====== ГЛАВА 28 Падшие ангелы ======

иллюстрация к главе

https://40.media.tumblr.com/e50ec42fb1cdd88ac63fae3ae319b0b5/tumblr_nybtd0aojR1qjsaa9o1_1280.jpg

Ночь выдалась трудная. Гарри ехал в такси, возвращаясь уже со второго вызова. Он не обращал внимания на водителя, который время от времени, останавливаясь на светофорах, поглядывал в зеркало заднего вида, рассматривая подростка в женской одежде и с размазанной по лицу косметикой. Поттер чувствовал, что таксист разглядывает его, но ему было наплевать, он слишком устал, хотелось скорее вернуться домой, сбросить эти блядские шмотки, встать под холодные струи душа и смыть с себя всю грязь. Этой ночью ему уже пришлось обслужить полупьяную компанию, которая развлекалась с ним пару часов, а следующий клиент оказался педофилом-извращенцем, получающим удовольствие от телесных наказаний. Гарри, как назло, доставалась самая грязная работа, и парень подозревал, что Джо делает это преднамеренно, выполняя инструкции Веймара. Мабуто заранее предупредил, что клиент хочет видеть в нем похотливую, развратную сучку и, отобрав соответствующую одежду, швырнул Гарри в лицо черные чулки, коротенькую юбку и майку-топик с идиотской надписью «I’m hustler baby. Fuck me». («Я маленькая шлюшка. Трахни меня») Чаще всего клиенты, к которым мальчики приезжали по вызовам, платили очень хорошо, но не ограничивались просто сексом. Большинство из них после полового акта придумывали различные извращенные игры, получая от этого особое удовольствие. Нечто подобное произошло и на этот раз. Удовлетворив свою похоть, мужик не отпустил Гарри, и, решив еще поразвлечься с ним, приказал залезть на бильярдный стол и стать раком, при этом между плотно сжатых ног Поттер должен был удерживать шар, а рукоятку кия извращенец засунул ему в задний проход. Бывший гриффиндорец в черных ажурных чулках стоял посреди бильярдного стола на коленях, упираясь локтями в зеленое сукно, и ляжками крепко сжимал шар. Клиент взял широкий кожаный ремень и, сильно замахнувшись, ударил по ягодицам, и началась порка. Поттер громко отсчитывал вслух удары, когда ремень оставлял на заднице горячие полосы, и сильнее сжимал ноги, стараясь не уронить этот чертов шар, иначе по условиям игры количество ударов возрастет вдвое. После двадцатого, когда ягодицы уже покрылись вздувшимися полосами, наказание усложнилось, и клиент добавил еще один шар между колен, после чего порка возобновилась. Поттер вздрагивал при каждом ударе, кий, вставленный ему в анус, упирался в стол и вдавливался глубоко внутрь, и вместе с нестерпимым жжением от порки парень испытывал тупую боль в кишечнике. Ремень со свистом рассекал воздух, Гарри вытерпел еще десять хлестких ударов по горящей огнем заднице, и вдруг на зеленое сукно со стуком упал шар, который он удерживал коленями, а следом за ним и второй, а это означало, что количество ударов теперь увеличится вдвое. Его неоднократно пороли в борделе, и Поттер умел терпеть боль. Он знал, что выдержит любую экзекуцию… Наказание красивого мальчика доставляло садисту даже большее удовольствие, чем секс с ним. Нанеся последний хлесткий удар и отбросив ремень, мужчина принялся дрочить, любуясь смуглым телом, покрытым капельками пота, гладко выбритой промежностью, крупными яичками, свисающими между ног, и упругими ягодицами со свежими рубцами от побоев. Вынув кий из заднего прохода хастлера, клиент приказал Гарри лечь на спину и шире развести ноги. Садист был сильно возбужден после экзекуции и набросился на лежащего перед ним парня, проникая в него грубо, преднамеренно причиняя боль, сжимая бедра и исполосованные ягодицы, заставляя свою жертву болезненно стонать и корчиться на зеленом сукне… Такси затормозило возле подъезда пятиэтажного дома, Гарри протянул деньги и вышел из машины. Ноги дрожали, он споткнулся, высокий каблук попал между стыков тротуарной плитки и парень, потеряв равновесие, упал, обдирая в кровь колено. Проклиная всех самыми грязными ругательствами, Поттер поднялся и устало побрел к лестнице. Бывший гриффиндорец медленно шел по ступеням, босой, со спущенными и порванными чулками, кровоточащей коленкой, размазанной по лицу косметикой, в короткой юбке и идиотской майке с надписью «I’m hustler baby. Fuck me», неся в руках туфли со сломанным каблуком. «Жизнь отстой», — успел подумать Гарри перед тем, как увидел Брента О’Коннера, который сидел на корточках, прислонившись спиной к его двери.  — Привет, — произнес ирландец, приподнимаясь и разглядывая своего друга. — Дерьмово выглядишь, Блэк. Макияж совсем хуёвый, а вот маечка ничего так. Дашь потаскать?  — Даже задарить могу. Давай, заваливай, — ответил Гарри, открывая дверь и проходя в квартиру. — Ты по делу приперся или хуйней страдаешь? — швырнув туфли в дальний угол, мрачно поинтересовался бывший гриффиндорец.  — Можешь занять пятьсот фунтов? — спросил Коннер, и только сейчас Поттер обратил внимание на то, что его приятель заметно нервничает.  — У тебя проблемы? — серьезно спросил Гарри, стягивая с себя юбку и порванные чулки.  — Да нет, ничего особенного, — уклончиво ответил Брент. — Ну так что, займешь?  — Что случилось? — повторил свой вопрос Поттер и, видя, что приятель не спешит говорить правду, пригрозил: — Я тебе ни пенса не дам, если не расскажешь, в какое дерьмо вляпался.  — Блэк, я не хочу тебя грузить своими проблемами, — раздраженно огрызнулся О’Коннер. — У тебя своих достаточно.  — Да у меня нихуя нет проблем, чувак! Просто полчаса назад очередной ебаный извращенец выебал меня бильярдным кием и отлупил ремнем по жопе до рубцов, я сломал, блядь, любимые туфельки и порвал чулочек, расстроился из–за этого немного, а так все просто заебись, и я мечтаю загрузиться твоими проблемами, так что давай, чувак, рассказывай, твою мать, и не ломайся, как целка! — со злостью швырнув в своего приятеля рваными чулками, выпалил Поттер.  — Не ори, Блэк! Если я сегодня не верну две тысячи, мне башку оторвут. Я взял «иней» у итальянцев на реализацию и не хуёво бы заработал на этом, если бы не эта чертова облава в клубе. Я рассчитывал в тот вечер продать всю «дурь», а теперь крэк в унитазе, я в жопе, и если не верну деньги до утра, «макаронники» меня грохнут. У меня есть полторы штуки, но недостающие пять сотен при всем желании до утра не насосешь. Поэтому выручай, Блэк.  — Вот дерьмо, твою мать, — ругнулся Поттер. Он подошел к кровати, просунул руку под матрас и вытащил мятые купюры. Отсчитав нужную сумму, Гарри протянул деньги приятелю.  — Я поеду с тобой, Брент, — произнес он.  — Брось, Гарри, я реально не хочу втягивать тебя в это дерьмо. Все будет нормально. Я верну им деньги и не возникнет никаких проблем.  — Ну и отлично, — усмехнулся Поттер. — Что же ты тогда так задергался, детка? — Гарри хлопнул Брента по плечу. — Я только искупаюсь и переодену это блядское шмотье, а потом поедем, вместе, — стаскивая с себя майку, отрезал Поттер, и направился в ванную. – Эй, детка, тебе спинку потереть? — услышал он насмешливый голос Брента.  — Пошел в жопу, извращенец гребаный, — усмехнулся в ответ Гарри и показал неприличный жест. — Лучше яичницу пожарь, придурок, я жрать хочу. В метро почти никого не было, за исключением пары грязных бродяг, которые сидели в другом конце вагона, привалившись к окну. Гарри и Брент сели у самых дверей. Поттер чувствовал неимоверную усталость и опустошенность, под ложечкой неприятно ныло, ужасно болела голова. Больше всего в этот момент хотелось заснуть и забыть обо всем, не помнить все то, что с ним случилось в последнее время, стереть из памяти навсегда. Подняв ноги на сиденье и обхватив колени, Гарри время от времени мелко вздрагивал, его слегка знобило, сидеть было больно. Брент задумчиво смотрел в темный провал окна, изредка озаряемый фонарями туннеля. На душе было гадко и чертовски хотелось сделать хотя бы одну затяжку, но все запасы крэка были безжалостно спущены в унитаз во время полицейской облавы. Электричка остановилась, в вагон зашел полупьяный небритый мужик и исподлобья уставился на двух сидящих возле самой двери подростков. Чем эти двое зарабатывают себе на жизнь, новый пассажир понял сразу.  — Ну что, хуесосы, возьмете за щеку? — хрипло спросил мужик, встав перед хастлерами.  — Отвали, сука, мы не работаем, — зло огрызнулся Поттер, которого слегка лихорадило от усталости, предстоящей встречи с наркоторговцами и все более ощутимой необходимости в крэке. Брент, менее эмоциональный и наглый, чем Гарри, сейчас чувствовал себя так же погано, как и его приятель.  — Пошел в жопу, мудак, — с раздражением произнес Коннер, видя, что настырный пьяный ублюдок, стоящий сейчас перед ними и воняющий потом, мочой и перегаром, с первого раза не понял.  — Ах вы, бляди! — хрипло рявкнул мужик, у которого от злости глаза стали наливаться кровью. Он схватил Гарри, который сидел к нему ближе, резко рванул за воротник куртки, приподнимая с сиденья, и замахнулся кулаком, чтобы раздробить тому челюсть. «Лучшему ловцу по квиддичу за последнее столетие» не стоило особого труда легко уклониться в сторону. За несколько лет тренировок Поттер уже профессионально умел уворачиваться от пущенных в него бладжеров, да и кузен Дадли в свое время поспособствовал тому, чтобы Гарри научился уходить от удара. Видя, что пьяный ублюдок собирается сломать челюсть его другу, Брент кулаком засадил мужику под ребра. Тот заорал, страшно заматерился и, отшвырнув Поттера, с размаха врезал в лицо Коннеру. Парень отлетел в проход, из разбитой губы потекла кровь.  — Ах ты, сука ебаная! — заорал Поттер и со всей силы врезал мужику коленом по яйцам, а Брент, поднявшись с пола и стирая кровь с разбитых губ, бросился на своего обидчика, согнувшегося от боли пополам, и повалил его на пол. Мужик, поджав под себя ноги и держась руками за промежность, громко орал, выл и матерился, проклиная «ебаных пидоров». Поттер, окончательно слетев с катушек, нещадно долбил его ногой в пах, вымещая на нем всю свою злость на клиентов, которые насиловали его, харкали в лицо мокротой, рвали рот двумя членами, принуждали глотать мочу и пороли кожаными ремнями с железными бляхами. Брент, у которого тоже сдали нервы, бил пьяницу ногами по лицу. Через пару минут тот затих, потеряв сознание. – Все, Гарри, хватит, — тяжело дыша, произнес Коннер, отталкивая Поттера от окровавленного мужика.  — Он что, сдох? — спросил бывший гриффиндорец. Брент присел на корточки перед бесчувственным телом, нащупывая артерию на шее.  — Живой, — ответил Коннер и начал деловито шарить по карманам. Двое бродяг в дальнем конце вагона отвернулись в сторону, всем своим видом показывая, что ни черта ничего не видели. Брент вытащил несколько смятых купюр и пересчитал их.  — Вместе с мелочью почти сорок фунтов.  — Нормально, — кивнул Поттер. — Отойди в сторону. Брент приподнялся и отошел от бесчувственного тела, лежащего в луже крови. Гарри расстегнул ширинку, вынул член и принялся мочиться на распростертого у его ног мужчину.  — Ну что, сука, любишь «золотой дождь»? — зло усмехнувшись, цинично спросил бывший гриффиндорец. Коннер встал рядом, тоже расстегнул брюки и составил компанию своему приятелю, стараясь направить струю в окровавленное лицо. Электричка стала притормаживать, парни, застегнув джинсы и перешагнув через тело, направились к дверям. Они вышли на полуосвещенную пустую платформу, двери вагона захлопнулись и состав двинулся дальше.  — Так ему и надо, гаду, — мстительно произнес бывший гриффиндорец, глядя вслед вагонам, удаляющимся в темном туннеле. Брент направился в сторону эскалатора, а Гарри, остановившись посреди пустой платформы, смотрел на две пустые скамейки, изрисованные граффити и изрезанные ножами, затем перевел взгляд на рельсы. – Эй, Блэк, ты идешь? — обернувшись, спросил Коннер, видя, что его приятель продолжает стоять на краю платформы и тупо пялиться на рельсы. — Какого хрена ты там высматриваешь?  — Я здесь уже был, Брент, — ответил Поттер.  — Ну и что? — удивленно произнес Коннер, подходя к приятелю. — Я здесь сотню раз был и что дальше?  — Здесь погиб человек, — тихо сказал Поттер. — Хороший человек… Он бросился на эти рельсы.  — Самоубийцы часто приходят в метро и бросаются на рельсы, — заметил Брент. — Каждый день. Почитай криминальную хронику. Гарри отошел от края перрона, присел на грязную скамейку и, немного помолчав, начал рассказывать:  — Когда я только оказался в Лондоне, я шатался по улицам, пытаясь найти хоть какую–нибудь работу, но меня отовсюду гнали. Я подыхал с голода, а все думали, что я наркоман и прошу деньги на дозу. Я искал еду в мусорных баках. Ночь я провел на скамейке в парке, а днем снова попытался найти хоть какую-нибудь работу. В тот вечер начался сильный дождь, и я пришел сюда. Люди выходили из вагонов, торопились по своим делам, а я сидел на этой чертовой лавке, а от голода уже темнело в глазах. Он сидел там, — Гарри махнул рукой на пустую скамейку, расположенную ближе к выходу из туннеля и прикрученную болтами к плитам перрона. — Грязный бродяга, опустившийся на самое дно человек, имени которого я так и не узнал. Он подошел ко мне и протянул полупустую банку с пивом. Все люди проходили мимо, и им было насрать на то, что кто–то рядом подыхает от голода, а он вдруг подошел и дал мне эту чертову банку. Пиво было дерьмовое — теплое и кислое, но тогда мне казалось, что это самое лучшее пойло в мире. Кроме этой банки с кислым пивом он дал мне один совет, который я буду помнить всю жизнь. Он сказал мне: «Никому не верь, ничего не бойся и никого ни о чем не проси, парень, и может быть ты сможешь выжить в этом поганом мире и выбраться с этого дна». Тогда я ответил, что запомню его слова. Он дал мне отличный совет, как выжить в этом дерьмовом мире, Брент, и я благодарен этому человеку… А спустя час я стоял на краю платформы и смотрел на эти чертовы рельсы, залитые кровью. Рядом лежало тело, накрытое простыней, а у меня в кармане была пачка его дешевых сигарет. Он сказал, что они ему больше не понадобятся, но я, идиот, тогда ничего не понял. Если бы я догадался, что он задумал, я не дал бы ему умереть, — Поттер закрыл лицо руками и вдруг беззвучно зарыдал, Брент присел рядом и тихо произнес:  — Мы выберемся с этого блядского дна, Гарри, я тебе обещаю. В следующем году я обязательно поступлю в колледж, найду нормальную работу, сниму хорошее жилье, а ты пошлешь нахуй Мабуто и переедешь ко мне. Мы не будем грязными шлюхами, — Коннер осторожно обнял своего приятеля за вздрагивающие плечи, у которого сейчас вместе со слезами выходило напряжение этой тяжелой ночи.  — Знаешь, Брент, у меня были такие моменты, когда я хотел прийти сюда… чтобы все закончилось… Я так устал от всего этого, — убрав руки от заплаканного лица, тихо произнес Гарри. Коннер вдруг резко развернул его за плечи, притянул к себе, крепко обнял и произнес:  — Послушай, Блэк, пообещай мне здесь и сейчас, что никогда не придешь сюда. Обещай мне это, мать твою! — он резко встряхнул Гарри за плечи.  — Я не сделаю этого, Коннер, как бы хреново мне не было, — шмыгнув носом, сказал Гарри. — Слишком многие задолжали мне, и очень скоро они ответят за все, — Поттер отстранился от своего приятеля, ладонью стирая слезы с заплаканного лица. — Извини, что я сопли распустил, разревелся, бля, как девчонка. Нервы ни к черту в последнее время. Я бы сейчас за дозу душу продал, — Гарри смущенно улыбнулся, глядя на своего друга.  — Все нормально, чувак, — серьезно ответил Брент и хлопнул Гарри по плечу. — Иногда слезы помогают лучше, чем самая крутая «дурь». Кстати, нам пора, отдам «макаронникам» деньги и мы вернемся домой. Пошли, я хочу побыстрее закончить с этим дерьмом, — Коннер протянул руку Поттеру. — Ну же, пошли. Гарри задумчиво посмотрел на протянутую руку, затем поднял взгляд на стоящего перед ним парня. Брент О’Коннер мог быть самим очарованием, когда хотел, его можно было назвать ангелом, если бы он не был так порочен и развратен. Сейчас перед ним стоял падший ангел, упавший с небес на самое дно и протягивал руку, чтобы вытащить с этого дна. Поттер крепко сжал его ладонь, поднимаясь со скамейки.  — Ты ничего обо мне не знаешь, Брент, — вдруг серьезно произнес Поттер. — Ты понятия не имеешь, кто я на самом деле и что могу сделать для тебя. Брент вдруг весело засмеялся и беззаботно хлопнул Гарри по плечу:  — Только не говори, что ты у нас принц-изгнанник, лишенный наследства, — продолжая смеяться, произнес ирландец.  — Очень смешно, мать твою, — хмыкнул Поттер. — Но я, правда, чертовски богат. Блядь, Коннер, заткнись, перестань ржать, я же не вру! Помнишь, я говорил тебе, что мои родители погибли в автокатастрофе? Они оставили мне кучу денег, но ими пока распоряжается опекун. Очень скоро, когда я стану совершеннолетним, я получу их. Брент, осталось продержаться совсем немного, 31 июля мне исполнится семнадцать, и я получу дохуя денег и такое могущество, о котором ты понятия не имеешь. Брент вдруг перестал прикалываться, подошел к Гарри, с нежностью провел ладонью по его щеке и произнес:  — В последнее время ты слишком подсел на «иней». Не увлекайся этим, пожалуйста. Береги себя, Гарри.  — Ты мне не поверил… — тихо произнес Поттер. — Но я, правда, смогу сделать для тебя все, что захочешь, клянусь.  — Хорошо, — улыбнулся ирландец. — Если ты у нас такой богатенький и могущественный, купи мне для начала «Бентли». Всегда мечтал о крутой спортивной тачке.  — И это все, что ты хочешь? — усмехнулся Поттер. — Давай, Коннер, пользуйся моментом, пока добрый волшебник Гарри предлагает исполнить все твои желания.  — А ты серьезный парень, Блэк, — снова засмеялся Брент. — Не размениваешься по мелочам. Ладно, раз уж у меня три желания и волшебная фея, которая обещает их выполнить, тогда, может, спишешь мне сегодняшний долг? Для вас, миллионеров, пятьсот фунтов пустячок, а мне приятно будет. Тут уже Поттер не смог сдержаться и засмеялся.  — Хорошо, лиса хитрожопая, пятьсот фунтов ты уже получил, «Бентли» — после моего совершеннолетия, а третье желание скажешь тогда, когда поверишь, что я действительно волшебник, к тому же охуенно богатый, — сказал Поттер, глядя в карие глаза, которые смотрели на него с нескрываемой нежностью. На миг Гарри, не осознавая, что делает, притянул к себе стоящего перед ним парня и прошептал:  — Ты тоже береги себя, Брент О’Коннер, а я обещаю тебе, что выберусь с этого дна и вытащу тебя. Они ответят нам за все — Веймар, Ли, Мабуто, Малфой — все эти ублюдки.  — Кто такой Малфой? — спросил Брент. — Кто–то из клиентов? – Да, можно сказать и так, — процедил Поттер. — Мой первый клиент Драко Люциус Малфой, который заплатил за меня огромную сумму, и из-за этой мрази я оказался здесь. Он сломал мне жизнь и ответит за это сполна. Парни прошли мимо мусорных баков, заваленных полными мешками, мимо каких–то досок, и повернули к подъезду, слабо освещенному висящей на голом проводе лампочкой. Наркопритон, в котором брали товар на продажу уличные торговцы, находился на окраине Лондона в старом, обшарпанном доме, где в основном селились нелегальные эмигранты. Поднявшись по лестнице, Брент условным сигналом позвонил в обитую железом дверь, над которой горел зеленый огонек камеры наблюдения. Несмотря на глубокую ночь, им сразу открыли. В квартире горел яркий свет, из комнаты раздавался громкий смех, мимо прошмыгнул невзрачный тип и выскользнул за дверь. – А, это ты, детка, — широко заулыбался полноватый мужчина с массивной золотой цепью на шее и в банном халате, одетом на голое тело. — А я уже думал мальчиков за тобой посылать, — продолжая улыбаться, добавил хозяин притона, потрепав Брента по щеке.  — Я не мог раньше, мистер Маурелли, — ответил Коннер, протягивая деньги. — Проблемы со здоровьем были. Брент не врал, даже если бы у него были деньги, он не смог бы их привезти. Подвергнутые насилию после облавы в ночном клубе «Fire», и Поттер, и Коннер не могли работать и не выходили на панель несколько дней. Мабуто дал Гарри пару дней перерыва, чтобы он мог подлечиться, а Брента, у которого был разрыв ануса, отвез к Веймару, где лечением парня занялся доктор Джек. В больницу Поттер обращаться не стал, многие хастлеры выходили на работу и с более серьезными травмами, глуша боль наркотиками и сильными обезболивающими средствами. Маурелли взял протянутые Коннером деньги и быстро пересчитал их, потом удивленно посмотрел на заметно нервничающего парня и произнес:  — Здесь не вся сумма, малыш.  — Мистер Маурелли, вы же сами сказали… я принес сколько надо… здесь вся сумма, две тысячи…  — Две тысячи было два дня назад, а теперь уже проценты набежали, бэби, — усмехнулся наркоторговец. — Так что с тебя еще восемьсот фунтов.  — Сколько? — вскрикнул Коннер. — Черт, да это же грабеж! Из комнаты, где раздавался мужской смех и громкие голоса, высунулся здоровенный парень с рожей, как у бульдога, и, гадко ухмыляясь, произнес:  — Какие–то проблемы, босс? – Нет, Санни, думаю, у мальчиков проблем не возникнет, ведь так, бэби?  — У меня больше нет денег, — мрачно произнес Брент, украдкой взглянув на дверь, обитую металлом. Парень с бульдожьей рожей подошел к нему вплотную и процедил: –А ведь ты, пидор, серьезно влип, — при этих словах охранник схватил хастлера за горло, сдавливая, и прижал к стене, другой рукой вынимая из наплечной кобуры пистолет.  — Не надо! Я заплачу, у меня есть деньги! — крикнул Гарри, быстро вытаскивая из кармана мятые купюры. — Вот… здесь, правда, не все, только пятьсот, но я обещаю, что завтра принесу остальные. Мы вернем все деньги!  — Подожди, Санни, не горячись, — вмешался босс, похлопав своего парня по плечу. — Кажется, наш спорный вопрос урегулирован, — забрав у Гарри деньги и пересчитав их, итальянец добавил: — Только вот долги надо отдавать вовремя. Люблю пунктуальность.  — Вот еще сорок фунтов, — протягивая мелочь, взятую у избитого в электричке мужика, произнес Поттер. — Больше у нас ничего нет, правда. Завтра я привезу оставшуюся сумму, клянусь, — добавил он.  — Ну хорошо… вот это уже деловой подход, — заулыбался наркоторговец. — В нашем бизнесе надо быть точным — сказал сегодня, значит сегодня, иначе до завтра можно не дожить. Санни, опусти ствол. Парень нехотя спрятал пистолет в кобуру и убрал руку с глотки Коннера.  — Повезло тебе, педик, — процедил он в лицо Брента, который тяжело дышал и растирал рукой горло.  — Ладно, ладно, простим девочек на первый раз, — примирительно произнес Маурелли. — Они оставшийся долг натурой отработают, что с них, пидовок, еще возьмешь? — усмехнулся наркобарон. Парень, которого звали Санни, схватив Гарри за шиворот, затащил его в небольшую комнату, где на столе лежали деньги и полиэтиленовые пакеты с расфасованными белыми кристаллизованными кусками суррогатного кокаина. Толкнув Поттера к столу, парень расстегнул ширинку и принялся быстро дрочить, глядя на его жопу. Бывший гриффиндорец со спущенными до колен джинсами стоял, нагнувшись и упираясь руками о стол и ждал, когда парень закончит с презервативом и засадит ему в задницу. Схватив Гарри за бедра, итальянец поудобнее пристроился и уперся членом в очко, надавливая все сильнее и сильнее, пока не вошел в подростка полностью. Долбил он Гарри резко, рывками, крепко сжимая за бедра, при этом злобно, сквозь зубы, матерился, время от времени с английского переходя на итальянский. Похоже, парень был натуралом, и трахать мальчиков особого удовольствия ему не доставляло. Вскоре Гарри почувствовал, как член Санни выскочил из его задницы. Итальянец так и не кончил, и от этого сильно разозлился.  — Бери за щеку, пидор, — приказал он, присаживаясь на стул и стягивая с члена презерватив. Вынув из пачки сигарету, закурил. Гарри присел на корточки, несколько раз облизнул залупу и начал насаживаться ртом на член, придерживаясь руками о бедра итальянца. Санни закрыл глаза, видимо, представляя в этот момент какую–нибудь грудасто–жопастую синьорину, обхватил руками Поттера за голову и стал сам задавать темп, глубоко проникая в горло подростка. Его движения вскоре стали судорожными, и Гарри с нетерпением ожидал момента, когда же наступит развязка. Его челюсть уже занемела, а член проникал ему в самое горло, вызывая рвотный рефлекс. Гарри попытался рукой взяться за покрытый венами ствол и контролировать глубину проникновения, но итальянец, находясь уже на подходе к оргазму, прижал его голову к своему паху, зарычал, как животное, и в рот парня хлынул поток густой спермы, которая тут же стала вытекать изо рта и стекать по подбородку. Часть спермы все–таки попала Поттеру в горло, и он сделал несколько непроизвольных глотательных движений. В то время, когда Гарри подлизывал остатки спермы с члена Санни, в комнату вошел Маурелли в широко распахнутом халате, почесывая яйца, следом за ним шел Брент, вытирая ладонью слегка припухшие губы. Поттер обтер лицо рукавом и, подтянув приспущенные джинсы, поднялся с корточек.  — Ну что, будем считать, что в расчете, — похлопав Брента по щеке, улыбаясь, произнес хозяин наркопритона. — Будешь еще брать товар, малыш? — поинтересовался он, кивнув на пакеты с крэком, лежащие на столе, на котором только что трахали Гарри. Брент на миг замялся, но Поттер быстро ответил за него: – Нет, не сейчас. Может быть в следующий раз. – Ну, как хотите, красавчики. Парни стремительно направились к двери, пока наркоторговец Маурелли не передумал списать Коннеру оставшийся долг. Уже оказавшись на улице, в тускло освещенной грязной подворотне, Брент схватил своего приятеля за плечи, прижал к стене и, наклонившись к его лицу, прошептал:  — Прости, что втянул тебя в это дерьмо, Гарри… Спасибо, что спас мою задницу.  — А ты думал, что я такая сволочь, что буду стоять и смотреть, как тебе мозги вышибают? — злобно огрызнулся бывший гриффиндорец, пытаясь оттолкнуть от себя друга, но Коннер вдруг крепко прижал его к себе и начал целовать в губы. Парни пристроили на крышу газетного автомата мощный переносной приемник — они называли его «мега–взрыватель», — который сейчас надрывался оглушительным ревом. Сами же хастлеры увлеченно спорили и ругались по поводу статьи в спортивном журнале, который они нетерпеливо выхватывали друг у друга. Предметом жарких споров являлся выпуск «Ринга», а точнее, статья о достоинствах и недостатках двух боксеров — Гектора «Мачо» Комачо и Рея «Бум–Бум» Манчини, чей поединок накануне состоялся в Нью–Йорке. Поттер не принимал участие в спортивных дебатах. Бокс он никогда не любил, и стойкую нелюбовь к этому виду спорта привил ему Дадли, который частенько вместе со своими дружками, поймав Гарри на задворках школы, оттачивал свои удары на кузене, стремясь кулаком зарядить ему в глаз или по переносице, чтобы сломать очки. Поттер стоял, прислонившись к стене дома, и с завидным аппетитом уплетал пончик с повидлом, отхлебывая молоко из картонного пакета. Мабуто пока еще не подъехал, и ребята были предоставлены сами себе, совершенно не обращая внимания на проезжающие мимо и время от времени сигналящие автомобили. Покончив с пончиком, Гарри снял с газетной стойки новый выпуск комиксов, по привычке поправил на переносице очки и, закурив, присел на бордюр тротуара. Он с детства любил комиксы, и когда Дадли вышвыривал в мусор очередной потрепанный журнал, Гарри его доставал, бережно распрямлял мятые и порванные листы, и подолгу с увлечением рассматривал удивительные рисованные истории о приключениях супер-героев, спасающих мир. Сидя в запертом чулане, он мечтал о том, чтобы стать похожим на них и спасать мир от злодеев. Детская мечта сбылась — ему самой судьбой было предначертано стать героем волшебного мира и спасителем, но наивный добрый мальчик–сирота быстро вырос, а желание спасать мир в последнее время сильно поубавилось, однако детская любовь к комиксам осталась. Начал накрапывать дождь. Поттер встал, возвращая журнал хозяину магазина, который вышел, чтобы убрать газетную стойку под навес.  — Может, для вас, педиков, лучше про Белоснежку? — с идиотской улыбочкой поинтересовался газетчик.  — Еще раз скажешь мне какую–нибудь хуйню, а потом придешь открывать свою сраную лавку и увидишь на ее месте кучку пепла, — ответил Поттер, прищуриваясь, и сплюнул мужику под ноги.  — Тюрьма по тебе плачет, сучонок, — зло произнес хозяин и скрылся в магазине. Дождь полил сильнее. Хастлеры, прихватив «мега–взрыватель», расположились под навесом.  — А где Коннер? — спросил Поттер, отшвырнув окурок в сторону водосточной канавы.  — Хрен его знает, — пожав плечами, ответил Ральф Трейси. — Может, по заказу работает?  — Ладно, я отойду минут на пятнадцать, — произнес Гарри. — Если Мабуто будет меня искать, скажите, что я отлить пошел.  — Вали, Блэк, — ответил кто–то из парней, на миг оторвавшись от жарких спортивных дебатов. Гарри перешел на другую сторону улицы, свернул в арку, и чтобы окончательно не промокнуть под дождем, который только усиливался, быстро побежал к своему дому, перепрыгивая через лужи. Возле подъезда стояло такси, и парень решил, что это Брент вернулся с «выездной работы». Стремительно взбежав по лестнице на третий этаж, Поттер увидел дорожную сумку, стоящую на площадке, и открытую дверь квартиры О’Коннера. Гарри вошел и увидел Брента, собирающего вещи.  — Ты что, уезжаешь куда–то? — ошарашено произнес Гарри, наблюдая за тем, как его приятель, собрав журналы и учебники, засовывает их в сумку. – Да, — коротко ответил Брент, даже не обернувшись.  — Ты хотел уехать и ничего мне не сказать? Даже не попрощаться? — спросил Поттер, со злостью захлопывая дверь, но Коннер, продолжая собирать вещи, ничего ему не ответил.  — Ты в Дублин возвращаешься, к матери? — прерывая затянувшееся молчание, снова спросил Гарри. – Нет, бля, в Нью–Йорк, к богатым родственникам, — огрызнулся ирландец, застегивая молнию сумки.  — Какого хрена происходит? — Гарри схватил Брента за плечи и сильно встряхнул его. — Что случилось, мать твою? Куда ты уезжаешь?  — Мабуто вышвырнул меня на улицу, вот что случилось, Блэк, — ответил парень, глядя на своего взволнованного приятеля.  — Как вышвырнул? — ошеломленно спросил Поттер, еще крепче сжимая Брента за плечи. — Почему?  — Сказал, собирай свое блядское барахло и выметайся из квартиры.  — Брент, но почему, что произошло? — взволнованно произнес бывший гриффиндорец, чувствуя, что случилось что–то очень плохое. Брент О’Коннер молчал, опустив глаза, а Поттер, с возрастающей тревогой всматриваясь в его лицо, тихо попросил:  — Пожалуйста, скажи мне…  — У меня сифилис, Гарри, — тихо произнес Брент, отворачиваясь в сторону, и Поттер увидел, как по щеке его друга скатилась слеза, оставляя влажную дорожку. – Что? — пораженно произнес бывший гриффиндорец.  — Он сказал, что ему не нужен сифилитик, и чтобы я собрал свои вещи и сегодня съехал с квартиры.  — О Мерлин, — прошептал Поттер, и, обняв друга, крепко прижал к себе. Брент беззвучно зарыдал, а Гарри, обнимая его, чувствовал, как вздрагивают плечи его приятеля.  — Когда ты узнал об этом? — тихо спросил Гарри, прикасаясь своей щекой к влажной щеке друга.  — Утром, — всхлипнув, ответил О’Коннер. — Я сдал анализ на RW, сегодня ездил в клинику за результатами… Результат хуже некуда — резко положительный по всем четырем позициям, — Брент отстранился от Гарри, стирая ладонью слезы, и присел на край кровати. — Я знал, что это когда–нибудь произойдет… Тебе надо сдать кровь, Гарри, возможно, ты тоже заражен, — тихо добавил он, взглянув покрасневшими глазами на ошеломленного друга. – Нет, я не болен, — взволнованно ответил Гарри, по привычке потирая шрам на лбу. — У нас же с тобой ничего не было.  — У нас были общие клиенты, — грустно улыбнулся Коннер, и отвернулся в сторону.  — О черт… — прошептал Гарри, присаживаясь на край кровати рядом с приятелем и потянулся за сигаретами, руки заметно дрожали.  — Ты можешь не знать о том, что болен, — протягивая ему зажигалку, ответил Брент. — Инкубационный период длится три–четыре недели. Сдай анализы, Гарри. Поттер отрицательно покачал головой, выпуская струю дыма.  — Как хочешь…  — Брент, но ведь Мабуто говорил, что будет оплачивать наше лечение, если что… — произнес Гарри.  — Я тоже был таким идиотом, что поверил Мабуто, — усмехнулся О’Коннер. — Поэтому сегодня утром рассказал ему о результатах анализов, а он вышвырнул меня на улицу. Эта тварь не будет тратить деньги на наше лечение, и ему не нужны инфицированные шлюхи. Легче найти нового здорового парня, чем платить за мое лечение.  — Это же подло, Брент! — воскликнул Гарри.  — Жизнь — отстой, чувак, — грустно улыбнулся Коннер. — Ты что, до сих пор еще это не понял? Не верь, не бойся, не проси — разве не так?  — И что дальше? Что ты будешь делать? — мрачно спросил Поттер.  — Не все так страшно, — с наигранной веселостью ответил Коннер. — Я же с тринадцати лет на улице, так что не пропаду. Поселюсь в номере в каком–нибудь недорогом отеле на окраине, потом сниму квартиру для работы, одну на двоих с кем–нибудь, так дешевле. Так что все будет нормально.  — А что будет с этим?  — Это лечится, Гарри, — закурив вторую сигарету, ответил Брент. — Сифилис херня, это не смертельно, накуплю антибиотиков и буду лечиться сам. Было бы значительно хуже, если бы меня кто-то инфицировал ВИЧ.  — Почему не хочешь обратиться в больницу? — спросил Поттер. — Если у тебя нет денег, я дам.  — Дело не в деньгах… Мы, проститутки — повышенная группа риска. Если я сейчас обращусь в Окружную больницу, чтобы пройти курс лечения, они сразу же передадут сведения в отдел нравов, легавые начнут проверку, станут искать всех клиентов, чтобы выяснить, не заразил ли я кого–то, и если вдруг такое случилось, меня могут привлечь к уголовной ответственности за преднамеренное распространение венерических заболеваний. К тому же за яйца прижмут и Мабуто, как моего сутенера, потом начнут проверять всех парней. Знаешь, Гарри, мне действительно лучше побыстрее свалить отсюда и сменить район.  — Вот дерьмо, — тихо произнес бывший гриффиндорец. — Значит, теперь из больницы о результатах анализов сообщат в отдел нравов? – Нет, не сообщат. Я обращался в частную клинику, они гарантируют полную анонимность, не требуют никаких документов, можешь назваться любым именем, заплатить деньги и сдать кровь, а на следующий день придешь и заберешь запечатанный конверт с результатами анализов. Все парни делают именно так, если хотят скрыть, что заразились. Повисла напряженная тишина. Брент бросил на пол окурок и раздавил его ботинком.  — Мне пора, Гарри, там такси ждет… Да и с Мабуто лишний раз встречаться не хочу.  — Брент, позвони мне, — попросил Поттер. — Пожалуйста, обещай, что позвонишь мне как устроишься. Нет, позвони лучше сегодня, обещаешь?  — Обещаю, — улыбнулся О’Коннер, перекидывая сумку через плечо. Они смотрели друг на друга, как будто расставались навсегда и хотели на всю жизнь запомнить эту последнюю минуту. Гарри первый сделал шаг вперед, крепко обхватил стоящего перед ним парня и прижал к себе.  — Брент, мне жаль, что у нас ничего не было, правда, — прошептал он. — Но мы могли бы… – Нет, Блэк, уже слишком поздно. Если ты не болен…  — Мы с резинкой, — крепче прижимая к себе Брента, произнес Поттер.  — Презервативы только с клиентами, — ответил О’Коннер. — И я действительно не хочу рисковать, потому что люблю тебя, — добавил он. Брент наклонился и нежно поцеловал Гарри в губы. Поттер ощущал ртом теплое дыхание Коннера, ласкал своим языком его язык и губы, одновременно нежно ворошил на затылке его волосы. Брент тоже обхватил его затылок свободной рукой, прижимая к себе сильнее, боясь отпустить. Гарри опустил руку вниз и принялся гладить член друга через джинсы. Нежность и любовь, спрятанные в душе Поттера, наконец–то нашли свой естественный выход, и, ничем не сдерживаемые, захлестнули его сокрушительным потоком. Ему сейчас было плевать на то, что он целуется с парнем, что он извращенец и шлюха, ну и пусть. Гарри взасос целовал Брента, а Коннер, едва его губы освобождались, отвечал ему с такой же страстью. «Я педик, я псих, ну и пусть! Пусть это называется как угодно, плевать», — думал Поттер, задыхаясь от охвативших его чувств. — «Пусть другие считают это пороком и извращением, пусть другие клеймят такую любовь, пусть бегут от этого, как от чумы». Сейчас, целуясь с Брентом О’Коннером, самым классным парнем в мире, Гарри Поттер забыл обо всем на свете, ему было бесконечно хорошо, он делал то, что хотел, и до других ему не было никакого дела.  — Я должен идти, — прошептал Брент, с усилием отрываясь от губ Гарри. — Иначе это зайдет слишком далеко.  — А если я уже инфицирован? — спросил Поттер. — Тогда мы ничем не рискуем. Коннер покачал головой и, напоследок едва прикоснувшись губами к щеке Гарри, стремительно пошел к двери.  — Брент, позвони мне, — крикнул ему в спину Гарри. Коннер ничего не ответил, захлопнув за собой дверь. Он не позвонил ни в этот вечер, ни в следующий. Гарри сам настойчиво пытался дозвониться до друга, но каждый раз в трубке слышал один и тот же ответ: «Абонент временно недоступен или находится вне зоны доступа». «Брент, пожалуйста, позвони мне, надо поговорить. Гарри. P.S. Ты же обещал… пожалуйста». Поттер отправлял одно sms за другим, но так и не получал ответа. Он чувствовал себя обманутым и брошенным, а где–то глубоко внутри с каждым днем разрасталась щемящая пустота. Он понимал, что потерял еще одного друга, и от осознания этого было очень больно. «Брент, позвони мне, мне очень хреново без тебя», — не в силах смириться с потерей друга и мыслью о том, что тот его бросил, Поттер настойчиво продолжал отправлять сообщения на номер О’Коннера. Гарри все больше и больше погружался в депрессию, которая грозила стать затяжной. Брент упорно не отвечал на его звонки и сообщения, Гарри понимал, что друг преднамеренно избегает общения с ним, и не понимал, почему вдруг Коннер бросил его. И еще одна мысль отравляла Гарри все последние дни — мысль о том, что он тоже мог быть заражен сифилисом. Брент сказал, что болезнь проявляется только спустя несколько недель, в течение этого времени можно уже быть инфицированным, но не знать об этом. Мысль о том, что у него может быть сифилис, приводила Гарри в ужас. Работая в борделе Веймара, все хастлеры подвергались обязательным еженедельным медосмотрам, регулярно сдавали мазки и кровь на анализы. Венерические заболевания случались, но выявлялись сразу же, а инфицированного отправляли «на карантин» и начинали усиленно лечить. Поттер панически боялся заразиться, венерические заболевания ассоциировались у него с чем–то гадким и очень постыдным. О здоровье уличных хастлеров никто не заботился, и хотя Мабуто говорил, что будет оплачивать лечение, заявления сутенера оказались очередной ложью. Джо выгоднее было выставить инфицированную шлюху на улицу, чем оплачивать лечение. Тем более во время лечения возникал простой, когда больная проститутка уже не приносила доход своим хозяевам, а секс–индустрия была сплошным, непрерывным конвейером, требующим бесперебойного денежного потока. Поттер понимал, что Брент прав, еще ни разу, работая на улице, он не сдавал анализы, при этом очень часто клиенты не пользовались презервативами, многие даже доплачивали, чтобы оттрахать мальчиков без резины. Теперь Гарри каждый день в ванной перед зеркалом, широко раскрыв рот и высунув язык, или низко наклонившись и растянув ягодицы руками, тщательно высматривал любые симптомы возможного заболевания, которое в первую очередь поражало слизистую, но ни во рту, ни в промежности пока не было никакой сыпи или язв. Поттер обзывал себя трусом за то, что не решается съездить в клинику и сдать анализы. Он понимал, что лучше узнать жестокую правду, чем обнадеживать самого себя мыслью о том, что с ним все в порядке и с замиранием сердца высматривать у себя в промежности любое покраснение или прыщик. Даже если он и подцепил уже какую–то заразу, то лучше узнать об этом раньше и начать самостоятельное лечение, а не доводить до того, когда это станет заметно и нельзя будет скрыть от клиентов и сутенера. Гарри тянул один день за другим, отсрочивая визит в больницу, но этим утром, вернувшись с «работы» и проведя перед зеркалом минут двадцать, высматривая признаки возможного заболевания, решил, что откладывать больше не имеет смысла. Он обзвонил несколько частных клиник, выясняя, где можно анонимно сдать анализы на венерические заболевания. Все оказалось в точности, как рассказывал Брент. Никто не спросил у него документов, он мог назвать себя вымышленным именем и, не задумываясь, сказал, что его зовут Блэк. Заплатив необходимую сумму, с квитанцией в руке он зашел в процедурный кабинет… Результаты анализов были готовы на следующее утро. Взяв у регистратора запечатанный конверт с надписью «Блэк», Гарри спустился в метро и всю дорогу до дома держал его слегка дрожащими руками, так и не решаясь вскрыть. Это было трусливо, недостойно отважного гриффиндорца, но в тот день Гарри Поттер так и не решился вскрыть конверт с результатами анализов на реакцию Вассермана. Через несколько дней в освободившуюся квартиру «Железный Джо» поселил нового парня. Гарри проснулся от громкого звонка и инстинктивно схватил телефон, но звонили в дверь. Обычно к нему приходили только два человека — Мабуто и Коннер, но сутенер всегда лупил в дверь так, что она едва не срывалась с петель. Поттер быстро накинул халат на голое тело, нацепил очки и, чувствуя, как учащенно забилось сердце, побежал в прихожую, в глубине души надеясь, что Брент все-таки вернулся. Перед ним стоял незнакомый тип — смазливый крашеный блондинчик с длинной челкой, падающей на глаза, и пухлыми рабочими губами.  — Извини, кажется, я разбудил тебя… Меня зовут Джесси, — парень виновато улыбнулся и смущенно протянул руку, даже немного покраснев. — Джесси Монтгомери. Я твой новый сосед, — добавил он, продолжая протягивать руку для приветствия.  — А мне насрать как тебя зовут, «блонди» — со злостью процедил бывший гриффиндорец. — Еще раз подойдешь к моей двери — уебу нахуй, — добавил он, со всей силы захлопывая дверь перед самым носом того, кто теперь жил в квартире Брента О’Коннера. Парень едва успел отскочить на площадку.  — Придурок, блядь! — крикнул блондин, охреневший от такого «радушного» приема своего нового соседа, и направился в свою квартиру, тоже громко хлопнув дверью. Знакомство явно не задалось. Взяв телефон, Поттер снова набрал номер, но в сотый раз услышал автоматический ответ: «Абонент все зоны доступа…» «Если ты не позвонишь мне, я буду искать тебя, Брент, а когда найду — набью морду, потому что мне очень плохо. Гарри» — парень отправил сообщение и, вытащив из–под матраса маленький полиэтиленовый пакетик с белыми кристаллами, побрел в туалет. В последние дни он резко увеличил дозу крэка и только за счет наркотика мог глушить сильную депрессию, которую испытывал после потери друга.