— Руки прочь, — хлопнул по недавно выздоровевшей от очередных царапин Дины руке.

Одну руку Михаэлис убрал, но задействовал вторую, и в этот раз полез к лицу. Пальцы коснулись щеки, слегка приласкав.

— Хэй! — возмутился еще сильнее Сиэль, отпрянув. — Хватит ко мне приставать. А еще говорил, что не извращенец.

Тихо засмеявшись, Себастьян не продержался и пары секунд. Даже несмотря на полученные лекарства, больной бок заныл. Это говорит о том, что не стоит ни смеяться, ни дергаться, ни вставать. Спокойно кушать и держать руки при себе.

И все мысленные напутствия Себастьян услышал в голове почему-то голосом соседушки.

— Вечером, — заметив немного скривленное лицо Себастьяна, Сиэль сразу догадался, что тот испытал дискомфорт, — я обработаю тебе рану еще раз и сменю повязку, сделаю ее немного потуже.

Коротко кивнув, парень стал пережидать приступ. И как только ему стало легче, вернулся к пиршеству.

— Вот что мне с тобой делать? — устало покачал головой Сиэль. — Ты на меня дурно влияешь.

— Любить таким, какой есть, — ответил с набитым ртом.

— Я не люблю тебя, — поморщился Сиэль. — Хватит приписывать мне гейские стереотипы.

— А я люблю, — неожиданно и прямо в лоб признался Себастьян. Он этого не скрывал, но искал удачного случая.

— Ч-что? — мгновенно залился краской, отпрянув на другой конец кровати. — Что за бред ты несешь?! Тебе анестезия в голову ударила?!

— Нет, — слабо улыбнулся парень, постукивая пальцами по подносу. — Я не сегодня осознал свои чувства. Ну, и не сказать, что давно. Среднячок.

— Последнее было лишнее, — как-то истерически хохотнул Сиэль.

Вот он влип.

— Да ладно, я знаю о чем, ты сейчас думаешь, — усмехнулся Себастьян, глядя на шокированного соседа. — «Это невозможно, он верно так шутит, что мне теперь с этим делать, может, свалить пока не поздно, или же он мог ошибиться в своих чувствах». Да? Я угадал?

— Примерно, — осторожно кивнул Сиэль.

— Ну вот, теперь ты в курсе всех событий. И знаешь, мне как-то легче стало дышать, — все так же беззаботно продолжал говорить Себастьян, никаким взглядом или жестом не показывая, что испытывает волнение.

Сиэль закусил губу. Сердце билось от волнения. Он видел, что его соседу плохо. Причем не физически. Фантомхайв понимал, что сам чувствует что-то к Себастьяну. Не любовь, конечно, но что-то сильное. И это дурацкое чувство не давало сейчас покоя, потому что было жалко сидящего перед ним соседа. И это заставило совершить самый неожиданный даже для него самого поступок. Он поддался вперед и быстро поцеловал соседа в щеку.

После этого его скорости мог позавидовать любой бегун. Фантомхайв неимоверно быстро покинул свою же комнату.

— Э-э… — единственный звук, показывающий всю степень ошеломленности, протянулся на пару секунд. Но стоило вернуться связной речи:

— Поцеловал и убежал?! Вернись, малыш, я же теперь не усну!

— Заткнись! — донеслось смущенное со стороны ванной. Щеки горели. Хотелось остудить их.

— Я должен знать! Это из жалости или у меня есть шанс?

— Сочувствие!

— Вот же ж… — фыркнул Михаэлис, прикасаясь к щеке.

Послышался шум воды. Сиэль решил умыться, но даже холодная вода не помогала смыть с себя смущение. Щеки горели, словно на костре. Что, спрашивается, его сподвигло на подобное принятие решения? И как теперь после совершенного вернуться обратно?

Даже не это проблема…

Где он спать будет?! В комнате соседа?

Это был трудный выбор, если учесть, что мысли все равно возвращались к соседу, которому вечером потребуется перевязка. Еще одно испытание. Но до этого момента даже носа не показал.

***

Все оставшееся время Себастьян проторчал в комнате соседа, держа долбанный поднос на коленях. Чтобы его убрать, понадобиться встать. А он не встанет, не при каких обстоятельствах. Только если в туалет приспичит. Об этом Сиэль узнал, когда пришел перевязку делать.

— Черт, — хлопнув себя по лбу, парень поспешил унести поднос.

Удивительно, но в эти отведенные десять секунд, взять поднос, не глядя на соседа, и быстро выйти из комнаты, Себастьян и слова не произнес. Единственное, что смутило Сиэля — пристальный взгляд. Похоже, молчание в данном случае еще ужаснее, чем разговор.

— Привстать сможешь? — спросил Сиэль, доставая аптечку.

Действие обезболивающего прошло, порез давал о себе знать тянущейся болью. Каждый раз, стоило двинуться. Выполнив наказ соседушки, Себастьян поморщился.

— Колоть я тебе не буду больше, но где-то у меня была замораживающая мазь.

— Буду рад, если ты избавишь меня от боли, — наконец произнес Себастьян. Без улыбок и слишком тихо.

— Я предлагал тебе больницу. Отец мне голову открутит, когда узнает, что я экспериментирую над живым человеком, — снимая бинты, ворчал парень.

— Я надеюсь, что обойдется без инфекции.

Себастьян закусил губу, наблюдая за процессом перевязки.

— Отрежешь мне руки, — со смешком добавил Сиэль, обмазывая рану после обработки замораживающей мазью. Ненадолго, но хватит. — Руки у меня в перчатках, все материалы стерильны.

— Мне нужно было это услышать, — улыбнулся, наконец, Михаэлис. — Теперь я спокоен.

— Нет, я хочу тебя убить, занесу тебе заражение крови и прочего, — закатил глаза Сиэль, перевязывая бинты.

— А вдруг ты иголочку прочистил не так хорошо, как надо? А вдруг ниточки оказались грязными? Или я уже занес много лишней грязи? Пальцами грязными прикасался. Я могу еще немного вариантов привести. Хочешь?

— Я все промыл. Если бы не было анестезии, ты выл бы от боли по началу, потому что шипело знатно.

С тихим вздохом Себастьян на пару секунд заткнулся.

— Готово, — Сиэль довольно осмотрел свою работу и белоснежные бинты. — Никакой заразы тебе не занес, тут я уверен.

— А теперь вопрос, как быть с туалетом? Мне уже приспичило, — с виноватой улыбкой прикрыл один глаз. Весь процесс он терпел, но больше уже не может.

— Осторожно вставать.

Это про Михаэлиса. Мистер сама Осторожность. Он так осторожно встанет, что не почувствует ничего, только тот же легкий охлаждающий эффект. На самом деле странное чувство. Не то чтобы приятное… но и не больно, а это главное.

— Только не говори, что ты на это не способен? — страдальческим голосом произнес Сиэль.

— Я еще и с места не сдвинулся, а ты обо мне вывод делаешь.

— У тебя на лице написано.

Сиэль протянул соседу руку. Перед тем, как за нее взяться, Себастьян свесил ноги. Сам подъем оказался отвратительным, какую бы помощь ему не предложили. Все равно почувствовал слабую боль.

— Ну все, дальше сам дошагаю.

Отпуская ладонь соседушки, Себастьян не спеша поплелся в ванную.

— Тянуть будет, пока я не сниму швы.

Сиэль нагнал соседа и подхватил его под руку.

— Я уже понял, — слабо улыбнулся тот, крепче хватаясь за предложенную снова помощь (не из тех он, кто будет отказывать).

— Я звонил отцу, — признался Сиэль. — Якобы советовался для проекта. Он подсказал некоторые тонкости снятия швов, чтобы это не повлияло на что-то. Например, не задело какой-нибудь нерв. У меня мизинец на ноге порой торкает, когда касаюсь шрама на ноге.

— Интересно… А сколько должно пройти времени, прежде чем снимать швы? И ты, вроде бы говорил, что завтра следует позвонить в скорую. Если так, то они сами побеспокоятся о швах.

— Если согласишься, я позвоню, — Сиэль кивнул, — но, во-первых, нам влетит, что мы не сегодня позвонили, а, во-вторых, обычно пять-семь дней на такие раны.

— Я верю в тебя, малыш, — тихо ответил Себастьян, целуя в висок. Как раз вовремя. Они добрались до ванной и перед тем, как закрыть дверь, добавил еще кое-что:

— Пусть это останется нашей маленькой тайной.

— Что б тебя, — сквозь зубы произнес Сиэль, закрывая дверь с обратной стороны и съезжая по стеночке.

В какой-то степени он совершает преступление. О таком и правда лучше молчать и ждать, пока Себастьян поправится.