Финчер поначалу хотел стать патологоанатомом. Видели бы вы лица его родителей, когда он им сообщил, что поступает в медицинский, столько радости. Потом они конечно узнали, что их драгоценный сынок хочет трупы кромсать с утра до ночи и радостные улыбки как ветром сдуло. Они сразу принялись уговаривать его отступиться и стать каким-нибудь дантистом или пластическим хирургом. Их можно понять, сын на престижной работе с шикарной зарплатой – повод для гордости, а вот мрачный трупорез – это совсем другое дело. Что подумают родственники, соседи? Такие вопросы Ричарда не очень волновали, ему хотелось стать патологоанатомом, вот так просто, без особых причин и доводов, даже для самого себя. Тогда ему казалось, что эта работа – его предназначение, судьба, если хотите. Жизнь посчитала иначе, на первом же учебном вскрытии его сначала стошнило, а потом и вовсе вырубило. Когда он пришел в себя весь гонор испарился, а мысль о такой работенке стала вызывать отвращение. Медицину он не забросил, но посчитал, что лучше быть подальше от всей этой больничной возни и работать в поле.

Добро пожаловать в скорую помощь Нью-Йорка. Здесь вы получите уникальную возможность посмотреть на огнестрельные ранения вблизи, пощупать бомжа и подраться с пьяницей, а иногда и все одновременно! Ну не прелесть?

Рич схватился за рубашку незнакомца и со всей силы дернул в разные стороны, пуговицы с треском разлетелись по асфальту.

– Входное отверстие в груди, – начал Финчер, – в районе диафрагмы, кожа серая, рана загрязнена чем-то… чем-то зеленым. Что мы в таком случае делаем?

– Ну, раз он серый, значит сердце, но пуля-то попала совсем не туда? – ответил Муди.

Что-то не так и Ричард судорожно пытался понять, что. Он перебирал в своей голове все прочитанные им учебники по оказанию первой помощи в поисках особых случаев, но не мог вспомнить ничего похожего.

– Ладно, будем импровизировать, – он достал из красной сумки фонендоскоп. – А теперь дядя доктор тебя послушает.

Финчер приложил прибор к груди незнакомца и прислушался, тот еле дышал, каждый вдох сопровождался мерзким бульканьем. Картинки из учебника сразу поплыли перед глазами. Диафрагма напрягается, растягивая легкие и впуская в организм воздух для большого вдоха, а затем сокращается и человек пытается вскрикнуть, но пуля проходит через кожу, хрящ и пробивает дорогу нашей драгоценной атмосфере туда, где ей не место. При каждом последующем вдохе воздушная прослойка между диафрагмой и легкими увеличивается, сковывая грудную клетку невыносимой болью.

– Бобби, золотце, у него в груди воздух, что мы делаем, когда у него в груди воздух?

– Отсасываем! – лицо Муди озарила ехидная улыбка.

– Мы с тобой по жизни отсасываем… – буркнул Ричи в ответ и достал из своей красной сумки бинт с большим шприцом. Вся грудь пострадавшего была уже целиком измазана в этой зеленой неприятной жиже. Финчер краем порванной рубашки вытер то место, где пуля вошла в тело, и с удивлением обнаружил, что эта зеленая субстанция сочится из раны. Вот откуда ему был знаком этот металлический запах, это запах крови.

– Боб, скажи мне, какого цвета его рана?

– Зеленого, – присмотревшись, ответил напарник.

– Ну, слава богу, я уж подумал, что мне мерещится. Теперь следующий вопрос: какого хрена она зеленая?

Ответить на него было некому. Часы тикали, и каждый вдох становился слабее предыдущего. Ричард разорвал пачку с бинтами, приложил кусок полиэтиленовой обертки к отверстию и наложил повязку, она моментально позеленела. Обильное «зеленотечение» конечно не очень хорошо, но сейчас необходимо было сосредоточиться на воздухе, как ни парадоксально, мешавшем дышать.

Финчер взял в руку большой шприц, перчатка измазалась в «крови», и он постоянно норовил выскользнуть. Прицелившись, он как следует размахнулся и всадил иглу по самое основание в грудную клетку незнакомца, затем выдернул клапан, и воздушная подушка, образовавшаяся над плеврой с неприятным свистом, вышла через шприц.

– С этим разобрались, теперь сердце.

Финчер обхватил пальцами шею незнакомца – ничего. Тогда он решил послушать напрямую, приложив ухо к груди – все та же тишина.

– Ничего не понимаю, Бобби, проверь пульс.

– Отсутствует, – констатировал напарник, щупая запястье незнакомца. – Тащить дефибриллятор?

– Тащи, и по пути подумай, почему он еще дышит?

Финчер несколько раз получал предложения от начальства о повышении, при условии, что он все-таки доучится до врача. Очень уж большим шишкам в просторных кабинетах нравилось, что его карета предпочитает довозить людей до больницы живыми, а в некоторых случаях это было действительно подвигом, но Ричи каждый раз одобрительно кивал, поддакивал и обещал заняться своим образованием, а сам шел дальше работать фельдшером скорой. Это он сейчас выглядел героем в простенькой синей жилетке, а в больнице что? Он бы тут же стал обычным холеным засранцем в беленьком накрахмаленном халате и с престижной зарплатой. Нет! Рича манила работа в поле, в ней был свой особый шарм, адреналин, который вряд ли получишь, сидя в удобном кресле собственного кабинета, тем более что здесь он всем телом чувствовал, как спасает чью-то жизнь. А стань он врачом, выписался больной – одной занозой в заднице меньше, помер – не беда, еще привезут.

– Да где ты там?! – Рич крикнул так громко, что в соседнем переулке проснулся местный бомж, и где-то вдалеке залаяла собака. Боб выпрыгнул из машины со спасительным прибором в руках.

– Сера, – прохрипел запыхавшийся напарник, протягивая дефибриллятор Финчеру.

– Сера? – переспросил тот.

Жвачка, которую жевал Муди явно мешала ему как следует отдышаться, и от напряжения на лбу у него выступил пот.

– Да, сера. Кровь у него зеленая, так?

– Так, – Рич приклеил электроды к груди незнакомца.

– Вот! Я где-то читал, что если принимать много препаратов с содержанием серы, то кровь станет зеленой.

– Интересная теория, но не объясняет сердце, – экран мигнул, дефибриллятор пискнул и был готов к работе. – Разряд!

Боб машинально поднял руки вверх, в этот же момент незнакомец глубоко вдохнул и открыл глаза. У Финчера успела мелькнуть только одна мысль: «Теперь он подаст на меня в суд». Прибор пустил электрический разряд, человек выгнулся, и лицо его исказила гримаса боли. Еще бы, 4000 вольт проходящие через все ваши мышцы – не самый лучший способ провести вечер. Сознание, на мгновение посетившее пострадавшего, снова покинуло тело.

Муди сочувствующе покачал головой.

– Вот теперь тебя точно уволят.

Рич не обратил внимания на подколку напарника, он смотрел на дисплей, тот показывал, что сердце не билось.

– Не знаю, что у него с организмом, – наконец ответил Финчер, – но этот парень умудряется быть теплым, дышать, даже пришел в сознание на секунду, и все это с остановившимся сердцем. Да что там, у него кровь идет! Ты такое хоть раз видел?

– Нет. Феномен. Так что делать будем?

– Да откуда мне знать? Я даже не уверен спасаем ли мы его, или только хуже делаем. Так, давай думать. Что у нас есть? Некий Джон Доу, с пулевым отверстием в груди. Кровь зеленая, возможно из-за серы. Пульса нет. В сознание приходил, но ненадолго. Нетранспортабелен. Я что-то забыл?

– Ага, – Боб, раздражающе чавкая, кивнул в сторону лежавшего незнакомца. – Он на тебя пялится!

Рич повернулся и увидел, как человек, которого он только что вырубил ударом тока, слегка приоткрыв глаза, следит за всеми его движениями.

– Эй, парень, – Финчер встал на колени и придвинулся как можно ближе, чтобы не пропустить важные ответы. – Ты как?

Незнакомец медленно провел зеленоватым языком по серым и сухим губам, а затем ответил: «В груди колет».

– Конечно колет, у тебя же там пуля застряла. Тебе бы в больничку надо. Поедем в больничку?

– Нет, ваши врачи мне не помогут.

– Еще как помогут, только ты должен нам сказать, как отстегнуть твой тяжеленный чемодан.

Глаза незнакомца округлились, будто он вспомнил о чем-то очень важном, но давно забытом. Рукой с наручником он не глядя начал ощупывать промокший картон, в котором его нашли медики. Его дыхание заметно участилось, а губы беззвучно шептали что-то невнятное. Как только его пальцы наткнулись на холодный металл кейса, он облегченно выдохнул и с удивительной легкостью подтащил поклажу поближе, затем приподнял ее и положил себе на грудь, прямо на позеленевшую от крови повязку. Медики удивленно переглянулись.