За что Винчестер любил и в тоже время ненавидел утренний душ, так это за то, что приходится вечно настраивать теплую воду, не говоря уже о горячей. Минут пять может уйти только на эту процедуру. Когда после сна тебе хочется ещё немного понежиться и с теплыми струями легко снять сон, это может испортить твой настрой под ледяным напором. А вот когда нужно освежить голову и прийти с мыслями, холодный душ подходит в самый раз. На сей раз Винчестер был прибегнут ко второму варианту и не сколько не жалел. Ему действительно нужно прийти с мыслями и молить Бога, что Сэм не стал ничего расспрашивать или просто тупо слишком долго разговаривать. За этими мольбами парень простоял добрые минут десять и успел промерзнуть до костей. Тогда рука потянулась к горячему крану и на лицо попали теплые струи. Ещё столько же времени проторчав в теплоте, Винчестер выбрался и чуть не поскользнулся на кафеле, успев перематерить весь мир. Так он точно не доберется до спальни, просто свернет шею и дело с концами.

Дин обмотал полотенце вокруг бедер и, забрав свои грязные шмотки, покинул ванну. Сэм обнаружился уже одетым и сидящим на заправленной кровати, а стоило кинуть взгляд на свою постель и парень с приятным удивлением обнаружил, что та тоже заправлена.

— Премного тебе благодарен, — первым нарушил тишину Дин.

Он вытащил на свет свою дорожную сумку, ту, что была с грязной одеждой и запихнул ещё одно пополнение. Все то время он ощущал пристальный, если не прожигающий, взгляд брата. Становилось не по себе.

Сэм снова ощутил этот прилив жара. Как и тогда, когда Дин пришел весь мокрый после дождя и стал красоваться перед младшим с голым торсом. Лишь с трудом Сэму тогда удалось сохранить остатки разума и не подавиться слюной. Сейчас он уже сомневался, что сумеет проделать такое ещё раз.

— Дин, оденься уже, — хрипло выдавил Сэм и тут же прочистил горло. Не хватало ещё спалиться перед братом, который ни черта не помнит и точно посчитает Сэма чертовым извращенцем и свалит, если увидит, что на него у младшего стоит как на параде.

Это болезненно, это невыносимо, столько сдерживаться и не иметь возможности хотя бы прикоснуться, а руки так и чесались сгрести брата в объятья и покрыть все его лицо поцелуями. Усадить к себе на колени и жарко выдыхать на ухо сопливый бред, не выпускать и целовать, целовать, целовать.

Теперь уже Сэм без слов подорвался и скрылся в ванной. Здесь все ещё было душно, витал слабый запах мотельного мыла и может младший просто медленно сходит с ума, но он ощущал запах Дина; Олд Спайса смешанный с потом и порохом. Его любимый запах. Сэм также, как и брат несколько минут назад, прильнул к двери, но ноги уже не держали и парень просто скатился на пол. Он уже не мог терпеть, возбуждение было слишком болезненным и яйца готовы были лопнуть от скопившейся спермы. Сэм избавился от пуговиц и когда собачка на ширинке спустилась с характерным «вжик», с блаженным тихим стоном обхватил пульсирующий член. Большим пальцем он собирал капли смазки на уздечке и растирал по всей головке, при этом вспоминая картины прошлого:

— Ди-и-ин.

Сэм зарывается свободной рукой в короткий ежик волос брата, до боли прикусывая губу. Второй рукой парень готов был бить по капоту машины или же ногтями скрипеть по металлу, ведь Дин доводил его до экстаза своим горячим ртом.

— М-м, малыш, стони для меня громче, — оторвавшись от своего занятия, Дин поднял глаза на брата: зрачки расширенны, губы припухли, а горячее дыхание все ещё обдавало головку и вышибало последний воздух из легких Сэма.

Своими сладкими словами Дин только подливал масла и Сэм не мог противиться, яростно притягивая брата обратно и старший был открыт, наготове он снова вобрал член Сэмми. Он не мог даже вобрать до середины, но даже несмотря на это мог довести брата до оргазма со звездочками в глазах.

— Дин! — Сэм прикусил руку, когда второй сделал последние поступающие движения и кончил в кулак.

И сладко и мерзко. Сэм ощущал эти несовместимые чувства, смешивая в убойный коктейль. До чего же он докатился… дрочить в ванной на брата, путем воспоминаний. От самого себя становилось тошно и только сильнее это усиливалось, когда по телу проходила блаженная истома.

***

Вернулся Сэм только спустя полчаса. Стер свое «место преступления» и простоял в душе почти так же неподвижно, как и брат. Надел на себя ту же домашнюю одежду, несмотря на то, что она была не совсем свежа. Других полотенец в ванной не наблюдалось, а свое Сэм так и не взял, в трусливой попытке пытаясь сбежать подальше от брата. Сейчас же он зашел на кухню, где уже сидел Дин с кружкой в руках. Витал запах черного кофе и Сэм тоже захотел себе сделать. В тишине да не в обиде, только вот давила на обоих.

— Дин, — Сэм сел напротив брата, делая небольшой глоток.

— Что?

— Ты ведь понимаешь, что разговора не избежать. Ты просто сбегаешь от меня вот уже несколько дней и не желаешь решать проблему.

Дин с громким стуком поставил кружку на стол. Он честно пытался не влезать, но слова брата просто выбесили. После всего, что он терпит. Чертову боль каждый день. Его голова как пороховая бомба. Один дьявол знает, когда она взорвется.

— Это я не желаю? Да что ты знаешь о том, что мне приходится испытывать?! Да, я скрываюсь от тебя, да я не разговариваю с тобой, а знаешь почему? Потому что, черт его возьми, я не могу контролировать это дерьмо внутри себя! Ты рядом — мне херово, я вижу сны — мне херово, я вспоминаю прошлое — мне херово! И так каждый день, Сэм. И это не остановить. Эта штука убивает меня, стоит только зайти дальше.

Сэм молча проглатывал наезд брата и Дин даже представить не мог, насколько близко Сэм чувствует себя так же. Они на одной ноге в этом дерьме. Но и как всегда, они вместе справлялись с проблемами, несмотря ни на какие их сложности.

— Мы сможем с этим справится, Дин, — мягко ответил Сэм, так сильно желая накрыть руку брата своей ладонью, но вовремя себя сдержал и только неловко взмахнул ею в воздухе. Дин этого даже не заметил, только скривил губы и поднял взгляд на младшего.

— Как?

Если бы Сэм знал… но теперь он не терял надежды. Не после того, что сделал Дин прошлой ночью. Это, пожалуй, он никогда не забудет. И пусть раньше все было куда ближе простых касаний к волосам, но сейчас, в его состоянии, это был самый огромный шаг к их связи. Сэм просто обязан был спросить, что послужило такому поведению.

— Дин… я не спал тогда, — только и смог ответить Сэм и Дин понял его без подробностей. Понял по тому, как в глазах застыло удивление, а позже его накрыло легкой волной паники. Руки мелко затряслись, а дыхание сперло. Но Дин постарался взять себя в руки и хорошенько прочистил горло, прежде чем заговорить:

— Почувствовал значит…

— Почему ты это сделал, Дин? — Сэм просто распирало от нетерпения. Он должен был узнать как можно скорее.

— Потому что… черт, — парень потер переносицу указательным и средним пальцем. Кажется, к нему снова возвращалась головная боль, — вчера мне приснился сон. Точнее, если бы я не был уверен на сто процентов, то сказал бы, что это всего лишь сон, но все было слишком ярко. В нем был ты и… Сэм, это было воспоминание.

Достаточно было только одного этого слова и Сэм с трудом сдержал в себе внутренний порыв подорваться, обхватить брата за плечи и вытрясти скорее всю информацию, во всех подробностях. Но он держался и в волнении мог только покусывать щеку изнутри.

— Та глупая шутка, — сквозь боль улыбнулся Дин и вытер ребром тыльной стороны руки испарину на лбу, — я подмешал тебе краску в шампунь. Рыжик, — последнее слово, после чего Дин со стоном повалился на пол.

— Дин! — Сэм в мгновение оказался рядом и несмотря на свои запреты обхватил брата, притягивая к себе, — все хорошо, Дин, все хорошо, — он медленно укачивал брата, словно малого ребёнка, не обращая внимание на сопротивления и уж конечно же, стараясь не слушать болезненные стоны, что становились громче.

Он понимает. Все понимает. Как Дину больно, как он хочет вырваться, как хочет забыться, но Сэм не может выпустить. Ему тоже больно, одиночество его убивает, несмотря на то, что брат рядом. Его сердце заныло сильнее, когда с губ Дина слетело это давно забытое, но такое знакомое и родное: «Рыжик». Сэм помнил. Помнил то время, когда брат смеялся над ним, но во взгляде, несмотря на усмешки, плескалось лишь забота и тепло. Он делал эти подколы лишь для того, чтобы растрясти брата, отвлечь от вечной зубрежки, в которой он пропадает днями напролет и просто развеселить. Тем более, что сделать это в день рождения. Только тогда Сэм вечно ворчал и не раз повторял Дину с легкой обидой в голосе, что тот испортил ему праздник. Напротив… это был лучший момент. Сэм запомнил его на всю жизнь. А теперь… после потери памяти, Дин говорит, что вспомнил этот момент. Оттуда его вчерашнее поведение. Вот почему он так нежно касался его волос. Отчаянное мычание слилось в помещении со стоном Дина.