— Ты снова кричал…
— Для тебя ведь это уже не новость, — криво усмехнулся Дин, — одним кошмаром больше, одним меньше.
Но по-настоящему свое переживание старший Винчестер не откроет. Как и то, что впервые увидел брата во сне в сексуальном подтексте. Образ постельной сцены все ещё был ярким, словно это происходило наяву. Мурашки бегали по коже, принося за собой легкий дискомфорт, в довесок этому, головная боль с каждой минутой становилось сильнее, обещая хозяину раскол черепушки. Утренние упражнения должны были помочь с привычными уже симптомами, но на этот раз оказались бесполезными. Казалось, что с немыслимым сном, организм успел перестроиться за ночь и все то, что помогало раньше, становилось невыносимым сейчас. Таким, например, как глубокие вдохи и выдохи. На каждый такой Дин готов был зайтись кашлем и выплюнуть собственные легкие. Сэм с сожалением смотрел на страдания брата и не мог сделать ничего. Как бы сейчас его не разрывало на противоречивые чувства.
— Дин…
— В порядке я, — на каждую паузу между кашлями вставлял свое слово парень.
— Да не в порядке! Ни черта ты не в порядке!
— Не начинай… — сипло отозвался Дин, согнувшись к коленям. Руками он обхватил живот, сжимаясь так сильно, как только возможно, чтобы притупить боль.
— Заканчиваю! Что тебе снилось?
— Сэм!
— Ответь мне, прошу! — зарычал Сэм, одним рывком заставив Дина принять сидячую позу. Усмирить своё волнение, что перерастало в дикое безумство, он мог с трудом и сейчас самые потайные страхи вырывались на свободу. Все то, чего он опасался начинало сбываться. Дину не просто становилось хуже — он увядал на глазах.
Дин пошатнулся, в глазах помутнело, тошнота подкатила к горлу. Приложив руку ко рту, он постарался успокоиться. Не хватало ещё выблеваться и не добежать до туалета. И голос брата выводил из себя. Дин просто бесился. Как загнанный зверь бился об стены, в надежде выбраться на волю, но тщетно. На каждый удар лишь новый синяк и боль.
— Дин!
— Да ты! Ты мне снился! — выкрикнул Дин, глухо застонав, когда пульсация в висках становилась невыносимой и руки на автомате стиснули несчастную голову. — И после такого, мне верится с трудом, что ты мой брат…
— Что? — Сэм на секунду опешил и даже дикое состояние брата не привело в сознание. Последние слова прошлись по груди лезвием ножа.
— Мы были вместе… не… черт, — Дин зарычал, медленно сползая с кровати на пол.
— Дин! — Сэм оказался рядом и руками готов был обхватить брата, но в нескольких миллиметров остановился, пальцы тряслись и он с трудом сжал руки в кулаки.
— В постели… мы… — на каждое слово Дин вкладывал последние остатки сил.
Теперь каждое его слово растекалось ядом по венам. Каждая клеточка болела, казалось, что даже волосы и ничего не помогало. Головная боль выжигала любые мысли. Сам Дин словно стал погружаться в вихрь своих воспоминаний. Он чувствовал, как невидимая сила тянет его вниз, тело окутывает приятной волной, но лишь легким тонким слоем, что не может заглушить толстую жгучую боль, охватившую его с головой. Миллионы мелких кадров промелькали вокруг глаз.
Все начиналось с рождения ребёнка. Когда глазами четырехлетнего белокурого малыша, Дин увидел в колыбельке новорожденного малыша. Его глазки все ещё трудно было угадать на цвет, но даже тогда этот маленький мальчик знал, что у его младшего братика они будут такие же, как его собственные — цвета сочной зелени.
Сразу же за ним второе воспоминание, роковой день всей семьи Винчестеров. Невероятный жар, крик и голос отца. Ещё тогда у маленького мальчика появилась обязанность, долг всей его жизни, когда отец передал в его маленькие руки младшего братика и велел выбираться вместе из дома. Тогда, прижимая кричащего младенца крепче к своей груди, Дин почувствовал какого это, защищать чужую жизнь ценой собственной. Именно в тот день его детство было законченно. И вечный путь. Каждый день в пути.
То, что Дин прошел в своей жизни, но не помнил, что у него есть младший брат. Отец обучал не его, он обучал их вместе. Отец не оставлял его одного, он оставлял их вместе. И на каждый уход его последний фразой было лишь одно:
«Присматривай за Сэмми».
Ещё одно воспоминание отзывалось теплой волной в груди. То самое, что он видел обрывками ранее, с вечными подколами и придирками к младшему. Его день рождение и незабываемый подарок, после которого мелкий месяц был рыжим. И снова миллион разных кадров, и за каждый из них так сложно уцепиться, чтобы увидеть в полной форме. Воспоминания останавливались так, как хотели сами. Словно кто-то перематывал в его голове фильм и останавливал лишь на том моменте, который зачел бы нужным. И сейчас этим моментом стал короткий отрывок, со смертью отца. Контракт, что он сделал, спасший Дина из лап самой смерти и неутолимая боль после. Черная дыра в груди, становившаяся каждый раз все больше и чернее. Битва с Азазелем, желтоглазым демоном, что убил их мать и второй роковой момент. Если можно его было так назвать… ведь тогда Дин наконец открылся брату и тот принял его чувства. Они отомстили за родителей, но принялись сражаться в новой войне вместе. Вместе…
— Какие бы твари нам не попались, мы справимся, Сэмми. И ничто в мире не сможет нас разъединить.
— Люблю… — тихо в ответ прошептал младший, доверчиво прижавшись спиной к груди брата.
— Тебя… — подхватил Дин, зарывшись носом в лохматую макушку.
— Навечно.
Ещё один поток вырвал Дина из воспоминаний и в этот момент он ощутил почти нереальную легкость. Словно недавняя, выжигающая изнутри боль, была лишь сном.
— Дин, — хрипло позвал Сэм. Голос его был сорван из-за нескончаемых криков, зовов к сознанию брата.
— Сэмми… — Дин поднял взгляд, потерянный и в тоже время осознанный. В его глазах Сэм вновь мог увидеть… нежность? — Я вспомнил… все…
========== Часть 16 ==========
Первое время ни Дин, ни тем более Сэм не могли понять что происходит. Все произошло так спонтанно, сначала разговор, затем крики, и лишь позже признание. Возвращение памяти.
— Сэм… Сэмми.
Имя любимого человека слетало с губ как молитва. Дин сократил оставшееся расстояние между ними, тут же заключая брата в объятья. Один Бог знал как сильно он скучал, как хотел вернуться. Он осознавал все, что происходило с ним в момент потери. И смерть, и боль, и воспоминания. Когда чувствуешь, что можешь вырваться, но ещё одна стена появляется на твоем пути. И все начинается по-новой. Вновь пробить путь к брату и вновь наткнуться на стену. Каждый раз погружаясь в сон, он мог приблизиться на шаг вперед, словно защита ослабевала и позволяла пройти все дальше и дальше. Но стоило уловить хоть крупицу и ему становилось плохо. Его голова раскалывалась, а кожу жгло, как при ожогах, но несмотря на боль он не сдавался. Он не мог сдаться. Сэм помог ему вспомнить, и он не бросил все на полпути.
И все же была причина, за которую Дин не мог простить Сэма. Сделка с демоном. Не новость давно, что они ахиллесовы пяты друг друга, и за жизнь другого отдадут свою.
— Дин… — голос дрожал, как и все тело.
Сэм все ещё не верил. Трудно было осознавать то, что брат находится так близко и сам прижимает к себе. Руки, теплое дыхание у шеи, нежный голос… это было слишком больно. Вновь вспомнить и наконец понять, что Дин вернулся. Он вспомнил. Он любит. Любит его снова. Руки сомкнулись на шее брата и Сэм не смог сдержать слез. Две капли соленной воды. Слезы радости и облегчения.
— С возвращением, Дин, — тихо прошептал младший.
Дин отстранился, чтобы заглянуть в лицо своего любимого младшего братика. Сожаление и раскаянье вышли сильнее любых других эмоций, заслонив собой нежность и ласку. Стоило только увидеть эти слезы и вспомнить всю ту боль, что он ненамеренно причинил. Хоть вины его в этом не было, ничего не меняло.
— Прости, Сэмми… мой малыш.
Дин накрыл ладонями мокрые щеки, наклоняясь ближе и выцыловывая каждый миллиметр лица, вкладывая в эти легкие поцелуи всю свою любовь. Сэм млел под ласками, давно забытыми и так неожиданно вернувшимися. Осознание этого вновь дало волю слезам. Сэмми цеплялся за руки брата, как за спасенье, словно от него зависела жизнь и тянулся ближе. Коснуться дальше, не важно как, не важно где, но не отпускать. Больше никогда не отпускать.
