«Шестерка» развернулась и умчалась. Кособокий «мицубиси»-джип одиноко стоял на обочине. Мимо изредка проносились нелюбопытные автомобили.

Ведомая одиноким кожаным мальчиком изящная «хонда» остановилась у подъезда. Мальчик спрыгнул с седла, прислонил мотоцикл к стене, снял шлем. Уже не мальчик, а Оля набрала код, открыла тяжелую дверь и крикнула в полумрак консьержке:

– Тетя Таня, помогите, будьте добры! Подержите дверь, а я аппарат вкачу.

Сурово-приветливая тетя Таня держала дверь и ворчала:

– Опять за старое, Олька!

– Не-е, – весело отвечала Ольга. – Я всегда только за новое.

…Она положила на стол его паспорт, его права и доверенность.

– Ксива перед тобой на столе, конь внизу в стойле, шлем и панцирь в прихожей. Ты готов к вояжу. Отправляясь в дальний путь, аккредитив взять не забудь. Кстати, у тебя деньги есть?

– Мало, – признался Дима.

Она удалилась в свою комнату и вернулась с пачкой купюр. Протянула ему.

– Здесь пятнадцать тысяч. Для начала хватит. Отдашь со временем.

– Отдам, – твердо сказал Дима. – Мне пора ехать?

– Подожди часок. Сегодня пятница, и вот-вот начнется на трассах дачная толкучка. В толпе и заколесишь.

– Откуда у тебя деньги, «хонда»? – вдруг спросил он. – Родители отстегивают?

– Мои не отстегивают, но и не стегают. А деньги я зарабатываю.

– Чем?

– Никому не скажешь?

– Такой секрет?

– Еще какой. Если братья по колесу узнают, не быть мне ночной волчицей.

– Я не байкер.

– В самом популярном женском журнале я веду, а на самом деле почти целиком заполняю три рубрики: светская хроника, скандалы и криминал.

– Иди ты! – не сдержался он.

– Иду. За шахматной доской. Ты в шахматы играешь?

– Как Остап Бендер.

– Ну а я как тот одноглазый шахматист. Значит, выиграю. И час убьем.

Они сосредоточенно сидели за шахматной доской…

Иван Александрович в окружении многочисленной свиты с удовольствием осматривал фасад здания в стиле «лужковский ампир».

– А что? – не без удовольствия задал себя вопрос Иван Александрович и сам же ответил: – Вроде ничего! – И, ни к кому не обращаясь, добавил в пространство: – Ну и как в нем живется?

– Живется нам здесь прекрасно, Ваня, – ответил упитанный вальяжный мужчина и укорил собеседника: – Не в тесноте, но в обиде: глава концерна за месяц, как мы открылись, ни разу не соизволил посетить свой филиал.

– Дела, все дела, Жозя, – повинился Иван Александрович. – Но лучше поздно, чем никогда. Ведите гостя в дом.

– Почетного гостя, – уточнил Жозя, а вертевшийся рядом мужичок добрался до сути:

– Хозяина.

Иван Александрович внимательно посмотрел на него и спросил:

– Кто таков?

– Комендант данного здания Федор Фатеев, – радостно отрапортовал мужичок.

– Из армейских интендантов? Насобачился генеральские задницы лизать? – заметил Иван Александрович и, не ожидая ответа, двинулся к входу.

Но прав был интендант Фатеев: именно он, Иван Александрович, был в этом доме хозяином.

В изобретательно и весело оформленном коридоре Иван Александрович недоуменно остановился перед замызганным канцелярским столом, не то слово загнанным в нишу.

– Это еще что такое? – грозно спросил он.

– Место для охраны, – дал пояснение Фатеев. – У нас на каждом этаже пост.

– Чтобы твоему кожаному затылку сподручнее кимарить? Секьюрити все свое дежурство должен на ногах проводить.

Иван Александрович пошел дальше, а двое из свиты уже тащили неуместный стол с глаз долой.

Гуртом тихо вошли в компьютерный зал, где перед экранами сидели сосредоточенные парни и девицы.

– Как они тебе? – шепотом спросил Иван Александрович у Жози.

– Золото, Ваня, чистое золото это младое племя.

Иван Александрович вышел на середину зала.

– Здравствуйте, мои друзья.

Два десятка молодых людей хотели только повернуться, чтобы посмотреть, кто говорит. Повернулись. Но в старом человеке с тростью было нечто такое, что заставило их непроизвольно встать и, хоть вразнобой, но ответить на приветствие.

– Рад, что вы работаете у нас, – произнес Иван Александрович и вдруг, увидев диваны, стоявшие у единственной непрозрачный стены, тихо сказал Жозе: – Немедленно убрать.

– Почему, Ваня? – искренне удивился Жозя.

– Чтобы не трахались в рабочее время.

Тихий этот разговор услышал стоявший неподалеку задиристый паренек. На чистом глазу он жалобно спросил:

– Где же нам тогда трахаться?

– А комната отдыха с баром для чего? – отпарировал Иван Александрович.

Посетили и туалетную комнату. С удовольствием оглядел хозяин фарфор и кафель, нюхнул ароматизированного воздуха. Потом направился к кабинам. Зашел в одну из них и позвал оттуда Фадеева:

– Слушаю, Иван Александрович.

– Зайди-ка в соседнюю.

Фатеев сиюминутно исполнил приказ.

– На стульчак садись. – Фатеев сел. Иван Александрович глянул на него – перегородка меж кабинами была ему по грудь – и спросил грозно: – Ты думаешь, что мне доставляет удовольствие, натягивая портки, смотреть, как ты тужишься? – И добавил: – Перегородки между кабинами – до потолка.

Двинулись дальше. Шедший рядом Жозя заметил с легкой иронией:

– Все увидел, все приметил, все исправил.

– А с вами по-другому нельзя! – отшутился Иван Александрович.

Шли довольно резво, подстраиваясь под широкий шаг хозяина. У лифта всю команду раскоряченной из-за толстых ляжек рысью догнал охранник в униформе, подобрался к Фатееву и зашептал на ухо. Фатеев понимающе кивнул и, сделав озабоченное лицо, обратился к боссу:

– Извините за беспокойство, Иван Александрович, но вас спрашивают по срочному делу.

Босс, осматривавший сверкающую кабину лифта, не оборачиваясь спросил:

– Кто?

– Какая-то дама. Назвалась Ириной Игнатьевной. И с ней еще двое.

– Пусть подождут пятнадцать минут, а потом доставишь их в мой кабинет. – И Жозе: – У меня есть здесь кабинет?

– А ты что думал? Все как в больших домах – на последнем этаже, – доложил Жозя.

В лифте поднимались вдвоем.

– Продолжаешь воспитывать молодую жену? – небрежно поинтересовался Жозя.

– Ирина Игнатьевна, видите ли! Показная скромность, Жозя, хуже непосредственного, идущего от жизненного довольства тщеславия.

И впрямь, как в больших домах: все по последнему слову оргтехники – удобно, целесообразно, все самого лучшего качества, и ничего лишнего. Иван Александрович удовлетворенно хмыкнул и, подойдя к почти незаметной двери в стене, открыл ее. В маленьком, метров десяти, закутке стояли скромная кушетка, два старомодных венских стула, невстроенный холодильник и в углу столик, на котором красовались самовар и два красных в белый горох фарфоровых чайника: один здоровенный, а другой маленький, для заварки.

– А ты подхалим! – радуясь увиденному, объявил Иван Александрович.

– Просто я знаю тебя и твои вкусы.

– Что ж, спасибо. Удружил.

Иван Александрович вернулся в собственный кабинет и уселся за стол.

– А теперь малость о делах, Жозя. Что у тебя там в Заволжье?

– Храмцов, которого мы у немцев переманили, – сущая находка.

– Ты переманил, – поправил Иван Александрович.

– Производство у него работает как часы. Стопроцентная экономия кормов позволяет бесперебойно снабжать мясом три наши перерабатывающие фабрики. Правда, его стала слегка поджимать местная братва. Храмцов откупается от них по мелочам, но это в порядке вещей…

– Это не в порядке вещей, – тяжело сказал Иван Александрович. – Ну да ладно. Я тут маленький кораблик приобрел и в самое ближайшее время хочу его проверить от Москвы до Астрахани и обратно. По пути и Храмцова навещу.

– Маленький кораблик – это яхта, построенная по индивидуальному проекту в Швеции?

– Все-то ты знаешь.

Вдруг ящичек на столе заговорил приятным женским голосом:

– Извините, Иван Александрович, но в приемной вас ждут.