией воспоминаний, но я сразу же спалюсь, когда приму сыворотку правды.  — Мой прекрасный белокурый ангел, я так сильно люблю тебя, что сделаю ради тебя все, и не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, — произнес Блейз и, обняв своего любовника, нежно поцеловал его в щеку. — Доверься мне, mio Drago, — с этими словами юный герцог подошел к столу, извлек из хитроумного тайника небольшой флакончик и протянул его Малфою.  — Очередная убойная дурь собственного приготовления? — криво усмехнувшись, поинтересовался слизеринский староста.  — На этот раз нет, — подмигнул флорентийский герцог. — Это зелье нейтрализует действие сыворотки правды, иными словами, приняв его, ты можешь нести любую хуйню, а все будут думать, что ты говоришь правду, только правду и ничего, кроме правды.  — Охуеть, как заебись! — с восторгом произнес Драко, привлекая к себе своего коварного любовника.  — Очень тонко подмечено, — самодовольно промурлыкал Блейз.  — По-моему, ты спасаешь мою задницу, mon cher (мой дорогой /фр./).  — А ты думал, что может быть иначе? — очаровательно улыбнулся красавчик-итальянец. — Мои предки веками занимались не только разработкой ядов и методичной ликвидацией своих врагов. В первую очередь все Забини заботились о том, чтобы уходить от ответственности за содеянное. Используй это зелье и свои способности в окклюменции, держись уверенно и не теряй своего природного хладнокровия, и тогда к тебе никакое дерьмо не пристанет, мой прекрасный ангел, — произнес Забини.  — Черт, Блейз, если мне удастся выкрутиться из этой ситуации… — взволнованно произнес Малфой.  — Тогда ты, как благородный и порядочный человек, просто обязан будешь жениться на мне, и мы уедем во Флоренцию, — игриво ответил итальянец, обнимая своего любовника.  — Всем немедленно явиться в гостиную… — гулким эхом в очередной раз разнеслось по слизеринским подземельям.  — Да идем уже, идем, нехуй так орать, — с неохотой отрываясь от своего любимого парня, недовольно произнес Блейз Забини и поморщился от громкого звука.  — Что вы сделали с Поттером? — произнес декан ледяным тоном, от которого у многих собравшихся по коже пробежали мурашки. Некоторые даже не успели переодеться, и находились в спортивной экипировке или форме болельщиков, другие, наоборот, одевались на ходу, прикрывая наготу, большинство еще не приняли протрезвляющее зелье, но, тем не менее, все присутствующие вмиг осознали, что прошедший вечер, который казался таким веселым и интересным, может для многих обернуться весьма большими неприятностями. – То, что здесь произошло, грозит для некоторых из вас не только исключением из школы, но и Азкабаном, — Снейп обвел собравшихся бездонно-черным взглядом, от которого какой-то пьяный семикурсник нервно икнул. Из притихшей толпы раздался тихий всхлип. Декан не угрожал и не пугал, он просто констатировал факт. И не у всех студентов Слизерина были влиятельные и богатые родители, как отец Малфоя, возглавляющий Попечительский Совет, или мать Забини, регулярно делающая весьма щедрые благотворительные взносы для нужд Хогвартса. Изнасилование в магическом мире считалось очень серьезным преступлением и каралось нещадно, вплоть до поцелуя дементора. А насилие над такой известной личностью, как Гарри Поттер, могло даже привести к самосуду, устроенному возмущенными и негодующими толпами, в результате чего могли пострадать семьи тех студентов, которые участвовали в изнасиловании. Развлечение с гриффиндорцем грозило серьезными беспорядками в магическом обществе, если о произошедшем станет известно за пределами школы. Все хорошо это поняли, глядя в застывшее лицо Северуса Снейпа, черные глаза которого пылали яростью. – Сэр, я, как староста факультета, готов все объяснить, — выйдя из толпы до смерти перепуганных студентов, медленно произнес Драко Малфой, который, воодушевленный своим хитроумным любовником, сейчас чувствовал себя абсолютно уверенно.  — Будьте любезны, мистер Малфой, потрудитесь объяснить, — эти слова были произнесены тоном, от которого у Невилла Долгопупса случился бы обморок. Декан Слизерина продолжал взирать на своих подопечных, скрестив руки на груди, и был похож на Ангела Мщения, спустившегося с небес, чтобы жестоко покарать виновных. – Сэр, я не понимаю, с чего вы взяли, что мы что-то сделали с Гарри Поттером? — начал Драко, но декан тут же оборвал его.  — Не советую мне лгать, мистер Малфой, иначе, клянусь Мерлином, сегодня вы заговорите у меня под действием сыворотки правды.  — Я и не думал вам лгать, сэр, — уверенно ответил староста. — Я намерен рассказать все, что здесь произошло, но если вам будет угодно использовать сыворотку правды, я готов оказать вам любое содействие в установлении истины. В толпе собравшихся студентов послышался удивленный шепот и ропот. Некоторые испугались, что Драко решил сдать всех, чтобы выкрутиться самому, хотя такое было невозможно в принципе, ибо Малфой был истинным слизеринцем, а слизеринцы своих никогда не предавали и не бросали в беде. Драко выдержал паузу, обдумывая свой рассказ, и начал: – Сэр, вчера мы пригласили Гарри Поттера на свою вечеринку, устроенную по случаю нашей исторической победы над Гриффиндором. Данное мероприятие было санкционировано лично вами и одобрено мистером Дамблдором — подчеркнул староста. - Да, мы действительно пригласили Поттера и никто этого отрицать не будет. Понимаю, что это звучит неправдоподобно, но это так, любой из собравшихся здесь может подтвердить данный факт. Дело в том, что накануне матча при встрече с гриффиндорцами у нас произошел спор о том, кто станет чемпионом по квиддичу, и Поттер с нашим капитаном заключил пари, по условию которого тот из них, чья команда проигрывает, выполняет желание победителей.  — Идиотское пари, — холодно произнес Северус Снейп, не спуская глаз со своего крестника. — Только не говорите мне, что вашу победу заранее предсказала профессор Трелони.  — Конечно нет, сэр, — усмехнулся Малфой. — Вы правы, абсолютно идиотское пари, и в случае проигрыша нам пришлось бы выполнять условия Гриффиндора. Но, тем не менее, сделка была заключена в присутствии многочисленных свидетелей. Слизеринцы, в первый момент напуганные до полусмерти тем, что Малфой готов рассказать декану всю правду о случившемся, сейчас поняли, что староста пытается преподнести свою версию произошедшего, и жадно ловили каждое слово Драко, от умения которого правдоподобно лгать зависела сейчас судьба многих из них. – Сэр, после нашей блестящей победы над Гриффиндором мы долго думали, как наказать этого выскочку, и пришли к выводу, что большего унижения для него не будет, если заставить его прийти сюда отмечать вместе с нами наш успех. Мы хотели, чтобы он выпил за победу Слизерина и публично признал, что мы лучшие, а Гриффиндор всего лишь кучка грязнокровок и выскочек, таких, как сам шрамоносец. В этот вечер мы хотели повеселиться так, чтобы Поттеру надолго запомнилось его поражение. Мы прислали ему приглашение, которое Пэнси передала через Грейнджер. Но когда Поттер пришел, все пошло немного не так, как мы планировали. Он с нами выпил, но не за победу Слизерина, а за свое поражение, как он сам сказал. Но этого ему оказалось мало. Спустя полчаса после прихода, Поттер успел упиться до весьма неприличного состояния и стал вести себя крайне вызывающе и даже аморально. Он начал приставать к нашим девушкам и оскорблять их, затем принялся высказываться очень негативно о нашем факультете, используя всякие маггловские словечки, которые недопустимо произносить в приличном обществе. Мы решили избавиться от него, потому что Поттер вел себя дерзко и вызывающе, но он не собирался уходить и продолжал напиваться. Многие были шокированы таким неадекватным поведением. А потом он начал раздеваться и приставать к некоторым нашим парням, в том числе и ко мне, сэр. Я сам был уже немного пьян, но меня потрясло, как развратно и вульгарно вел себя Поттер. Мы все были в курсе пикантных слухов о нем и Уизли, хотя верить в подобное отказывались, но вдруг сами стали свидетелями его аморального поведения, доказывающего, что Поттер содомит. Я очень раскаиваюсь, сэр, в том, что произошло потом, я совершил ужасную ошибку, и это грязное пятно теперь будет на мне до конца моих дней. Я не могу скрывать от вас правду, сэр, и признаюсь, что прошлым вечером был совращен Гарри Поттером и вступил с ним в противоестественную гомосексуальную связь. Боюсь, если отец узнает об этом, он отречется от меня как от сына, лишит наследства, и я стану изгоем в магическом обществе. Но я поклялся рассказать всю правду о произошедшем здесь, и как бы стыдно мне не было, я признаюсь в этом. Поттер совратил меня, я не мог устоять перед его развратными действиями. Физиология возобладала над моим разумом и воспитанием, и я совершил этот ужасный, постыдный противоестественный акт. Могу утверждать точно, что в отличие от меня, Поттер этим занимается регулярно, и все те слухи, в которые мы не могли поверить, оказались правдой. Теперь становится ясно, почему у шрамоносца нет девушки — они ему не интересны, он предпочитает исключительно парней. В этот вечер еще некоторые из наших ребят не смогли устоять и оказались вовлечены этим извращенцем в порочную связь. Он сам просил и умолял всех нас, чтобы мы сделали с ним это, он ненасытное похотливое животное. Все это безобразие проходило на глазах наших девушек и некоторые даже теряли сознание от вида этих отвратительных сцен. Сэр, я осознаю свою вину и готов понести самое суровое наказание за совершенный мной проступок, и если меня исключат из школы и отец отречется от меня, я приму это суровое наказание как должное. Но даже если этого не случится, я все равно до конца дней не смою со своего имени эту грязь и позор, — на этой пафосной ноте Малфой, наконец, закончил и, тяжело вздохнув, опустил глаза. В толпе слизеринцев пронесся глухой вздох, Забини громко всхлипнул носом и смахнул скупую мужскую слезу, но в основном все стояли тихо, переваривая услышанное, и моля всех богов, чтобы староста оказался достаточно убедительным, и декан поверил.  — Следуйте за мной, мистер Малфой, — сухо произнес Северус Снейп. — А вы, мистер Забини, утрите слезы и немедленно отправляйтесь к директору. Мистер Дамблдор хочет поговорить с вами лично.  — Со мной? — удивленно произнес флорентийский герцог, лихорадочно размышляя о том, как отмазываться на тот случай, если в крови Поттера нашли остатки наркотического вещества. — А я ничего не сделал, — сообщил Забини.  — Быстро к директору! — прошипел декан.  — Хорошо, как скажите, сэр, — ответил красавчик-итальянец.  — А вы… — Северус Снейп обвел взглядом собравшихся, — немедленно наведите здесь порядок. После разговора со старостой я намерен переговорить с многими из вас, дамы и господа, – и, стремительно развернувшись, декан покинул главный зал Слизерина, а Драко направился за ним в его мрачный кабинет, одновременно похожий и на келью ученого монаха-затворника, и на средневековую камеру пыток. Снейп, скрестив руки на груди, колючим взглядом, в котором сквозило неприкрытое презрение и даже отвращение, сверлил своего подопечного. Драко нервно облизнул губы. Под проницательным взглядом крестного наглости и уверенности в безнаказанность заметно поубавилось. Во рту вмиг пересохло, сердце ухнуло и учащенно забилось. Снейп всем своим видом напоминал Малфою в этот момент великого маггловского инквизитора Томаса Торквемада, который в свое время без всякой жалости после допроса отправлял на костер тысячи колдунов и ведьм. Драко сейчас понял, как чувствовали себя бедные еретики, которых приводили в камеры пыток святой инквизиции к великому экзекутору. Сейчас он чувствовал себя не лучше. Воздух во владениях Снейпа стоял тяжелый. Жарко полыхал камин, а на бронзовых треножниках было установлено несколько крупных котлов. Утыканные горящими свечами полки были сплошь заставлены флаконами с какими–то подозрительными зельями и снадобьями, и банками с заспиртованными в них внутренностями и зародышами. У Малфоя подобные вещи всегда вызывали естественное чувство брезгливости, и его тут же передернуло от отвращения. Он сотню раз бывал здесь, во владениях своего крестного, но почему–то именно сейчас, как никогда раньше, здесь все выглядело как–то особенно зловеще и пугающе. Драко даже почувствовал, как у него по спине поползли мурашки, будто бы Снейп собирался подвесить его на дыбу, пытать каленым железом и пытками выбивать признания, но слизеринский староста вспомнил слова своего любовника о том, что в любой ситуации надо оставаться хладнокровным и уверенным в себе.  — Очень убедительно и проникновенно, Драко, мистера Забини даже очень натурально пробило на слезу, однако ты же не думаешь, что я поверю в то, что Поттер умолял тебя, чтобы ты занялся с ним этой гнусной мерзостью? — отчеканил декан Слизерина. Снейп знал, что его крестник в каких-то моментах талантливо приврал, но в основном его рассказ выглядел вполне правдоподобно и, что самое главное, переплетался с предположениями мадам Помфри, которая тоже заявляла, что никакого насилия над гриффиндорцем не совершалось, и мальчишка сам получал от всего этого сексуальное удовлетворение. Драко, излагая свою версию, полностью подтвердил ее слова. Но Северус Снейп, несмотря на открывающиеся перед ним факты, не мог поверить в то, что сын Лили Эванс мог вырасти содомитом. Как бы он ненавидел Джеймса Поттера, тот был нормальным парнем, да и мальчишка вырос у всех на глазах, и было невероятно, что он мог стать извращенцем, которому, конечно же, не место в школе среди нормальных детей.  — Северус, ты мне не веришь? — с отчаянием в голосе спросил Драко. — Клянусь, я рассказал всю правду! Неужели ты думаешь, мне было легко сознаться тебе при всех, что я занимался сексом с парнем? Если отец узнает об этом, первое и последнее, что я услышу от него, будет «Авада Кедавра». И ты думаешь, что я лгу? Это шрамоносец тебе сказал, что я его изнасиловал? Гриффиндорский ублюдок врет! Он хочет мне отомстить за то, что я обошел его в игре и взял снитч, поэтому и пытается оболгать меня!  — Поттер мне ничего не говорил, Драко, — помолчав, ответил Снейп. — Я нашел его в коридоре — голого, пьяного и плачущего, он был весь в сперме. Он даже не узнал меня, потому что находился в шоковом состоянии, поэтому твое утверждение, что Поттер сам этого хотел, звучит весьма неубедительно. А после того, как я прочитал отчет о медицинском освидетельствовании и о постороннем предмете, обнаруженном в кишечнике, я не сомневаюсь, что над Гарри Поттером было совершено насилие и надругательство в извращенной форме.  — Северус, я клянусь, что к нему никто не применял насилия, он пришел по собственному желанию и ушел добровольно. Да, он был весь в сперме, я же говорил, что не я один поддался искушению. Поттер совратил нескольких парней. Ты же понимаешь, мы все к тому моменту были уже слегка навеселе, отмечая нашу победу, поэтому многие из нас не осознавали, что делают, естественные потребности возобладали над разумом. Поттер был пьяный, как свинья, и вел себя как скотина. Мы его просто вышвырнули из своей гостиной, при этом он успел прихватить бутылку огневиски, чтобы и дальше продолжить пьянствовать. Неужели ты думаешь, мы не понимаем, что за изнасилование Гарри Поттера нас никто по головке не погладит? Да его пальцем никто не тронул без его желания! Он сам этого хотел и кончил несколько раз, получая удовольствие от такого грязного секса.  — Я не ожидал от тебя подобного, Драко! Даже представить не мог, что ты станешь извращенцем, занимающимся этой мерзостью под названием содомия. Раньше тебя бы отправили на костер за подобную гнусность, а сейчас тебя ждет Азкабан, если Люциус раньше не убьет тебя за мужеложство.  — Северус, пожалуйста, я не виноват! — с отчаянием выкрикнул Малфой. Декан Слизерина в упор смотрел на своего крестника, и вдруг Драко почувствовал, как кабинет словно замерцал, предметы стали расплываться перед глазами, виски сдавило, и парень понял, что крестный пытается применить к нему легилименцию, чтобы приникнуть в сознание и увидеть подробности прошедшего вечера. Драко максимально сконцентрировался, мысленно ставя на пути в свое сознание защитный барьер, и с усилием произнес про себя: «Протего». В следующий миг он снова встретился с холодным взглядом черных глаз, а неприятное ощущение, что кто-то проник в его голову, исчезло.  — Я смотрю, Беллатриса неплохо научила тебя окклюменции, — задумчиво произнес Снейп.  — Не только она, Северус, — ответил Малфой, восстанавливая сбившееся дыхание. — Насильственно применять к ученикам легилименцию запрещено, как и сыворотку правды.  — Опаивать учеников возбуждающими зельями тоже противозаконно, Драко, — ответил Снейп. — Однако я склоняюсь к мысли, что без этого не обошлось. Но этим вопросом сейчас занимается Альбус Дамблдор, подозревая в хранении и использовании запрещенных веществ твоего приятеля, мистера Забини.  — Северус, почему ты продолжаешь не верить мне? — с поддельным отчаянием в голосе спросил Драко. – Что, так трудно принять правду, что Поттер оказался грязным педиком? А что в этом удивительного? Ведь он полукровка и маггловский выкормыш, а их нравы и мораль отличаются от наших. Я могу под действием сыворотки правды поклясться, что шрамоносец уже неоднократно сношался в жопу, наверняка со своими родственничками на каникулах. Северус, ты должен мне поверить! Я не понимаю, с чего вдруг такая забота о Поттере, которого ты ненавидишь? Снейп задумчиво молчал, а Драко, уже начиная заметно нервничать, выбивал пальцами дробь по подлокотнику кресла.  — Хорошо, крестный, думаю, что ты поверишь мне только в одном случае — если получишь мои воспоминания, которые ты пытался добыть без моего согласия. — Драко медленно вынул волшебную палочку и посмотрел на своего декана, тот недоверчиво приподнял бровь. — Я готов добровольно предоставить тебе эти воспоминания, — и слизеринец приставил палочку к виску, а затем резко отдернул ее, извлекая короткую серебристую нить. Северус Снейп протянул ему пустой хрустальный флакон, и Драко бережно опустил туда нить воспоминаний, которая тут же превратилась в мерцающий туман. Слизеринец еще несколько раз извлекал короткие нити и погружал их во флакон.  — Думаю, теперь ты изменишь свое мнение, — произнес Малфой, протягивая крестному флакон с клубящимся серебристым туманом. — Теперь я могу быть свободен? – Да, ступай, и пригласи ко мне Уильяма Урхарта, — сказал декан, внимательно рассматривая флакон, а затем опустил его в карман. Возле самой двери Малфой обернулся, и, глядя на задумчиво сидящего профессора Снейпа, произнес:  — Северус, надеюсь, когда ты убедишься в моей искренности, и эти воспоминания тебе больше не понадобятся, ты вернешь их мне? Не хочу иметь провалы в памяти… — и Драко вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. Только староста вернулся в гостиную, как его тут же окружили обеспокоенные слизеринцы, кто-то смотрел на него с надеждой, кто-то с отчаянием и испугом, отовсюду стали раздаваться вопросы, поверил ли ему профессор Снейп.  — Все слышали, что я говорил декану? — повышая голос, спросил Малфой. — Мы должны придерживаться одной версии: Поттер пришел, напился и стал вести себя аморально, потому что он извращенец и грязный пидор. А мы не могли противостоять соблазну, были совращены и неосознанно вступили в противоестественную связь с этим поганым содомитом. Всем понятно? Если кто-то облажается и пизданет что-то лишнее — не только вылетим из школы, но кое-кто окажется в Азкабане, — Малфой пристально посмотрел на Урхарта, лицо которого опять пошло красными пятнами. – Иди, декан хочет поговорить с тобой. И помни, что нашим условием капитану проигравшей команды было только приглашение на вечеринку, чтобы поиздеваться над ним, и ничего большего. Я был вынужден предоставить декану некоторые воспоминания о прошедшем вечере, — помолчав, добавил Малфой, в толпе пронесся испуганный ропот, но староста, усмехнувшись, продолжил, — Только те воспоминания, которые выгодно показать. Надеюсь, что профессора Снейпа это наконец-то убедит, и он поверит, что Поттера никто не насиловал, и он сам обкончался с хуем в жопе, потому что является грязным полукровкой-извращенцем, — Малфой хищно усмехнулся, обведя глазами присутствующих. Урхарт кивнул, соглашаясь с каждым словом старосты, и угрюмо побрел на допрос к декану.  — Пэнси, на минутку, — произнес Драко, увидев в толпе собравшихся испуганную мордашку своей любовницы. Они отошли в сторону, и когда остались наедине, девушка повисла на шее у своего парня и тихо зарыдала.  — Драко, мне так страшно… Что теперь будет со всеми нами?  — Детка, это ты сделала? — тихо спросил Малфой, обнимая свою рыдающую подружку. — Ты засунула этот чертов снитч ему в жопу? Только не ври. Слизеринка зарыдала еще громче и кивнула головой.  — Нахрена, Пэнси? — с раздражением произнес блондин, при этом продолжая гладить свою любовницу по роскошным темно-каштановым волосам.  — Драко, нас теперь в тюрьму отправят за это, да? Поттер всех сдал? — сквозь рыдания поинтересовалась слизеринка. — Прости меня, любимый. Но ты же знаешь, как меня бесило, когда вся школа издевалась и насмехалась над тобой и все говорили, что Поттер лучший ловец Хогвартса, а ты дерьмо бездарное и место в команде купил на отцовские деньги. А когда шрамоносец чуть не сломал тебе нос и пытался убить, я готова была заавадить его за это! Я хотела отомстить этому уроду за все, поэтому и сделала это. Прости!  — Ладно, не реви, детка, успокойся, — тихо произнес Малфой, обнимая свою подружку. — Блейз все продумал, постараемся выкрутиться из этого дерьма. На девчонок все равно никто ничего не подумает, главное, сама ни в чем не сознавайся, можешь даже сказать, что лишилась чувств, шокированная поведением Поттера, поэтому ничего не видела, ничего не знаешь. Про долбанный снитч что-нибудь придумаем. Мы же слизеринцы, а значит выкрутимся, как всегда.  — Доброе утро, мистер Дамблдор, сэр! — с очаровательной улыбкой любезно произнес Забини, входя в кабинет директора школы. — Мистер Снейп имел честь сообщить мне, что вы соизволите видеть меня, — витиевато выражаясь, добавил юный герцог. - А, мистер Забини! — в свою очередь приветливо улыбнувшись, ответил глава Ордена Феникса. — Милости прошу, молодой человек. Безмерно рад, что заглянули к старику.  — Для меня большая честь, синьор Дамблдор! — ответил Блейз, усаживаясь в кресло и принимая из рук директора чашку чая. Старый волшебник проницательно наблюдал за слизеринским студентом, при этом продолжая добродушно улыбаться. Мальчишка, несмотря на юный возраст, был хитер, лжив, изворотлив и умен не по годам. Он был достойным отпрыском своей могущественной семьи, имеющей весьма сомнительную репутацию, и прославившуюся в веках коварством и распущенностью нравов. Династия Забини на протяжении столетий была невероятно богата и влиятельна, имела большой вес не только в Италии, но и во всей магической Европе. Многие отпрыски этого итальянского рода обучались в Хогвартсе и представители семьи Забини являлись главными меценатами, столетиями щедро финансируя учебное заведение. Блейз, единственный прямой наследник флорентийской ветви, который со временем должен стать главой могущественного рода, уже с рождения впитал в себя все пороки и грехи своих предков и был весьма искусен в плетении заговоров и интриг. Альбус Дамблдор всегда занимал в отношении Забини очень мягкую позицию, несмотря на то, что наглый и спесивый аристократ вел себя крайне дерзко и вызывающе, как с преподавателями, так и с учениками, часто провоцировал конфликты и являлся главным нарушителем дисциплины и всех школьных правил. Но, тем не менее, отношение директора к этому студенту было более чем лояльное, а выходки юного герцога прощались ему благодаря меценатских пожертвований его матери, красавицы Франчески Забини. Директор Хогвартса не сомневался, что Блейз замешан во всей этой гнусной истории, ибо именно от этого мальчишки всегда загорались все огни, но старый волшебник решил вести тонкую и осторожную игру, понимая, что даже если в процессе расследования против юного герцога появятся прямые, неоспоримые улики, вряд ли наследник благородного семейства предстанет перед судом и понесет какую-то ответственность. На эту семью работала одна из лучших адвокатских контор в Европе, да и сами представители династии Забини на протяжении столетий мастерски уходили от ответственности, хотя их род был замешан во многих кровавых преступлениях. На данный момент против мальчишки не было явных улик, только одни догадки, предположения и подозрения, поэтому Дамблдор решил подойти к этому вопросу более чем деликатно и осторожно, и обмен изысканными любезностями продолжился:  — Как поживает ваша очаровательная маменька? — добродушно улыбаясь, поинтересовался старый волшебник.  — С маменькой я имею счастье видеться крайне редко, и обычно это происходит тогда, когда вы вызываете ее на дисциплинарное слушание, связанное с моим неудовлетворительным поведением, — ответил Забини. — В последний раз это случилось… — Блейз задумчиво уставился в потолок, пытаясь вспомнить.  — Полтора месяца назад, — деликатно напомнил директор. — Когда своими ультра-расистскими высказываниями вы спровоцировали массовую драку в Большом Зале и не сошлись во мнении с профессором МакГонагалл касательно вопросов политкорректности. - Да, да, да, сэр, припоминаю! — с воодушевлением подтвердил Забини. — После этого у школы возникла острая необходимость в приобретении дополнительной специализированной литературы по защите от темных сил и резко возникла потребность в меценатских пожертвованиях, — продолжая ослепительно улыбаться, добавил юный герцог. — Только после поступления крупной суммы на благотворительные цели, новые учебники так и не появилась в библиотеке, зато над Хогвартсом возникли защитные энергетические барьеры, способные обеспечить дополнительную безопасность вашему протеже от проникновения в школу радикально настроенных фанатиков, называющих себя Пожирателями Смерти.  — Кхе-кхе, — прокашлялся директор.  — Будьте здоровы, сэр, — заботливо произнес Блейз. — Этот английский климат ужасен! — красавчик-итальянец ехидно улыбнулся, довольный собой и началом разговора, в котором он уже вел в счете один — ноль.  — А я для чего вас пригласил, мистер Забини… — задумчиво произнес директор. — Я хотел бы услышать вашу версию инцидента, произошедшего вчера вечером на мероприятии, посвященному празднованию победы слизеринской команды в финальном матче.  — Инцидент, сэр? — с непониманием уточнил Блейз. - То, что случилось с мистером Поттером, который, согласно отчету медицинского освидетельствования, был подвержен развратным действиям и сексуальному насилию в извращенной форме. - А, так вы об этом… — продолжая очаровательно улыбаться, беззаботно ответил Забини. — Только я не понимаю, о каком насилии идет речь? Развратные действия имели место быть, но никакого насилия, смею вас заверить, не предпринималось в отношении драгоценного мистера Поттера.  — Мистер Забини, так что же произошло вчера вечером в вашей гостиной? — с напором поинтересовался Дамблдор. — Вы же понимаете, что случай неординарный, будет проведено тщательное расследование, и виновники понесут самое суровое наказание, вплоть до ареста и последующего тюремного заключения.  — Полностью с вами согласен, мистер Дамблдор, сэр. Я и сам сторонник принципов высокой морали, и считаю, что такую скверну, как содомия, надо выжигать каленым железом! Нашему обществу необходимо вернуть былые законы, когда всяких грязных извращенцев отправляли на костер и сажали на кол! Только массовые казни спасут Родину!  — Кхе-кхе… — снова прокашлялся директор.  — С большим рвением готов оказать любое содействие в проводимой вами служебной проверке, мистер Дамблдор, сэр, — искренне заверил Забини. — Только к своему стыду вынужден признаться, что вчера, будучи большим патриотом своего факультета и испытывая огромную гордость за великий Слизерин и большую радость от долгожданной победы в финале, я слегка перебрал с легкими спиртными напитками, чем вызвал недовольство нашего многоуважаемого старосты, после чего, по его настоятельному требованию, отправился спать, поэтому никакого участия в праздничном мероприятии и последующих событиях не принимал. Однако на момент прихода Поттера я еще находился в нашей гостиной и то, что произошло дальше, нанесло невосполнимый урон моей неокрепшей детской психике. Вульгарное поведение вашего протеже шокировало многих наших студентов, — Блейз сделал многозначительную паузу, но видя, что директор не прерывает его словоблудие, с воодушевлением продолжил: — Поттер, конечно, был расстроен таким позорным проигрышем своей команды, тем более исход игры и победа Гриффиндора во многом зависела именно от него и его умения ловца. Поэтому груз поражения, несомненно, давил на него, и когда наш староста предложил вашему протеже выпить за славную победу Слизерина, он произнес тост за свое поражение… У многих сложилось впечатление, что Поттер специально заявился к нам, чтобы напиться, так сказать, утопить свое горе на дне стакана, в чем он весьма преуспел. За непродолжительное время он упился до невменяемого состояния и начал вести себя просто неадекватно. Сначала он начал оскорблять наших девушек, а затем стал приставать к парням с неприличными предложениями сексуального характера, а дальше начались грязные домогательства и развратные действия. Своим аморальным поведением он почти испортил нам мероприятие. Драко был сильно расстроен, некоторые девушки со слезами покидали вечеринку, Поттера хотели выставить вон, но он не собирался никуда уходить, и его поведение становилось все более бесстыдным и развратным. Он принялся снимать с себя одежду и вскоре оказался полностью обнаженным и, находясь в состоянии крайнего алкогольного опьянения, продолжил свои грязные домогательства. Я к тому времени и сам слегка перебрал со спиртным, и вид голого Поттера вызвал у меня рвотный позыв, после чего староста и потребовал, чтобы я покинул мероприятие и отправился к себе спать. Вот собственно и все, мистер Дамблдор, сэр.  — То есть, дальнейшие события вам неизвестны, мистер Забини? — уточнил директор.  — Только со слов очевидцев, — подтвердил слизеринец.  — Хорошо, Блейз… — медленно произнес Альбус Дамблдор, решив, что надо менять тактику и от любезной хитрости переходить к мелкому шантажу и запугиванию этого хитроумного поганца. — А что вы можете сообщить о том, что подобное поведение мистера Поттера было спровоцировано неким запрещенным веществом, стимулирующим потенцию?  — Мне показалось, мистер Дамблдор, что мы ведем с вами частную беседу, а значит, я не обязан отвечать на подобные провокационные вопросы. А если в стенах Хогвартса уже началось официальное расследование данного инцидента, связанного с непристойным поведением вашего протеже, тогда я буду говорить только в присутствии специально созданной комиссии, уполномоченной Департаментом Образования, а также в присутствии матери, потому что я несовершеннолетний, в присутствии семейных адвокатов и представителей семьи, которые приедут из Италии, чтобы защищать мои интересы.  — Ну что вы, мистер Забини, — доброжелательно заулыбался директор. — Мы с вами ведем исключительно приватный, и я бы даже сказал, дружеский, разговор, от результатов которого будет зависеть, предстанете ли вы перед следственной комиссией в качестве подозреваемого и подвергнетесь допросу авроров, или же не будете привлечены к этому делу даже в качестве свидетеля. Вам решать, мой юный друг, — добавил директор школы, продолжая мило улыбаться.  — Люблю вести с вами задушевные беседы, многоуважаемый мистер Дамблдор, — ответил юный герцог, медленно облизнув губы.  — Еще чаю, Блейз? — поинтересовался глава Хогвартса.  — Не откажусь, сэр, — согласился Забини. — Так что вас интересует насчет запрещенных стимуляторов, повышающих потенцию?  — Есть веские основания полагать, что мистер Поттер, придя на вашу вечеринку, преднамеренно и злоумышленно был подвергнут действию некоего вещества, которое и спровоцировало такое поведение и последующую реакцию его организма.  — Веские основания подтверждены неоспоримыми фактами и вещественными доказательствами, или же это всего лишь ваши личные предположения? — вопросительно изогнув бровь, поинтересовался Забини. — Вы упоминали некий отчет о медицинском освидетельствовании… Я могу с ним ознакомиться, если уж наш дружеский, приватный разговор затронул данную деликатную тему?  — Мадам Помфри еще занимается исследованием и пока окончательное заключение не сделано, более того это конфиденциальная информация, — уклончиво ответил директор, размышляя о том, как бы подловить и прижать этого скользкого поганца, а у Забини отлегло от души, когда он понял, что в крови Поттера уже ни хрена ничего не удалось обнаружить, кроме алкоголя, а старикан пытается его тонко шантажировать и старается расколоть на откровенность.  — У вас замечательный чай, мистер Дамблдор, — лучезарно улыбаясь, произнес юный герцог. — А можно во-о-о-н ту печеньку? — спросил он, и директор молча подвинул хрустальную вазочку. У Блейза сразу же поднялось настроение и появилось огромное желание и дальше ломать эту комедию и трепать Дамблдору нервы, и он продолжил:  — Я отлично понимаю, сэр, чем вызваны ваши подозрения. Беря в расчет то обстоятельство, что я имею лучшие баллы по Зельеварению и изучаю предмет по углубленной программе для семикурсников, вы и сделали преждевременные выводы о том, что именно я мог изготовить некое зелье, спровоцировавшее вашего протеже на желание вступить в противоестественную гомосексуальную связь. Мне безмерно льстит ваше высокое мнение о моих весьма скудных познаниях в зельеварении. Смею вас заверить, сэр, что несмотря на высокую оценку профессора Слизнорта и декана Снейпа, мои знания весьма посредственны и, естественно, недостаточны для того, чтобы изготовить нечто подобное. Афродизиаки — это комплексные, сложные зелья, на приготовление которых уходят месяцы кропотливого труда, и требуются редкие, практически бесценные ингредиенты, и, как я уже заявлял ранее, обширные, многолетние познания в алхимии, травологии и зельеварении. А я, скромный студент шестого курса, не владею ни чем из выше перечисленного. Знания мои весьма посредственны и совершенно недостаточны для изготовления подобных препаратов. Если вы предположили, что благодаря средствам, которыми владеет моя семья, я мог купить какие-то редкие ингредиенты, например, на черном рынке в Лютном переулке, так вы же знаете, что я не покидал территорию школы и не мог самостоятельно приобрести в городе контрабандные запрещенные компоненты. Маменька меня посещает крайне редко, о чем мы с вами говорили в начале нашего увлекательного разговора, поэтому также не имела возможности передать мне что-либо из запрещенных школьными правилами предметов, а вся почта, насколько мне известно, подвергается цензуре, поэтому, если бы кто-то из моих родственников по моей просьбе прислал мне посылку с контрабандными веществами, вам бы это сразу стало известно. Так что, ни отдельные компоненты, ни запрещенные готовые стимуляторы, я никоим образом не имел возможности получить-купить-изготовить. И все это только ваши предположения и домыслы. Вы, мистер Дамблдор, пытаетесь хоть как-то оправдать поведение вашего протеже, поэтому ищите различные смягчающие обстоятельства для него. Я готов дать показания под действием сыворотки правды, что в Слизерине никогда не хранились, не изготовлялись и не употреблялись никакие стимуляторы, афродизиаки и наркотические вещества, запрещенные законодательством. Единственное, что у нас есть, и отрицать это бесполезно — это винный бар. Да, сэр, хранение и употребление спиртных напитков на территории школы строго запрещено правилами, но даже декан знал об этом и относился к этому факту лояльно. Употребление спиртного — единственное нарушение дисциплины и школьных правил, которое совершили студенты Слизерина в этот вечер. Все остальное произошло исключительно по вине вашего протеже, который оказался содомитом и под действием спиртного раскрыл свои противоестественные, извращенные наклонности. Думаю, если семьи Драко Малфоя и других студентов, которые подверглись сексуальному домогательству, привлекут опытных адвокатов, то легко сумеют добиться того, что ваш протеже будет обвинен в мужеложстве и сурово осужден за данное преступление. А также и вы, являясь главой данного учебного заведения, подвергнетесь дисциплинарному взысканию и, вероятнее всего, в очередной раз будете смещены с занимаемой должности, а на ваше место вернется многоуважаемая мадам Амбридж, во времена которой существовала Инспекционная дружина, ревностно следившая за порядком в школе, и подобных инцидентов в прошлом году не возникало. Блейз после столь убедительной и пафосной речи, наконец, замолчал, довольный сам собой, и снова потянулся за печенькой. Дамблдор размышлял над услышанным, мрачно глядя на наглого мальчишку, чувствовавшего себя неуязвимым благодаря своей могущественной семье. Хитроумный поганец, умело манипулируя фактами и обладая тонким умом и изворотливостью, преподнес ситуацию получше любого адвоката. Доказать его вину практически невозможно, так как согласно исследованиям мадам Помфри в крови Гарри действительно ничего, кроме алкоголя, не обнаружено, и мальчишка это понял, поэтому и начал вести себя так самоуверенно и вызывающе. А если он привлечет к этому делу свою влиятельную семью и в Британию нагрянет толпа родственников с адвокатами, то он станет неуязвим. Старый волшебник вынужден был признать, что доказать вину Блейза Забини без неоспоримых фактов — невозможно, и мальчишке, как и всем его предкам, удастся выкрутиться и уйти от ответственности, поэтому и тему злонамеренного применения запрещенных веществ поднимать бессмысленно. Директор Хогвартса тяжело вздохнул и поднялся с кресла, Блейз так же почтительно поднялся, не переставая жевать печенье.  — Благодарю вас за разговор, мистер Забини, и не смею вас больше задерживать, — медленно произнес Альбус Дамблдор.  — Да завсегда пожалуйста, сэр! В любой момент с радостью готов оказать вам любое содействие и помощь, — проникновенно подтвердил слизеринец.  — Можете идти, Блейз, — сухо ответил директор. Юный герцог почтительно кивнул головой на прощание и направился к двери, но на полпути остановился, словно внезапно вспомнил о чем-то, и, ослепительно улыбаясь, спросил: - Сэр, я хотел бы уточнить… Мне вызывать в Британию представителей семьи и наших адвокатов или юридическая помощь мне уже не потребуется?  — Не потребуется, — ответил старый волшебник. — Поэтому не стоит волновать вашу очаровательную маменьку такими пустяками.  — А вы еще не знакомы с моим папенькой! — воскликнул Забини. — Он еще более очаровательный!  — Не сомневаюсь в этом, — сухо произнес директор школы, который в свое время был наслышан о том, как глава клана Витторио Забини собственноручно под корень вырезал весь клан венецианских герцогов Лучиано во время кровавой вендетты. — Разговор с вами, мистер Забини, полностью убедил меня в вашей непричастности к данному инциденту, — добавил глава Хогвартса.  — Приятно с вами вести дела, мистер Дамблдор, сэр, — очаровательно улыбаясь, ответил Блейз. — И печеньки у вас вкусненькие, можно я с собой возьму? И да, если вдруг у школы возникнет необходимость в приобретении новых учебных пособий или потребуются средства на борьбу со вселенским злом — обращайтесь, с радостью загляну к вам на рюмку чая, мистер Дамблдор, сэр, — с этими словами Блейз Забини покинул кабинет директора, весьма довольный собой. Рон Уизли, выйдя из душа, был крайне удивлен, когда Дин Томас передал ему записку от Альбуса Дамблдора, в которой директор приглашал его к себе для приватного разговора. Рону, в отличие от Гарри, еще никогда не доводилось посещать кабинет главы Хогвартса, и сейчас он заметно нервничал, направляясь туда и думая, что его поведение на матче возмутило самого директора, и наверняка об этом уже сообщили родителям. В коридоре Рон внезапно столкнулся с Блейзом Забини, который жрал печенье и самодовольно ухмылялся. Казалось, что манерный ублюдок просто светился от счастья, подобно рождественской елке. Слизеринец, проходя мимо, преднамеренно толкнул гриффиндорца плечом, на что Уизли злобно прошипел:  — Пидор слизеринский. - Ой, кто бы говорил, — манерно растягивая слова, прогнусил Забини. — Да ваш говёный «львятник» — это гнездо разврата и содомии, которое мистер Дамблдор намерен выжигать каленым железом. «Рон Уизел молодец — Поттеру сосет конец…» — глумливо процитировал красавчик-итальянец, повторяя слова популярной речевки слизеринских болельщиков, отчего гриффиндорец снова пошел красными пятнами. Рон схватил свою волшебную палочку, направляя ее на Забини, но тот, показав неприличный жест, подразумевающий минет, демонстративно развернулся и пошел прочь, совершенно не опасаясь получить какое-нибудь проклятие в спину. Уизли ругнулся сквозь зубы, опуская палочку, и пошел в сторону кабинета директора. Оказавшись на месте, парень был удивлен и даже поражен, когда речь зашла совсем не о нем и его поведении на финальном матче, а о Гарри, вернее, о его личной жизни.  — Присаживайся, Рональд, — приглашая гриффиндорца, добродушно произнес Дамблдор. — Как поживает отец, все нормально в Министерстве? – Да, сэр, — краснея от волнения, ответил Рон, устраиваясь в кресле.  — А Молли? Все хорошо? – Да, все отлично, сэр, — пролепетал рыжий.  — Я рад, — кивнул старый волшебник. — А я хотел поговорить с тобой, Рональд, о твоем лучшем друге, о Гарри.  — О Гарри? — переспросил Уизли, не понимая, к чему клонит директор.  — Вы же с ним очень близки, Рональд, еще с детства все время проводите вместе и не только в школе. Гарри часто гостит у вас летом, так что кому, как не тебе знать все его привычки, вкусы, предпочтения. И вы уже взрослые мальчики и наверняка время от времени заводите мужские разговоры, — мягко произнес Дамблдор и по-заговорщически подмигнул Рону, как бы говоря «ну ты же понимаешь, о чем я». И Рон понял. Понял, что до директора дошли все эти гнусные сплетни, которые распускали слизеринцы об их с Гарри якобы гомосексуальной связи. Сразу же пришли на ум слова Забини о гнезде разврата и содомии. И Рон решил, что Забини прибегал именно для того, чтобы все эти грязные сплетни донести до директора. Уизли покраснел так, что даже уши стали темно-бордовыми. – Сэр, это н-неп-правда, — заикаясь, произнес он. — Это все мерзкие слухи и сплетни, которые распускали слизеринцы перед матчем. Забини, гад, все врет! У нас ничего не было! Я нормальный парень, чтобы там не говорили о том, почему Гарри взял меня вратарем в команду.  — О чем ты, Рональд? — невинно поинтересовался Дамблдор, наблюдая за гриффиндорцем. В отличие от хитроумного Блейза Забини, Рон Уизли был наивным, бесхитростным простаком, от которого директор намеревался получить все интересующее его сведения.  — Об этих отвратительных россказнях, сэр, которые ходили по школе. У меня с Гарри никогда ничего не было. Я уже почти год встречаюсь с Гермионой Грейнджер, и не просто встречаюсь, сэр, у нас все по-серьезному, после школы мы поженимся, — выпалил Уизли на одном дыхании. – О! — произнес Дамблдор, и лицо Рона снова приобрело устойчиво томатный цвет. — Приятно слышать, что вы с мисс Грейнджер решили связать себя магическими узами брака, сие похвально, мистер Уизли. Думаю, родители одобрят ваш выбор, мисс Грейнджер замечательная девушка.  Рон, потупившись в пол, сосредоточенно рассматривал свои ботинки.  — Но я хотел бы вернуться к предмету нашего разговора, к Гарри. Я рад, что вы нашли свою любовь, мистер Уизли, и хотел бы знать, а как у Гарри обстоят подобные дела? Он тоже нашел себе девушку, с которой хотел бы иметь серьезные отношения? – Нет, — выдавил из себя Рон, а потом добавил, — у Гарри нет девушки.  — Неужели ему никто не нравится? — удивленно приподнял брови профессор.  — Не знаю…. то есть, нет, — пролепетал Рон.  — Не знаете? Разве вы не говорите со своим лучшим другом о девушках? Все молодые люди так поступают.  — Гарри, он… он не говорит о девушках. Мы иногда с парнями болтаем о всяком, ну… обсуждаем кое-кого и все такое, — Рон снова покраснел, но Дамблдор одобрительно кивнул, и рыжий продолжил: – Да, мы болтаем про девчонок, но Гарри во время этих разговоров всегда молчит. Вообще-то он стесняется говорить на подобные темы. – Но, может быть, вы, мистер Уизли, замечали, как ваш друг смотрел на какую-нибудь девушку пристально или задумчиво, или внезапно вздыхал на уроках. Я знаю, что Гарри скромный мальчик, и он даже с лучшим другом может стесняться говорить о своих чувствах, но если он тайно влюблен, это все равно заметно для окружающих. – Нет, сэр, Гарри не влюблен ни в кого. Ему вообще никто из наших студенток не нравится. Он ни на кого из них даже внимания не обращает.  — Понятно, — задумчиво произнес Дамблдор. — Ну что же, мистер Уизли, благодарю, что зашли в гости к старику, передавайте от меня привет своим родителям.  — Конечно, сэр, — промямлил Рон, стремительно поднялся с кресла и направился к двери. Директор задумчиво смотрел ему вслед. Слизеринская гостиная снова была многолюдна, как и в прошлый вечер. Кого-то вызывали к декану на беседу, кто-то уже пересказывал содержание встречи со Снейпом, многие просто были обеспокоены развитием ситуации и с жадностью ловили любую новость. Все были на взводе и когда Блейз вернулся от директора, присутствующие уставились на него с немым вопросом.  — Ну что? Как все прошло? — стремительно подойдя к своему любовнику, озабоченно спросил Малфой.  — Замечательно, — ответил Забини. — Я сожрал у Дамблдора все печеньки.  — Не время придуриваться, mon cher (мой дорогой /фр./), — с раздражением ответил староста. — Ребята все на нервах, крестный проводит допросы, словно инквизитор, и готов всех на дыбу вздернуть, но парни придерживаются общей версии и никто не раскололся. А у тебя как все прошло, какие новости?  — Поиграли с Дамблдором в увлекательную игру под названием «Кто кого перехитрожопит», — ответил Забини.  — И как? — поинтересовался Драко. — Победила дружба? - Неа, победила молодость, — самодовольно ответил Блейз. — Старый маразматик пытался меня шантажировать и расколоть на откровенность, подозревая в использовании афродизиаков, но он ничего не сможет доказать, потому что с того момента, как мы припудрили Поттеру очко «хрусталем» и влили в него убойную дозу стимулятора, и до того момента, как декан нашел его где-то в коридоре — прошло больше восьми часов, а значит в крови этого задрота уже не осталось никаких следов запрещенных веществ. Мадам Помфри проводила исследование, но безрезультатно.  — Это тебе Дамблдор сообщил? — облизнув губы, уточнил Малфой.  — Это я сам догадался, mio angelo (мой ангел /ит./). Старикан, хитрожопая сволочь, ничего конкретного не говорил, приходилось обо всем домысливать, но если бы у них были явные доказательства, он не стал бы кормить меня печеньками, а прищемил бы мне яйца так, что я завизжал, как сучка, предлагая ему все семейные капиталы в обмен за его молчание. Я понял, что официальное расследование пока не началось, вероятнее всего в Департаменте Образования еще ничего не знают о произошедшем. Дамблдор проводит собственное расследование, собирает улики и пытается всеми способами оправдать Поттера и обвинить во всем нас. Думаю, что инквизиторские допросы декан проводит по его указанию, чтобы у всех очко сыграло и кто-нибудь обосрался и раскололся. Но все факты говорят о том, что именно Поттер во всем виноват. Ты очень правильно сделал, Драко, что всунул ему в руку бутылку огневиски. Когда я возвращался от Дамблдора, в коридоре столкнулся с Уизелом, который тоже шел к директору, — закончил свой рассказ Забини. — Я считаю, что необходимо всей школе рассказать о том, что здесь произошло, — немного помолчав, задумчиво добавил юный интриган.  — Ты что, ебанулся, Блейз? — пораженно воскликнул Малфой, глядя на своего любовника. — Блядь, совсем крыша поехала? Мы наоборот должны это скрывать, если кто-то узнает…  — И так узнают, Дра-а-ако, — издевательски протянул Забини. — Декан ведет допросы всех наших, Дамблдор начал опрос гриффиндорцев, к тому же не надо забывать о самом Поттере. Он сейчас в больничном крыле и скрывать это долго не удастся. Послушайте, в наших интересах убедить всю школу в нашей версии случившегося. Надо распустить слухи о том, что гриффиндорский задрот — содомит и извращенец, пришел на нашу вечеринку и перетрахался со всей командой. Чем больше людей узнают об этом и поверят в это, тем сложнее Поттеру будет доказать правду. Один голос против всей школы. Да кто ему поверит? Пусть на всех углах говорят о произошедшем, Поттер станет изгоем, ему даже рта никто не даст раскрыть. Да кто вообще захочет разговаривать с грязным пидором?  — А что, Блейз, это мысль, — подумав, согласился Драко. — Если весь Хогвартс узнает, что Поттер трахается с парнями, его все возненавидят. И что бы он уже ни сказал, ему никто не поверит. Даже если он заявит, что его изнасиловали, все будут думать, что врет он, а не мы. Это единственный шанс для нас избежать наказания. Оболгав Поттера перед всей школой, мы спасем свои задницы. Блейз, сукин сын, ты, как всегда, оказался прав, — уже заметно повеселев, произнес слизеринский староста, по-дружески хлопнув своего любовника по плечу.  — Малфой, я тебя умоляю, не называй меня сукиным сыном, это наносит ущерб чести моей очаровательной маменьки, а она женщина порядочная и добродетельная, — усмехнулся Забини, доставая пачку сигарет, но, обнаружив что она уже пустая, капризно произнес: — Кто-нибудь даст мне чертову сигарету? — и сразу же несколько студентов услужливо протянули ему полные пачки и волшебные палочки со светящимися на кончике огоньками.