====== ГЛАВА 4 Gloria victoribus ======

иллюстрация к главе

http://orig01.deviantart.net/9352/f/2015/298/4/5/slytherins_party_2_by_iren___loxley-d9ebzur.jpg

Гарри категорически отказался оставаться в больничном крыле на ночь, хотя мадам Помфри была против того, чтобы отпускать его в таком состоянии, и планировала утром провести осмотр пациента, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Но Поттер настоял на своем, хотя пообещал утром прийти на медосмотр. Голова уже не болела, правда, иногда все плыло перед глазами и подташнивало, но гриффиндорец справлялся с накатывающими рвотными позывами и не стал рассказывать школьному колдомедику о своем недомогании и тупой боли в груди. У Гарри на этот вечер были свои планы. Он собирался спуститься в слизеринские подземелья, чтобы никто не смог упрекнуть его в трусости. Он сделал все для своей команды, но проиграл, и теперь надо было выполнять условие навязанного пари. В послании было сказано, что капитан гриффиндорской команды должен явиться в полной спортивной экипировке и без волшебной палочки. Поттер попросил мадам Помфри принести ему форму, которая была уже очищена от грязи и крови. Парень быстро переоделся за ширмой, аккуратно свернул больничную пижаму и оставил ее на кровати. У Гарри никогда не было хорошей одежды, он всю жизнь проходил в обносках Дадли и штопаных носках дяди Вернона, а здесь, в Хогвартсе — в школьной робе, но спортивная форма — это было нечто! Можно было играть в квиддич только ради того, чтобы носить ее. Было безумно приятно ловить на себе восторженные взгляды девчонок, когда он выходил на поле в алой мантии, белых обтягивающих брюках, которые уж слишком откровенно подчеркивали его мужское достоинство, а защитные наплечники и накладки выгодно увеличивали его плечи. Бесстыдные и призывные взгляды болельщиц всегда немного смущали, и он испытывал волнующую дрожь во всем теле, которая не всегда была вызвана спортивным азартом в преддверии игры. А однажды перед началом матча ему даже пришлось посильнее запахнуть мантию, чтобы никто не успел заметить его эрекцию. Поттер не стал подниматься в Гриффиндорскую башню, потому что не хотел никого видеть со своего факультета. Эта история повторялась из года в год. На первом курсе свои же студенты объявили ему бойкот, когда по его вине с факультета сняли сто пятьдесят баллов. Через год почти все отвернулись от него, подозревая в нападении на учеников, и он стал изгоем. На третий год обучения все дружно глумились над его боязнью перед дементорами — история о том, что он потерял сознание в присутствии стража Азкабана тогда быстро разнеслась по школе, и многие не упустили случая обвинить его в трусости и поиздеваться. На четвертом курсе весь Хогвартс возненавидел его, обвиняя в том, что он сам подстроил свое участие в Турнире Трех Волшебников, а после гибели Седрика Диггори многие считали именно его виновном в этом и распускали грязные сплетни о том, что он преднамеренно устранил удачливого соперника, чтобы иметь возможность встречаться с Чжоу Чанг. Пятый курс превратился в сплошной кошмар, его травили уже официально, обвиняли лжецом, и даже пытались отчислить из школы. Так что не удивительно, что и в этом году та же самая история повторилась. Не было ни одного года учебы в Хогвартсе, чтобы его не травили. Гарри даже удивлялся тому, что шестой курс подходил к концу, а до сих пор ничего не произошло. Но, похоже, что спокойная жизнь для него все-таки закончилась… Сейчас все винили именно его в проигрыше гриффиндорской команды. Это было несправедливо и очень обидно, хотя Гарри уже должен был привыкнуть к людской подлости… Поттер стремительно спускался по мраморной лестнице, ведущей в подземелья. В этот поздний час ему никто не встретился на пути и Гарри был рад этому обстоятельству. Чертовски не хотелось бы объяснять, почему он в это время, вместо того, чтобы находиться в своей спальне, шастает по безлюдному Хогвартсу в спортивной форме капитана гриффиндорской команды. И вдруг к нему пришло осознание того факта, что на данный момент он уже не является капитаном своей команды. Поттер резко остановился, пораженный пришедшей ему мыслью. Если он больше не капитан, значит не обязан выполнять условия заключенного пари. Ведь когда они ударили с Урхартом по рукам, все свидетели слышали, что капитан проигравшей команды выполнит желание победителей. Капитан, а не конкретно Гарри Поттер! Значит, в тот момент, когда с него сняли полномочия, он автоматически освободился от выполнения условий этого пари, и никто не посмеет обвинить его в трусости и невыполнении сделки. Гарри присел на ступеньку мраморной лестницы, по привычке задумчиво потирая лоб. Он не обязан делать это, сейчас он может повернуть назад, наплевав на все условия. Они сами освободили его. Поттер резко поднялся и уже направился обратно, как вдруг снова остановился, потирая шрам на лбу. Черт, но он не может так поступить, плюнуть на все и вернуться в Гриффиндорскую башню. Джинни стала капитаном вместо него, и теперь она и только она, как капитан проигравшей команды, должна расплачиваться со слизеринцами. Но он ни за что на свете не может допустить, чтобы девушка спустилась в это змеиное гнездо на милость победителям. Она не виновата в том, что ее избрали вместо него, она не заключала это пари, и он не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Слизеринцы не знают о том, что в составе гриффиндорской команды произошли изменения, они думают, что именно он, Гарри Поттер, до сих пор капитан, поэтому требуют выполнения условий именно от него. И он не станет их переубеждать и сделает все, чего захотят победители, потому что не может подставить девушку, которую любит. Черт с ними, с этими «гаденышами», хотят поглумиться и унизить его — пусть делают это, ему не привыкать, но он не допустит, чтобы что-то случилось с Джинни. Он сделает все ради нее. Гарри принял решение и начал быстро спускаться по лестнице, затем, подойдя к массивным дверям, украшенным барельефами переплетающихся змей, произнес слово-пароль, указанное в слизеринском приглашение. Двери распахнулись перед гриффиндорцем, и он оказался на пороге зловещего подземелья, из которого, как ему показалось, дунуло могильным холодом. Парень неуверенно шагнул вперед и невольно вздрогнул, когда двери захлопнулись у него за спиной, словно лишая возможность повернуть обратно. Невольно пришло на ум, что эти мрачные коридоры станут для него дорогой в преисподнюю. Поттер отогнал от себя идиотскую мысль и решительно направился по каменному лабиринту, освещенному мерцающим зеленоватым свечением фонарей и украшенному гобеленами с различными изображениями змей, сплетенных в замысловатые узоры. Было в окружающей обстановке что-то зловещее, отчего по спине бежали мурашки. Казалось, что потолок давит, стены сужаются, и не хватает воздуха. Гарри никогда не страдал клаустрофобией, наоборот, все детство он провел в чулане под лестницей и в маленьких закрытых душных помещениях чувствовал себя как дома, но сейчас он ощутил, как по спине потекли струйки холодного пота, и стало трудно дышать. Когда гриффиндорец подошел к дверям, за которыми находилась святая святых «змеенышей» — факультетская гостиная, они приветливо распахнулись перед ним, будто его уже давно ждали. Поттер однажды, на втором курсе, приняв оборотное зелье, уже был здесь под видом Грегори Гойла, но сейчас, снова оказавшись в «змеином гнезде», как Гарри сам называл это место, он с интересом рассматривал окружающую обстановку — с ней произошли изменения, которых он пока не улавливал. Слизеринская гостиная была значительно больше, чем гриффиндорская, стены из природного камня украшали барельефы, изображающие переплетенных змей, которых здесь было в излишестве, как и в коридоре. Так же на стенах висели красивые старинные гобелены, слегка мерцающие серебристыми бликами, и множество портретов волшебников и колдуний, выпускников Слизерина. Гарри успел заметить, что «змееныши» были ярыми патриотами своего факультета — в глаза бросалось обилие флагов в традиционных серебристо-зеленых тонах, знамен и вымпелов с гербами, а так же другая атрибутика, которую болельщики использовали для поддержки своей команды во время финального матча. В большом камине мерцало зеленоватое пламя, служившее основным источником освещения огромного подземного зала, поэтому все присутствующие находились в полумраке. Вся обстановка была мрачная, но какая-то торжественная, грандиозная и завораживающая своим великолепием. Здесь было потрясающе красиво, Гарри даже представить себе не мог, что подобное место служит общей гостиной студенческого общежития, что в таком роскошном и изысканном помещении можно просто сидеть и учить уроки или дурачиться со своими сокурсниками. Гостиная Слизерина больше напоминала парадный зал в каком-нибудь старинном замке из волшебной сказки. Поттер вдруг подумал о том, какие же у слизеринских студентов спальни — наверное, еще более великолепные, чем гостиная. И наверняка у них там не валяются грязные носки, и душ у каждого персональный, а не один на пятерых, куда приходится ходить в строго отведенное время по графику, чтобы не задерживать соседа. Гарри сразу же обратил внимание на Квиддичный Кубок, который красовался на каминной полке, окруженный колдографиями самодовольно ухмыляющихся членов команды. Над кубком висело зеленое знамя с серебряным позументом и надписью «Gloria victoribus» (Слава победителям /лат./). Беглый взгляд гриффиндорца, остановившийся на спортивном трофее, не остался незамеченным слизеринцами, которые злорадно заулыбались. В гостиной собралось много народа, не менее сорока-пятидесяти старшекурсников, как предположил Гарри, окинув взглядом всех присутствующих. Если бы в их гостиной одновременно собралось столько студентов, там было бы не протолкнуться, размеры же этого зала позволяли вмещать такое количество людей, и еще оставалось достаточно свободного места. Все собравшиеся были уже навеселе, многие держали в руках хрустальные бокалы со спиртным. Игроки слизеринской команды были одеты, как и он, в спортивную форму, остальные — болельщики и группа поддержки, состоящая из самых симпатичных девчонок факультета, были так же облачены в традиционные серебристо-зеленые цвета. На общем фоне он, в своей алой с золотым форме, выглядел как-то нелепо и несуразно. Слизеринцы не скрывали своей радости по поводу сегодняшней победы, они наконец-то сумели завоевать Квиддичный Кубок, причем вырвать его с большим разрывом в счете у команды Гриффиндора, давнишнего соперника. Игроки самодовольно ухмылялись, а Малфой просто светился от счастья в окружении восторженных девиц, с обожанием взирающих на «хорька», который зачитывал им письмо с поздравлениями, пришедшее от его папаши. Посреди гостиной стояла узкая школьная парта, которая была здесь явно лишней, неуместной и не вписывалась в изысканный интерьер. Почему-то сразу возникала мысль о том, зачем она здесь, ведь вдоль стен стояли небольшие столики, сервированные закусками и напитками, а эта парта в центре зала была чем-то инородным.  — Ну что, Потти, нравится? Да, у нас тут уютненько и гламурненько. Своя атмосфера, — манерно растягивая слова, произнес Малфой, отходя от обступивших его девиц, и подошел к Гарри, уже окруженному другими студентами. Гриффиндорец промолчал, а «хорек», приблизившись к нему вплотную, добавил: — Эта вечеринка, Потти, запомнится тебе надолго, можешь мне поверить. Все издевательски засмеялись, отчего Гарри невольно вздрогнул. Во всем происходящем было что-то абсурдное и нереальное — он не должен сейчас находиться здесь, окруженный враждебно настроенными к нему слизеринцами. Подсознательно гриффиндорец чувствовал, что с ним в ближайшее время случится что-то очень плохое, страшное, что изменит всю его жизнь. Гарри непроизвольно сделал шаг назад и тут же услышал за своей спиной противно-знакомый голос с легким акцентом:  — Тихо, Потти, не дергайся, отступать некуда, ты среди друзей, — произнес Блейз Забини, не скрывая издевки.  — Ну что, дамы и господа, наш почетный гость прибыл, все в сборе, можно начинать вечеринку! — самодовольно ухмыляясь, громко объявил Малфой, вызывая у присутствующих аплодисменты, громкие восклицания и свист. — Итак, — продолжил Драко, — мы собрались по случаю нашей грандиозной победы в финальном матче. Квиддичный Кубок наш, мы завоевали его, и так будет всегда! — снова раздались радостные возгласы, девушки зааплодировали и стали посылать блондину воздушные поцелуи. — Предлагаю всем выпить за нашу великую победу! За Слизерин! — пафосно провозгласил Малфой, и студенты стали поднимать фужеры. Драко подошел к каминной полке, взял Квиддичный Кубок и налил туда вина из бутылки, которую передал ему Блейз Забини.  — Выпей, Потти, за победу великого Слизерина, — протягивая Гарри спортивный кубок, наполненный вином, произнес блондин.  — Лучше я выпью за свое поражение, Малфой, — мрачно ответил гриффиндорец, принимая из рук Драко вожделенный спортивный трофей, который так буднично использовали в качестве чаши для вина.  — Ну что же, Потти, не хочешь пить за нашу победу, пей за свое поражение, — усмехнулся Драко, подмигнув окружающим, и «змееныши» весело засмеялись. Гарри взял чемпионский кубок и сделал из него несколько глотков, не заметив, как Драко Малфой и Блейз Забини быстро переглянулись. Блейз ехидно усмехнулся, Драко облизнул губы. Гриффиндорец протянул квиддичный трофей обратно. Слизеринцы снова засвистели, заулюлюкали, некоторые стали размахивать флагами.  — Дамы и господа! — выходя в центр гостиной, торжественно произнес капитан слизеринцев Урхарт. — Вы все знаете, что между мной и капитаном гриффиндорской команды было заключено пари, по условиям которого проигравший исполняет любое желание победителей. Собравшиеся снова радостно зашумели.  — Поттер, капитан проигравшей команды, здесь, и мы вправе потребовать от него выполнение этого условия! Ну что, Потти, ты готов исполнить наше желание? — хищно усмехнувшись, поинтересовался Урхарт, оценивающе рассматривая Гарри — взгляд остановился на белых облегающих штанах гриффиндорца где-то в области паха.  — А разве я уже не выполнил ваше условие? — спросил Гарри с вызовом, пытаясь скрыть легкую нервозность и смущение от такого бесстыдного разглядывания его мужского достоинства. — Вы же хотели, чтобы я пришел сюда без палочки, чтобы отпраздновал с вами победу. Я здесь и пью из вашего кубка за свое поражение… Что еще надо? На миг в гостиной повисла тишина, а затем раздался оглушительный взрыв смеха. Гарри растерянно смотрел на окруживших его тесным кольцом слизеринцев, некоторые из которых смеялись до слез, указывая на него пальцами, или крутили ими у виска. Поттер переводил взгляд с одного лица на другое, искаженное приступом смеха, с отчаянием пытаясь понять, чем вызвано это бурное веселье и что они задумали.  — Потти, ты и правда такой идиот, или так талантливо придуриваешься? — давясь смехом, поинтересовался Забини, чуть не расплескав мартини из своего бокала.  — Парни, гриффиндорский задрот действительно думал, что мы пригласили его жрать наше винище, — держась за живот от смеха, произнес Винсент Крэбб. — Вы посмотрите на его тупую рожу, он до сих пор ничего не понял! Раздался очередной взрыв хохота, а затем со всех сторон посыпались насмешки и издевательства в адрес Гарри. Казалось, пьяные слизеринцы решили поупражняться в остроумии и устроили конкурс на самое циничное оскорбление гриффиндорского капитана.  — Поттер, у тебя через шрам все мозги еще в детстве наружу вытекли, — произнес кто-то из толпы.  — Гриффиндорцы все тупые ублюдки, но Поттер — это особый экземпляр, не зря они выбрали его своим капитаном! Он у них там король идиотов. - Нет, Гриффиндор республика, там все тупые задроты!  — Шрамоносец даже дурнее нищеброда!  — У них в «львятнике» учатся одни убогие дебилы и вонючие грязнокровки!  — Ребята, ему сегодня вообще мозги отшибло, когда он с метлы наебнулся. Отовсюду сыпались обидные выкрики, казалось, что каждый из присутствующих считал делом чести унизить и оскорбить его. Гарри стиснул зубы, на скулах заходили желваки, кулаки непроизвольно сжались, но парень все же не поддался на провокационные выкрики. Он знал, что затевать драку — излюбленный прием слизеринцев, и было бы полным безумием устраивать мордобой одному против полусотни человек, вооруженных волшебными палочками. Они только и ждут, что у него сдадут нервы, и он врежет кому-нибудь по морде, после чего они запустят в него с десяток проклятий и он продолжит сегодняшний вечер там же, где его начал — в больничном крыле. Как бы Поттеру не было обидно и больно оказаться всеобщим посмешищем, парень с достоинством вынес все оскорбления, сыпавшиеся на него как из рога изобилия. Вдруг Гарри неожиданно почувствовал бешеную пульсацию в висках, сердце учащенно заколотилось, перед глазами все поплыло, он пошатнулся, и, чтобы не упасть, схватился рукой за кого-то, стоящего рядом с ним, ища опору.  — Смотрите, парни, да ему просто не терпится поскорее заняться этим, — рядом с Гарри раздался ненавистный глумливый голос, манерно растягивающий слова. Гриффиндорец обернулся и увидел, что случайно схватил за руку Малфоя. Блондин облизнул губы, пристально наблюдая за своим противником и его внезапным приступом слабости. Поттер резко отдернул руку, отпуская слизеринского старосту, а все окружающие снова засмеялись и заулюлюкали. – Эй, Малфой, не забывай, что я, как капитан команды, имею право первым поиметь его, — расталкивая других и подходя к Драко, произнес Уильям Урхарт. — Не стоит нарушать условия сделки. Ловец — после капитана, так что отойди от него, он по праву мой.  — Ты забываешь, что это я принес победу нашей команде, — сощурив глаза, ответил блондин. — Я взял снитч и закончил игру.  — Мы и так побеждали, Малфой, — с угрозой в голосе произнес Урхарт.  — Но я закончил игру, — стальным голосом отчеканил Драко. — И не надо забывать, что я староста Слизерина, а мой отец финансирует команду. Я считаю, что имею полное право первым взять его. Поттер мой. Я принес вам победу и заслужил эту награду.  — Победу нам принес Забини, — сквозь зубы процедил Урхарт. — Если кому уступать свою очередь, так только ему, но не тебе, Малфой. Все со мной согласны? — в звенящей тишине отчетливо спросил капитан. Некоторые утвердительно кивнули и повернулись в сторону уже изрядно пьяного красавчика-итальянца, который вальяжно полулежал на большом кожаном диване в окружении нескольких девиц и двух парней, лениво цедя из бокала мартини.  — Я вас умоляю… — капризно прогнусил флорентийский герцог, закуривая сигарету от волшебной палочки, угодливо предложенной ему одним из парней. — Этот инвалид по зрению не в моем вкусе, у меня на него не встанет. Я предпочитаю чистокровных платиновых блондинов, ик…  — Забини берет самоотвод, — с напором произнес Драко, не спуская ледяного взгляда с Урхарта.  — Зато я не беру самоотвод, Малфой, — рявкнул капитан.  — Даже за сто галлеонов? — поинтересовался староста. По гостиной пронесся оживленный гул голосов — сто золотых галлеонов очень крупная сумма, и не каждый, даже в Слизерине, мог легко раскидываться такими огромными деньгами. Кроме Малфоя это мог позволить себе только Блейз Забини, наследник могущественной флорентийской династии и многомиллионного состояния, но красавчик сейчас сам увлеченно наблюдал за возникшим противостоянием за право первого обладания гриффиндорским капитаном. Урхарт глянул на Гарри, который стоял с растерянным видом, до сих пор не понимая, что происходит.  — Даже за сто галлеонов, — процедил слизеринский капитан.  — А за двести? — невозмутимо поинтересовался Малфой. Лицо Урхарта пошло красными пятнами, здоровяк облизнул пересохшие губы и снова взглянул на симпатичного гриффиндорца. Вся гостиная наполнилась гулом азартных голосов, некоторые уже начали делать ставки на то, кому первому достанется Поттер.  — Двести галлеонов, Урхарт, — повторил Драко, не сводя стального взгляда с капитана.  — Ну что ж, — подумав, ответил тот, — двести галлеонов хорошие деньги, глупо отказываться от такой суммы. Пожалуй, я уступлю свою очередь тебе, Малфой. Я согласен засадить ему после тебя, приятель, — примирительно хлопнув блондина по плечу, усмехнулся здоровяк.  — По рукам? — спросил Малфой.  — По рукам, — ответил Урхарт, и слизеринцы пожали друг другу руки. Все присутствующие в гостиной оживленно начали обсуждать только что совершенную сделку, кто-то из студентов отдавал проигранные деньги своим сокурсникам, некоторые снова начали произносить тосты за славную победу Слизерина, одни хлопали по плечу Урхарта, другие пожимали руку Малфою. И вдруг на фоне этого веселья все услышали вопрос, произнесенный глухим, слегка охрипшим голосом:  — Что здесь происходит? — Гарри растерянно переводил взгляд с одного лица на другое. — Кто-нибудь мне скажет, что здесь происходит? Ранее окруженный плотным кольцом слизеринцев, сейчас он одиноко стоял посреди зала — растерянный, взволнованный, потрясенный, на щеках появился румянец, губы были слегка приоткрыты, глаза широко распахнуты, черные волосы как всегда чуть взъерошены, золотисто-алая мантия, покрывающая стройное спортивное тело, выгодно подчеркивала привлекательную внешность зеленоглазого гриффиндорца. «Змееныши» уставились на него, рассматривая в отблесках мерцающего пламени — некоторые откровенно залюбовались красивым парнем.  — Вы посмотрите на этого «гриффиндорского льва», — пьяно захихикал Забини. — Он же сейчас обосрется от страха, — Блейз отстранился от девушки, массировавшей ему плечи, и, встав с дивана, не твердой походкой приблизился к Гарри. — Потти, я тебя умоляю, не будь таким жоподумом. Драко только что за двести галлеонов перекупил у Урхарта право первым трахнуть тебя. Вообще-то это почетное право распечатать тебе очко принадлежало мне, но, видишь ли, я испытываю к тебе отвращение и чувство брезгливости, поэтому не согласился бы трахнуть тебя, даже если мне дали пятьсот галлеонов. По этой уважительной причине я взял самоотвод, очередь перешла к Урхарту, но он тебя перепродал Малфою. Остальным ты достанешься бесплатно. Вот собственно и все, что происходит. Доходчиво объясняю? Еще вопросы есть? — пьяный мерзавец, цинично усмехаясь, нежно провел по щеке гриффиндорца изящной рукой, украшенной фамильным платиновым перстнем с крупным изумрудом, обрамленным бриллиантами. Гарри почувствовал, как горло вмиг пересохло, воздуха стало не хватать, потолок снова начал давить. Парень попытался расслабить застежку на мантии, но руки тряслись, и ничего не получилось. Перед глазами все поплыло, голова закружилась, и к горлу подкатила тошнота. Зачем он не послушал мадам Помфри и не остался в больничном крыле на эту ночь, ведь он так плохо себя чувствует? Гарри неуверенно шагнул назад, затем сделал еще шаг и остановился. На него смотрели парни и девушки, одетые в зеленые мантии, украшенные серебристым позументом, некоторые глядели равнодушно и скучающе, как Забини, кто-то с интересом, многие не скрывали злорадства и торжества, а в некоторых взглядах он увидел неприкрытую похоть, и ужаснулся. – Нет, — пораженно прошептал Поттер, — вы что, так нельзя, что значит «купил»? Это что, шутка? Ответом ему была тишина. Гарри растерянно смотрел в лица окружающих, пытаясь хоть в чем-то найти намек на розыгрыш, но парень понимал, что никто не шутит, хотя то, что они задумали — было чудовищно, ужасно, он отказывался верить в реальность происходящего. Отчаянно хотелось все это списать на последствия травмы черепа, но то, что творилось, не было галлюцинацией и злой шуткой, все происходило на самом деле.  — Вы что, рехнулись? — хрипло произнес Гарри. — Так нельзя, вы что? — растерянно повторял он, пытаясь подобрать слова, но в этот момент ничего на ум не приходило и он только мог произносить какие-то обрывочные фразы. — Вы не можете это сделать… это же ненормально… противоестественно… бред какой-то… вы все психи… я не хочу… так нельзя… вас же за это из школы исключат… вы не сделаете это… не надо… пожалуйста…  — Потти, ты довольно красноречиво излагаешь ход своих мыслей, в общих чертах мы поняли, что ты огорчен, но пари есть пари, — встав рядом с Забини и приобняв его за плечи, произнес Малфой, рассматривая гриффиндорца так, будто тот был вещью в витрине.  — Какое пари? — хрипло спросил Поттер. — «Хорек», ты что, рехнулся? То, что вы задумали… да это же бред какой-то. Скажи, что это шутка. Малфой, пожалуйста, скажи, что это у вас такой долбанный слизеринский юмор. – Ну, Потти, вообще-то я сам люблю хорошую шутку, — ухмыльнулся Драко, потрепав Гарри по щеке, — но на этот раз я без всяких шуток заплатил Урхарту двести галлеонов, чтобы трахнуть тебя.  — Псих, — прохрипел гриффиндорец, отстраняясь назад.  — Успокойся, Потти, дыши глубже, — продолжая издеваться, произнес Малфой, а Забини в этот момент выпустил струю ментолового дыма прямо в лицо Гарри. — Позволь, я тебе кое-что напомню, — сказал Драко. — Вчера утром мы встретились в коридоре и ты при всех похвалялся, что вы снова обыграете нас. Помнишь? Гарри медленно кивнул головой, нервно облизнув пересохшие губы.  — Скажи-ка, Потти, что ты там конкретно вякал? — спросил слизеринский староста.  — Я не помню, — хрипло произнес потрясенный гриффиндорец.  — Тебе что, действительно сегодня мозги отшибло? — невинно поинтересовался Забини, затягиваясь сигаретой, и снова выпустил дым в лицо гриффиндорца.  — А ведь ты, Поттер, сволочь, дважды пытался угробить меня, — зло произнес Малфой, отстраняя от себя пьяного, придуривающегося любовника, который находил очень забавным выпускать дым в лицо Гарри. — Сначала чуть нос мне не сломал, когда старался выбить из метлы, а потом хотел, чтобы я разбился насмерть, не сумев выйти из «Финта Вронского».  — Блядь, по-моему, я сейчас блевану, — сообщил Забини, громко икнув, и пошатнувшись, вцепился в своего любовника, чтобы устоять на ногах.  — Черт, mon cher (мой дорогой /фр./), ты такая свинья, когда нажрешься, — с раздражением произнес Малфой.  — Перебрашки — всегда блевулька, — надув губы, ответил флорентийский герцог и снова икнул.  — Винс, Грег, кто-нибудь! Заберите от меня этого пьяного идиота! Пусть проблюется и баиньки, — отдал приказание слизеринский староста.  — Я тебя умоляю, Драко, я не хочу баиньки, — капризно прогнусил красавчик-итальянец, щелчком отбрасывая сигарету на ковер. Сощурив глаза, Драко наблюдал, как Винсент Крэбб и Грегори Гойл оттащили пьяного Забини на диван, где над ним сразу же склонилось несколько девиц.  — Облажался ты сегодня, Потти, — снова поворачиваясь к гриффиндорцу, зло прошипел Малфой. — Сегодня удача отвернулась от тебя. Сегодня я самый везучий парень, — Драко самодовольно ухмыльнулся. – Ну, ну, давай продолжим, не скромничай, что ты там говорил про сегодняшнюю игру?  — Я говорил, что мы вас порвем и Кубок никогда не будет вашим, — глухо произнес Поттер.  — А еще что? — не унимался «хорек».  — Все… Я не помню… Э-э-э… ну, кажется, что ты купил место в команде за папашкины деньги, это все. – Нет, Потти, напомни нам, как ты выебывался перед всеми, что Гриффиндор победит, — ухмыляясь и в упор рассматривая своего соперника, глумился Малфой.  — Я… я, кажется, сказал, что мы вас уделаем, то есть поимеем, — тихо произнес Гарри и замолчал.  — Молодец, Потти, вспомнил, — радостно засмеялся Драко, хлопнув гриффиндорца по плечу под глумливые смешки наблюдающих за этой комедией. — Значит, не все мозги отбил. Так вот, хуйло очкастое, ты сам хвалился, что Гриффиндор поимеет Слизерин. Ошибочное утверждение. Сегодня Слизерин уделал ваш говеный «львятник», мы поимели твою убогую команду задротов, а сейчас мы выебем и доблестного «гриффиндорского льва». По условиям пари ты выполняешь любое желание победителей. Так вот, мы хотим поиметь тебя, Поттер, трахнуть, пустить по кругу, опустить всей командой, и согласно табеля рангов первым вставить тебе должен был Урхарт, как капитан капитану, но я перекупил у него это право. Так что я, Драко Малфой, буду первым, кто распечатает тебе очко, Гарри-мать-твою-Поттер. Потом наш капитан, за ним вратарь, охотники и загонщики. Видишь эту парту в центре гостиной? Это мы приготовили специально для тебя, — Малфой заботливо похлопал ладонью по столешнице. — Ты будешь лежать здесь, на своей ало-золотой капитанской мантии с задранными ногами, как шлюшка, а мы по очереди будем ебать тебя в присутствии наших скандирующих болельщиков, которые тоже смогут принять участие в этом увлекательном мероприятии, но пассивное. Трахать тебя они не имеют права, а вот дрочить и кончать на тебя — сколько угодно. Мы будем отмечать нашу славную победу над Гриффиндором, а ты, капитан, «гриффиндорский лев», будешь лежать здесь на своей мантии, выебанный семерыми парнями и задроченный всеми желающими, кто захочет на тебя кончить. Гарри пораженно молчал, смотря в серые, со стальным отблеском, глаза Малфоя. Слизеринцы открыли все свои карты, теперь он узнал все. Каким же наивным идиотом он был, полагая, что дело закончится только приглашением на вечеринку. Они с Гермионой решили, что «змееныши» хотят его унизить, заставив отмечать вместе с ними их победу. На самом деле все оказалось гораздо хуже, даже хуже, чем мыть слизеринские сортиры голыми руками без магии. И все из-за Рона Уизли, который как всегда не смог контролировать свои эмоции и втянул его в эту авантюру. Гарри с самого начала чувствовал какой-то подвох, уж слишком нагло и самоуверенно вели себя «гаденыши». Складывалось впечатление, что они заранее были уверены в своей победе, иначе они не стали бы заключать такое опасное и рискованное пари. Но как им удалось победить, не применяя магию? Мысли Гарри бешено метались в голове, ответ должен быть где-то совсем близко, он чувствовал это, но пока не находил его. «Змееныши» победили нечестно, все было подстроено изначально, они были уверены в исходе финального матча, и желание надругаться над ним созрело еще задолго до игры. Унизить и растоптать так, чтобы искалечить его душу до конца жизни — это очень по-слизерински. Гарри оказался перед жестоким выбором — он понимал, что может выйти из этого ужасного положения, может спасти себя от надругательства и сохранить свою честь и достоинство, достаточно сейчас объявить всем присутствующим, что его лишили капитанского звания, и он будет освобожден от выполнения условий пари. Желание победителей обязан выполнить капитан, а он таковым больше не является. На долю секунды Гарри очень захотелось открыть этим подонкам правду и увидеть, как от удивления вытянется морда «хорька», и как потом глаза полыхнут от ярости, когда он осознает, что затравленная и загнанная в угол добыча ушла от него. Но Гарри до хруста сжал зубы, чтобы не произнести роковые слова, не открыть правду, которая обречет Джинни Уизли на ужасную участь. Игроки слизеринской команды хотят подвергнуть сексуальному насилию капитана соперников, и когда они узнают, что капитан больше не Гарри Поттер, они будут чертовски разочарованы и озлоблены, и когда его место на этой жертвенной парте займет девушка, эти подонки не пожалеют ее, желая отомстить ему. Гарри ни за что на свете не мог допустить, чтобы из-за него Джинни изнасиловали семеро слизеринских ублюдков. И дело не в гриффиндорском благородстве и не в том, что он тайно любит Джинни, которая об этом даже не догадывается, просто Гарри не мог поступить так низко и подло — спасая себя, подставить другого, тем более девушку. Он не сможет потом жить с этим чувством вины, зная, что он как трус, спасая свою задницу, отдал кого-то другого на поругание и растерзание. Он должен принять этот удар судьбы на себя, он справится, он переживет, он сильный и он никого не подставит и не предаст, несмотря на то, что его друзья гриффиндорцы сегодня предали его и отвернулись от него. Но он не такой, как они, может быть в этом его сила, возможно, поэтому он «Избранный» — в нем заключена великая сила любви его матери. Он спасет Джинни, он не раскроет перед этими мразями правду, и он сможет, он должен вынести все это и не сломаться, они не сумеют растоптать его душу, даже надругавшись над телом — он останется прежним. Он справится с болью и отчаянием, с унижением, которому его сейчас подвергнут, и когда-нибудь отомстит им. И все это ради любви к рыжеволосой Джинни Уизли. иллюстрация http://orig10.deviantart.net/2da6/f/2014/294/a/0/slytherins_party_by_iren___loxley-d83n26z.jpg  — Потти, ты что молчишь? Одурел от свалившегося на тебя счастья? — услышал Гарри насмешливый голос, вернувший его в жестокую реальность. — Давай раздевайся, парням уже не терпится засадить такой симпатичной гриффиндорской шлюшке. Снимай трусики, подставляй попку, детка, — продолжал глумиться Малфой.  — Девушки тоже будет присутствовать при этом? — хрипло спросил Гарри.  — Конечно, это же наши болельщицы, и они всегда со своей командой.  — Зачем так подло? — прошептал Гарри, почувствовав, как по щеке скатилась слеза, оставляя влажную дорожку.  — Потому что ты в Слизерине, Потти, — ответил Малфой, нежно проведя рукой по его лицу, стирая слезу. Гриффиндорец медленно расстегнул застежку на мантии, и ало-золотая накидка упала к его ногам. Кто-то поднял ее и расстелил на школьной парте, как на жертвенном алтаре. Гарри медленно начал раздеваться под пристальными взглядами полусотни студентов Слизерина. Руки дрожали, многочисленные застежки и шнуровка не поддавались непослушным пальцам, но его никто не торопил, все смаковали момент, потягивая игристое вино из хрустальных фужеров… Полностью голый и красный от стыда, Гарри стоял посреди слизеринской гостиной, закрывая руками низ живота.  — Можешь не прикрываться, Потти. Поздно уже строить из себя Белоснежку, — произнес Малфой, оценивающе рассматривая своего поверженного и униженного противника, который стал для него вещью, купленной за двести галлеонов. Вместе с одеждой Гарри снял очки и стало немного легче — теперь он не видел эти злорадные, надменные, торжествующие и похотливые взгляды, лица расплывались, слизеринцы превращались в безликие фигуры. Кто-то подтолкнул его в спину, и он медленно подошел к парте, в качестве большей насмешки покрытой его ало-золотой мантией. В этот момент ему действительно показалось, что он приносит себя в жертву. Только во имя чего? Во имя девушки с рыжими волосами, которую из-за глупости ее брата могла бы постичь ужасная участь. Гарри никогда не было так плохо, как сейчас. Он понимал, что даже в сложившейся ситуации надо сохранить хоть каплю достоинства, но горький комок подкатывал к горлу, глаза предательски щипало, и хотелось кричать и умолять, чтобы они не делали с ним это, ведь он, шестнадцатилетний парень, еще ни разу не занимался сексом и совсем не так себе представлял свой первый раз. А сейчас его изнасилуют семеро подонков на потеху другим… Несмотря на свою популярность у девушек, Гарри до сих пор оставался девственником и всегда сильно смущался и робел, когда затрагивался вопрос отношений между противоположными полами. В прошлом году ему очень нравилась Чжоу, и он даже осмелился поцеловать ее, но их отношениям не суждено было продлиться долго. Чжоу, бывшая подруга Седрика Диггори, разрывалась между чувствами к Гарри и памятью о бывшем парне, и в итоге они расстались. А потом Поттер понял, что влюблен в Джинни Уизли. Когда пришло это осознание, он не знал, но однажды, возвращаясь с тренировки, они с Роном застали Джинни, целующуюся в коридоре с Дином Томасом, и Гарри чуть не сошел с ума от ревности и огромного желания порвать Дина на куски.  — Потти, место! — снова похлопав рукой по столешнице парты, издевательски произнес слизеринский староста, чем вызвал очередной взрыв смеха. — Лежать, сучка! Гарри до боли, до скрежета сжал зубы. Как же ему хотелось в этот момент врезать Малфою так, чтобы этот подонок захлебнулся кровью, чтобы подавился своими зубами, чтобы его надменная, издевательская ухмылочка превратилась в гримасу боли, но вместо этого гриффиндорец медленно лег на парту и закрыл глаза.  — Задери ноги, шлюха, — продолжал издеваться Малфой под веселое улюлюканье своих «змеенышей». — Шире разведи, блядь, хули теперь стесняться. Нехуй было выебываться перед всей школой, урод. Закусив губу до крови, Гарри в этот момент подумал о том, что если уж судьбой ему предназначено принести себя в жертву ради любимой девушки и пережить этот позор — он это сделает, он вынесет все и не позволит им сломать себя. Сейчас он не видел окружающих, но обнаженной кожей чувствовал их взгляды, дыхание, ухмылки, он знал, что они хищной стаей столпились возле него и рассматривают, рассматривают как вещь стоимостью в двести галлеонов и выставленную на витрину, рассматривают его самые интимные части тела, потому что он лежал, широко раздвинув ноги, как и приказал Малфой. Кровь прилила к лицу, щеки загорелись от стыда и унижения, когда Гарри услышал, как студентки Слизерина начали перешептываться, обсуждая его внешние достоинства.  — У него такое сексуальное тело, он красивый…  — А член, посмотрите какой у него член… Хочу посмотреть его эрекцию…  — И яйца у него крупные…  — Жаль, что он из Гриффиндора, иначе я бы не отказалась с ним…  — А говорили, что он и Уизел… хи-хи…  — Да ладно, мы-то знаем, кто это говорил… Блейз любит распускать грязные сплетни…  — А я слышала, что он вообще ни с кем. У него даже подружки нет.  — А с кем там встречаться, эти гриффиндорки такие уродины, одна Грейнджер чего стоит, хи-хи…  — Грейнджер уродка и вонючая грязнокровка, терпеть ее не могу. У них только Ромильда Вейн и Парвати Патил ничего себе, но, наверное, они не в его вкусе. Или он любит только блондинок, или блондинов…. А может быть он правда этот… хи-хи.  — Пока еще нет, но скоро им станет…  — Жаль, он такой хорошенький.  — Милисента, заткнись, это же Поттер! иллюстрация https://40.media.tumblr.com/68bdafb35c4eb34d01b178d9cd9a181f/tumblr_nybvckGOXj1qjsaa9o1_540.jpg Шепот, смешки и грязные замечания сыпались со всех сторон, но Поттер отчаянно старался думать о том, что все, что происходит — это не с ним. Его здесь просто нет. Но вдруг эта хрупкая иллюзия была жестоко нарушена тем, что Гарри почувствовал, как кто-то коснулся его ануса, легкий холодок любриканта напомнил, что ужасный, необратимый момент, который сломает ему всю жизнь, уже близко. Это произошло мгновенно — сначала лишь прикосновение чего-то теплого там, где только что была смазка, и вдруг Гарри впервые ощутил, как в него проник чужой палец. Его затрясло, как в лихорадке, но это была пока еще не боль — возможно, сильный страх и отвращение. Поттер сжался, пытаясь закрыться перед насильником. Его сердце бешено заколотилось. Гриффиндорец попытался отстраниться, вырваться, но его начали удерживать, с силой прижимая к парте.  — Лежать, сучка, лежать, — произнес Малфой, медленно расстегивая ширинку.  — Тихо, Потти, спокойно, не рыпайся, долги чести надо отдавать, — усмехнулся Урхарт, пристально наблюдая за распятым на столе гриффиндорцем. Капитан слизеринцев был заметно возбужден, на лбу выступили капельки пота. Не отрывая похотливого взгляда, он наблюдал, как Малфой массирует пальцем очко гриффиндорца, подготавливая его к проникновению. Собравшиеся рядом девушки с не меньшим любопытством смотрели, как их любимец, красавчик Драко, растягивает пальцем задний проход симпатичного парня. Высунув палец из ануса Гарри, Малфой приставил свой член к его смазанной дырочке и слегка надавил, и тут же мгновенная резкая боль пронзила, казалось, все тело гриффиндорца, добравшись до каждой клеточки. Крик сам по себе вырвался из его груди, плотно зажмуренные глаза широко распахнулись.  — М-м-м… он такой узкий, — сдавленным голосом произнес слизеринский староста. — В жопу его никто не имел. Драко замер на мгновение, смакуя момент своего триумфа и наслаждаясь ощущениями, но через мгновение его член двинулся дальше в тело поверженного противника.  — Не надо… пожалуйста… — хрипло, с надрывом простонал Гарри, чувствуя, как горячие слезы потекли по щекам. Боль не отпускала, то накатывая волнами, то становясь тянущей, монотонной. Тяжело дыша, морщась и вскрикивая при каждом толчке, Поттер изо всех сил старался выпихнуть наружу инородный предмет, проникающий в него, но руки Малфоя крепко держали его разведенные бедра, а парни из слизеринской команды прижимали к парте, не давая возможности даже двигаться.  — Расслабься, Потти, — тихо произнес Драко, снова замерев, давая гриффиндорцу временную передышку. — Расслабься, идиот чертов, я не хочу тебя порвать.  — Не могу, — простонал Гарри, вцепившись побелевшими пальцами в края школьной парты. Малфой вышел из своей жертвы, его эрегированный член, покрытый набухшими венами, слегка пульсировал от напряжения. Блондин схватил протянутый ему тюбик любриканта, выдавил себе на руку и на анус Гарри и, просунув внутрь два пальца, принялся совершать ими круговые движения, вновь растягивая тугое кольцо ануса. Не в силах больше терпеть, Урхарт расстегнул ширинку и начал поглаживать свой возбужденный член. Многие парни тоже тяжело дышали, девушки, широко распахнув глаза, наблюдали за происходящим, чувствуя, как где-то внизу живота зарождается приятная истома, у многих трусики стали намокать от сочившейся влаги. Гарри, понимая, что сопротивляться бесполезно и надо достойно принять неизбежное, затих, и теперь лежал молча, прислушиваясь к собственным ощущениям. Драко рукой направил свой член, прижал его к растянутому анусу Поттера и сильно надавил, делая вторую попытку овладеть гриффиндорцем. Гарри снова невольно напрягся, почувствовав твердый малфоевский хуй, упершийся в его очко и готовый проникнуть дальше в кишечник. Сфинктер сжался, пытаясь закрыть доступ внутрь. Драко сделал резкий толчок, и головка его члена, растянув плотное мышечное кольцо, все-таки оказалась внутри. От адской боли, пронзившей все его тело, Гарри дико закричал и начал вырываться, позабыв об остатках гордости и достоинства. В отчаянной попытке освободиться из рук насильников, он, собрав все силы, рванулся так, что от боли потемнело в глазах. На него набросилось еще несколько крепких парней из числа болельщиков, чтобы удержать на месте. Гарри начал брыкаться, стараясь врезать ногой Малфою в челюсть, чтобы этот высокородный подонок подавился своими зубами, но сразу несколько здоровых, плечистых старшекурсников пришли на помощь «хорьку», схватив Поттера за ноги, и развели их в стороны так, что у гриффиндорца захрустели суставы.  — Не надо! Пожалуйста! — с отчаянием закричал Гарри сквозь слезы. — Что вы делаете, нелюди!  — Блядь, я не могу его так трахать, — хрипло произнес Малфой, отстраняясь от своей жертвы. — Дайте ему выпить! Пусть расслабится. Напоите его, мать вашу! Винсент Крэбб стремительно бросился к каминной полке, на которой стоял Квиддичный Кубок и, схватив его, быстро вернулся обратно. Его пропустили, толпа слегка расступилась, и, поднеся Кубок к покрытому потом и слезами лицу Гарри, толстяк стал вливать ему в полуоткрытый рот вино. Поттер сделал несколько жадных глотков и отвернулся, вино залило его грудь, стекая на мантию.  — Блейз! — заорал Драко. — Забини, твою мать! Принеси «хрусталь», живо! Пьяный красавчик, который все это время полулежал в небрежной позе на диване, окруженный своими любовниками, ласкающими его, медленно поднялся и подошел к Малфою, брезгливо поморщившись от вида распятого на парте насилуемого гриффиндорца.  — Я тебя умоляю, mio Drago (мой дракон /ит./), стоит ли тратить такое ценное вещество на этот кусок дерьма? — поинтересовался флорентийский герцог. — Той дури, что в него уже влили, будет достаточно. К тому же ты и так заплатил за этого задрота непомерно высокую цену. Просто засади ему, mio angelo (мой ангел /ит./), и кончи в его грязную жопу, и достаточно тратить на него время. Присоединяйся к нам, я уже соскучился по моему прекрасному принцу. - Дай, мать твою, «хрусталь» — сквозь зубы процедил Малфой, и Забини поспешно вынул из кармана маленький флакончик с наркотическим веществом.  — Ладно, как скажешь… — протягивая афродизиак своему любовнику, произнес Блейз. Драко послюнявил палец и высыпал на него несколько кристалликов сильнодействующего вещества, а затем, снова засунув палец Поттеру в анус, принялся втирать наркотик в стенки прямой кишки. Гарри снова протяжно застонал, но, не дав ему опомниться, Малфой резким сильным толчком засадил в него член почти наполовину. Поттер дико закричал и задергался на парте, как в агонии, но слизеринец не стал останавливаться, а наоборот, стал проталкивать свой ствол еще глубже.  — Сейчас захорошеет, Потти, — хрипло произнес Драко, продолжая насиловать свою жертву. Его член продвигался внутрь медленно, с трудом завоевывая каждый миллиметр восхитительно тесного пространства. Малфой не спешил, боясь порвать гриффиндорца, а Винсент Крэбб, когда Поттер начинал стонать от боли, принимался вливать ему в рот вино, разбавленное возбуждающим зельем. Присутствующие с восхищением и азартом наблюдали за этим жестоким актом надругательства над красивым гриффиндорцем, не в силах оторвать взора от бесстыдных и развратных действий своего старосты. Драко наконец-то удалось войти в Гарри полностью, до упора, и отдышавшись, он начал ритмично и размашисто трахать гриффиндорца, анус которого уже немного растянулся под размеры Малфоя. Созерцание этого развратного действа настолько захватило многих парней, что они, уже не стесняясь, принялись расстегивать ширинки и начали мастурбировать, не обращая внимания на присутствующих девчонок. Гарри лежал, закрыв глаза и стиснув зубы. Очко, сначала горевшее огнем, постепенно растянулось, дикая боль стала отпускать. Парня немного подташнивало, лоб покрыла испарина, все тело горело, как в лихорадке. Он чувствовал, что с ним что-то не так, и вдруг с удивлением обнаружил, что его собственный член начал твердеть и набухать. Ритмичные движения слизеринца заставляли его елозить по подложенной мантии. Насаженный на член Драко Малфоя, практически распятый на узкой школьной парте, окруженный мастурбирующими парнями и возбужденными девушками, Гарри вдруг испытал сильное желание и похоть. Где-то глубоко внутри него зародилась и начала расти волна наслаждения. Ошеломленный этим ощущением, сбитый с толку и напуганный, парень застонал и подался вперед, навстречу фрикциям своего насильника. Драко, почувствовав, что Поттер под действием наркотика начал получать удовольствие, сильнее схватил его за бедра и стал трахать еще более яростно, жестко и грубо. А вскоре, чувствуя приближение оргазма, слизеринец еще ускорил темп, и теперь мощными ударами безжалостно долбил задницу Гарри. Болельщики, распаленные этим бесстыдным зрелищем и обилием спиртного, наблюдая за действиями своего лидера, принялись размахивать слизеринскими знаменами и громко скандировать:  — Gloria victoribus! — Слава победителям! И жертва, и насильник, кончили почти одновременно. Первым громко вскрикнул Драко. Он завершающим мощным ударом вогнал член до упора, выгнулся и застыл. Его крупный ствол, плотно обхваченный стенками прямой кишки гриффиндорца, взорвался извержением спермы, словно вулкан. Горячая струя начала изливаться из него нескончаемым потоком, наполняя внутренности Гарри. В этот миг Поттер почувствовал, будто тысячи крошечных иголочек начали мягко покалывать его кожу. От низа живота, как от костра, стало разгораться пламя, которое в миг начало пожирать все тело. Сердце гулко застучало в груди, а перед глазами вспыхнул яркий, ослепительный фейерверк. Гриффиндорец прогнулся, задрожал всем телом и начал биться, словно в агонии, и, почти задыхаясь, закричал, в следующий миг кончая сам. Его сперма крупными каплями забрызгала на живот и потекла вниз, образовывая на мантии под ним большое липкое пятно. От этого зрелища несколько парней тут же кончили, струи спермы брызнули на Гарри, попадая на грудь, живот, лицо гриффиндорца. Поттер зажмурился, почувствовав, как его заливают горячие струи мужского семени.  — Gloria victoribus! — в едином порыве скандировали слизеринцы, а капли мутной теплой жидкости падали Гарри на лоб, на зажмуренные глаза, некоторые парни старались, чтобы их сперма долетела до искусанных и припухших губ гриффиндорца. Какой-то семикурсник, наклонившись над Поттером, начал водить своим разгоряченным членом по его груди и животу, пенис оставлял на теле Гарри влажный липкий след. Приятно опустошенный, полностью удовлетворенный, Драко отстранился от Гарри, отпуская его ноги и наблюдая, как сперма вытекает из очка — раскрытого и пульсирующего в такт ударам сердца. А в это время под торжествующие крики болельщиков слизеринцы яростно дрочили, заливая своей спермой тело опущенного гриффиндорца. Уильям Урхарт, с торчащим здоровым членом, покрытым вздувшимися венами, грубо оттолкнул Малфоя плечом и одним резким мощным толчком засадил свой крупный ствол в раскрытое очко гриффиндорца по самые яйца. Поттер громко вскрикнул, распахнув от боли глаза.  — Слава победителям! — взревел слизеринский капитан, и навалился на свою жертву, вызывая новый шквал восторга обезумевших фанатов.  — Идиот, порвешь его, убью, — прошипел Малфой на ухо Урхарту, который громко сопел, безжалостного натягивая на свой хуй зеленоглазого гриффиндорца.  — Он мой, — прохрипел слизеринский капитан и со всей силы насадил на член свою жертву так, что его яйца ударились об ягодицы Гарри.  — Я тебя предупредил, придурок, — тихо произнес староста, застегивая ширинку и отходя в сторону. Поттер, снова ощутив острую боль от раздирающего его крупного члена, громко закричал, но, не обращая внимания на его вскрик и стоны, Урхарт схватил его за бедра, оставляя синяки на коже, и принялся безжалостно трахать, как кобель трахает сучку — яростно и быстро, с каждым ударом увеличивая скорость и силу, а болельщики продолжали неистово скандировать и размахивать флагами.  — Gloria victoribus! Gloria victoribus! Gloria victoribus! — в едином порыве громко кричали фанаты и красотки из группы поддержки в такт фрикций слизеринского капитана. Урхарт вспотел, тонкие струйки пота стекали с лица, а его стоны раззадоривали парней все больше и больше, которые занимали свои места возле Гарри, сменяя своих сокурсников, только что получивших разрядку и выплеснувших свою сперму на тело Поттера. Стоны и громкое чавканье задницы гриффиндорца, которую слизеринский капитан раздалбливал все шире и шире своим членом, меняя направление и амплитуду движения, слились воедино со стонами удовлетворения многих парней, сопровождающиеся почти синхронным выбросом горячего густого семени, стекающего с тела Гарри на его мантию. Драко отвернулся и, подойдя к одному из сервированных столиков, взял бутылку огневиски, откупорил крышку и глотнул из горлышка.  — Ну что, ты доволен, мой дракон? Он стоил двухсот галлеонов? — услышал Малфой знакомый голос с легким акцентом. – О, mon cher, что-то ты быстро протрезвел, — не оборачиваясь, произнес блондин, снова сделав глоток из бутылки.  — Это всего лишь подстраховка на тот случай, если наши сегодняшние детские забавы будут иметь нехорошие последствия. Ты же знаешь, mio angelo, что я всегда просчитываю любую ситуацию на несколько ходов вперед. Сам понимаешь, одно дело «хрустальные» вечеринки в тесном «семейном» кругу, а другое дело групповой износ, — ответил Забини, закуривая ментоловую сигарету. — Я не думаю, что ситуация выйдет из-под контроля, но если вдруг что-то пойдет не так… То, что мы здесь делаем с «Избранным», может кому-то дорого обойтись. И вот когда начнется разбор полетов, у меня найдется полсотни свидетелей, которые подтвердят, что в то время, когда некоторые насиловали «Святого Поттера», Блейз Забини, нажравшись как свинья, был отправлен баиньки и не принимал в этом безобразии никакого участия.  — Ну и сволочь же ты, mon cher, — усмехнулся Драко.  — Я тоже люблю тебя, mio angelo, — игриво подмигнув, ответил Блейз. — Ты не ответил на мой вопрос — он стоил заплаченных денег? – Да, Забини, я не жалею об этом, — кивнул Малфой, отхлебнув из бутылки. — Я получил удовольствие, за которое не жалко никакого золота. В это время на фоне торжествующего скандирования болельщиков снова раздался громкий крик Гарри, и Драко, стиснув зубы, произнес, не оборачиваясь:  — Урхарт, скотина, как же я хочу свернуть ему шею.  — Хочешь дружеский совет и совершенно бесплатно, mio angelo? — обернувшись и лениво наблюдая, как здоровяк яростно насилует гриффиндорца, сказал Забини. — Не надо так откровенно показывать, что тебе жаль Поттера. Этого не поймут и не простят. И я этого не прощу… Поттеру. Пусть Урхарт развлекается, он давно мечтал об этом.  — Урхарт — животное, — мрачно произнес Драко, нервно плеснув в бокал огневиски.  — Возможно, — наливая себе в стакан мартини, согласился Блейз. — У каждого свои недостатки.  — Знаешь, Поттеру понравилось со мной, — взглянув на любовника, задумчиво произнес блондин.  — Я тебя умоляю, — цинично усмехнулся флорентийский герцог. — Всем нравится, когда им очко припудрят «хрусталем», а в Поттера еще столько возбуждающего зелья влили. Задроту за этот вечер еще не один раз понравится, со всеми, не только с тобой.  — Дело не в «хрустале», Блейз.  — Драко, возьми себя в руки и не теряй голову! — серьезно произнес Забини, прекращая придуриваться и лицедействовать. — Я понимаю, что тебе понравилось тугое очко Поттера, и, наверное, это сильно возбуждает, когда ты ебешь своего злейшего врага. О да, чувство триумфа и полной власти над поверженным противником опьяняет сильнее самого крепкого вина. Ты получил то, что хотел, mio angelo, Поттер унижен, раздавлен, опущен. Посмотри на него, он как грязная шлюха лежит на спине, с широко разведенными ногами, наши парни трахают его и кончают на него, посмотри, он весь залит спермой, и все это происходит на глазах девушек — большего унижения и придумать нельзя. Сейчас он мечтает только об одном — о смерти. Что тебе еще надо, Драко? Я сделал все, что ты хотел, любовь моя. Сегодня ты триумфатор! И это очень жестокая месть Поттеру, мы уничтожили его! Ни один парень после такого уже не будет прежним. Так что не думай ни о чем. Поттера больше нет!  — Ты прав, mon cher, Поттера больше нет, — кивнул Малфой, поднимая свой бокал в тот момент, когда Урхарт громко застонал, кончая в гриффиндорца.  — Gloria victoribus! — приветствуя оргазм своего капитана, словно забитый в кольца противников квоффл, взревели болельщики, размахивая флагами.  — Gloria victoribus! — глумливо крикнул Забини, салютуя поднятым хрустальным бокалом, и, повернувшись к любовнику, с очаровательной улыбкой добавил: — Твое здоровье, Драко!  — Твое здоровье, Блейз, — ответил Малфой, хрустальный звон бокалов растаял в громком вскрике гриффиндорца и животном рычании слизеринского капитана, который кончал в поверженного противника. Малфой притянул к себе своего прекрасного любовника и впился в его чувственные губы жадным поцелуем. Урхарт кончал Гарри в зад, наполняя его кишечник струями горячей спермы. Слизеринца мелко трясло от получаемого в этот момент наслаждения. С трудом оторвавшись от обессилено лежащего на спине Поттера, Урхарт вытащил из его зада свой начинающий опадать, но еще крепкий член. Он вышел из раскрытой красной дырки гриффиндорца с чпокающим звуком, сперма обильно стала вытекать струйками. Гарри, который не мог даже пошевелиться из-за того, что у него внутри все горело, словно ему насыпали в зад перца, лежал обессиленный, уставший и разбитый, чувствуя, как из развороченного большим членом очка вытекает липкая жидкость. Только слизеринский капитан отошел в сторону, застегивая ширинку, как его место занял вратарь. Гарри даже не сопротивлялся, когда светловолосый парень шире развел его ноги, и раздолбанное, растянутое и уже не закрывающееся бордово-красное очко спокойно приняло длинный, но не такой толстый, как у капитана, член. К тому же обильная сперма, вытекающая из ануса гриффиндорца, прекрасно послужила в качестве смазки. Вратарь, в отличие от капитана, предпочитающего жесткий секс, двигался более нежно и спокойно. Он почти до конца вытаскивал свой ствол, потом снова вводил его во всю длину, при этом анус Гарри издавал чавкающие звуки. Кончил парень быстро, стиснув зубы, закатил глаза и затрясся, а затем отошел от гриффиндорца, на которого продолжали дрочить все старшекурсники Слизерина. Гарри лежал на спине с поднятыми и широко разведенными ногами. Задница и рот гриффиндорца истекали чужим семенем, его ягодицы блестели от пота, бедра были измазаны выделениями многократных сношений. Его губы опухли, тягучая сперма через уголки губ сочилась наружу и сбегала белесыми мутными ручейками по шее, а дальше на ало-золотую мантию, промокшую от вина и спермы. Охотник слизеринцев, Роберт Вейзи, четвертый по счету, занял свое место между широко разведенных ног Гарри и начал вдалбливаться в его задницу, а тем временем член Грегори Гойла проникал гриффиндорцу в глотку. Поттер уже находился в ступоре, не сопротивляясь происходящему, а бомбардир слизеринцев ритмично и мощно долбил его чавкающее и липкое очко под нескончаемое скандирование ликующих болельщиков. Драко, целенаправленно напиваясь, не отрывал взгляда от своих товарищей по команде, которые поочередно насиловали Поттера. Их члены раз за разом проникали в гриффиндорца, ритмично двигались у него внутри, дергаясь, выплескивали сгустки спермы, пачкая ими бедра, ягодицы и живот парня. Болельщики отпускали скабрезные шутки и подбадривали ебарей-счастливчиков криками и жестами, хлопая их по плечам и спинам. Сменяя друг друга, парни похотливо осматривали и бесстыдно обсуждали бордовое растертое очко Гарри, обильно залитое липкой спермой. Открытое и воспаленное от многочисленных сношений, с капельками крови, сочащимися из трещин, оно сейчас принадлежало любому игроку слизеринской команды, кто хотел его взять, и каждый мастерски использовал красивое тело зеленоглазого брюнета для удовлетворения своей животной похоти. Слизеринская оргия продолжалась еще несколько часов, Гарри пустили уже по второму кругу. Единственный, кто не принял участие в повторном изнасиловании, был Драко Малфой. Когда большинство парней уже пресытились телом Поттера и отправились в бар, пропустить по стаканчику и обсудить произошедшее, развлечься с зеленоглазым гриффиндорцем решили девушки. Пэнси Паркинсон, обхватив рукой член Гарри, начала его яростно дрочить, Милисента Булстроуд крепко сжала яички парня и начала их выдавливать, будто старалась выжать из них все остатки спермы, а Дафна Гринграсс принялась запихивать ему в открытую, натертую дырку древко «Нимбуса». Другие девицы отпускали пошлые шуточки и комментировали происходящее, призывая свою подружку засадить этому гриффиндорскому пидору поглубже. Но когда Поттер закричал от боли, выгибаясь всем телом на парте, слизеринские красотки испугались, что такой здоровой деревяшкой могут порвать ему внутренности, поэтому «Нимбус», как орудие изнасилования, был отброшен в сторону, а на смену дверку метлы пришла пустая бутылка из-под вина. Пэнси яростно дрочила член гриффиндорца так, что в любой момент могла порвать ему уздечку, Милисента изо всех сил давила яйца, а Дафна трахала беспомощного парня бутылкой, стараясь проталкивать ее как можно глубже. Пьяные студентки весело завизжали, когда из члена насилуемого парня в очередной раз брызнула струя спермы, а Поттер глухо застонал, то ли от боли, то ли от наслаждения. Девицы еще долго развлекались с бутылочкой и насиловали ей Гарри, пока игроки из команды, снова ощутив эрекцию, заняли свое законное место между ног гриффиндорца. Передав эстафету своим парням, девочки снова стали их преданными болельщицами.