Помимо овального стола, что располагался в центре зала, в комнате был небольшой подиум, на котором располагалась какая-то будка, точно кабинка ведущего на радиостанции: за стеклом сидела пара человек, которые не обратили на девушку никакого внимания. Они склонились над какой-то панелью, отдаленно напоминавшую диджейский пульс, и что-то бурно обсуждали: из-за стекла их голоса звучали приглушенно.

- Садись, садись, – снова предложил Крыша. – У нас не так много времени.

Девушка послушно села на указанный стул, и теперь она оказалась прямо напротив того, кто два года назад вырвал ее из лап третьесортных мозгоправов. Невероятно, но за это время кирпичфейс абсолютно не изменился: те же седеющие, подстриженные бобриком волосы, квадратная, покрытая щетиной челюсть, крючковатый нос и прямой хищный взгляд. Он даже одет был точно так же: та же темно-серая футболка, плотно облегающая раздутые бицепсы и мощный торс; штаны цвета хаки, заправленные в высокие ботинки. Крыша, он же Стужев Геннадий Аркадьевич, выглядел, как типичный вышибала из какого-нибудь придорожного американского бара, и, если бы не герб Российской Федерации, выбитый на тыльной стороне его правой ладони, Николь ни за что бы не приняла этого человека за русского.

- Итак, сколько ты уже здесь?

- Два года, сэр, – девушка говорила ровно и отчетливо, хотя ее руки, которые она прятала под столом, были холодными и влажными: она уже завязала, минимум, узлов семь на завязках ее спортивных брюк.

- Два года, – повторил Крыша, пододвигая к себе черную папку. Николь неотрывно следила за каждым его движением: вот он открыл папку, перевернул лист; затем еще один; и еще. Нахмурился, почесал нос. – Ты заметно продвинулась в изучении интеръяза. Похвально.

- Спасибо, сэр.

- Но ангорт у тебя не идет, – продолжил тот, игнорируя фид-бэк* девушки. – Как и обращение с огнестрельным оружием. Здесь сказано, что последнее вызывает у тебя необычную реакцию. Что это значит?

- Мне становится плохо, – Николь сглотнула и очередной раз вытерла влажные ладони об колени. – Голова начинает болеть, и…однажды я даже потеряла сознание. Я думаю, оружие каким-то образом провоцирует припадки.

- Ты что-нибудь вспомнила? – Крыша отложил папку и прямо посмотрел на девушку.

- Нет, сэр, – Николь опустила глаза. Она знала, что в этом не было ее вины, но почему-то ей вдруг стало неловко и даже стыдно.

- Хорошо, – кивнул тот, а затем, встретив непонимающий взгляд подопечной, исправился: – Точнее, ничего хорошего, конечно, но стабильность тоже вещь неплохая, согласись. Скажи мне, что тебе известно об Эстасе? На сегодняшний день?

- Он необитаем, – неуверенно начала Николь. Ее немного напрягали подобные вопросы, ведь воспитанникам строго-настрого запрещалось поднимать эти темы вне занятий. – Три года назад произошел некий несчастный случай, из-за которого климат планеты стал непригодным для проживания. Большая часть населения успела покинуть Эстас и сейчас живет в космических станциях на его орбите, – девушка перевела задумчивый взгляд на сцепленные на коленях руки. – Мы, в смысле Земля, оказываем им помощь и налаживаем отношения: обмен опытом, технологиями и прочее. Пожалуй, это все.

- Верно, – Стужев кивнул, оставшись довольным услышанным. – Теперь скажи, не кажется ли тебе что-нибудь в этой истории странным?

- Странным, сэр? – Никки вновь подняла глаза на кирпичфейса.

- Именно. Например, то, что почти все население планеты благополучно разместилось на кораблях и отправилось в космос, хотя, если верить СМИ, Эстас погиб в результате чудовищной случайности. Случайности, Незабудка, но, как по мне, это больше смахивает на спланированную эвакуацию. Что скажешь?

- Я никогда об этом не задумывалась, сэр, – и тут девушка не лукавила.

- Хорошо, – Крыша встал и облокотился на спинку своего стула. – В таком случае, слушай внимательно и не перебивай – нам предстоит долгий разговор. Если возникнут вопросы, черкани их где-нибудь, задашь позже, когда я закончу. Ясно?

Николь неуверенно кивнула, чувствуя, как страх уступает место чему-то другому; предвкушению. Стужев, поняв, что внимание слушательницы было полностью завоевано, начал:

- Три года назад связь с Эстасом была потеряна: никаких предупреждений, никаких сообщений – ничего. Однако буквально через пару недель пришельцы снова вышли на связь, но уже с одной из их космических станций – «Танвита-1». Они сообщили о бедственном положении и попросили помощи, гуманитарной. Ни о каком переселении на нашу планету не могло быть и речи: вовсе не потому, что Земля бы не потянула – потянула бы; просто жители Эстаса по необъяснимым причинам были привязаны к своей родной планете, а для того, чтобы преодолеть эту зависимость, требовалось время. И средства, которыми Земля продолжает делиться до сих пор. Пока все ясно?

Николь кивнула.

- Наверное, у тебя, как и многих других, возник вопрос, а какого, собственно говоря, черта мы вызвались помогать этим пришельцам? Альтруизм отпадал сразу, ибо с самого момента своего существования люди только и делали, что драли друг другу глотки, причем зачастую без всякой видимой причины. Мочить друг друга, но помогать чужакам? Нелогично, согласись. Однако Земля с готовностью откликнулась на зов о помощи, и вот уже три года мы с Танвитом состоим в альянсе. Почему? Все просто: они уязвимы. Все их технологии и ресурсы – все, что давало им преимущество над нами, осталось на Эстасе. Ежегодно под предлогом обменных программ, туристических поездок, десятки наших агентов внедряются в ряды пришельцев и добывают нам информацию. Последние, кстати, об этом знают, но опять же ничего поделать не могут: мы им нужны, они нам – нет, – Крыша взял со стола стакан воды и промочил горло. – Ты только что пересказала мне то, чем пичкают нас СМИ, Незабудка: о происшествии и об инопланетных беженцах. Красивая сказочка, но все-таки сказочка. То, что я собираюсь тебе рассказать, навсегда изменит твое представление о том, что на самом деле происходит в мире. Даже сейчас, когда ты знаешь, чему подверглось твое сознание; когда ты знаешь, сколько только на этом континенте подобных тебе людей – ведь все они здесь, на «Заре», ты все еще можешь вернуться к нормальной жизни. Я могу дать тебе имя и отпустить: и пусть ты никогда не забудешь то, откуда ты и что с тобой приключилось, ты сможешь смириться с этим. Или, – Крыша вперил в девушку напряженный взгляд, – ты рискнешь выйти из зоны комфорта и согласишься помочь не просто этой стране, но и всей планете, как я и обещал тебе, когда забирал из очередной психушки. Подумай хорошенько: обратного пути не будет.

Никки нахмурилась. Какая-то часть ее сознания, которая выбрала в друзья иронию и сарказм, настойчиво вопила о том, что сейчас кирпичфейс превратится в лысого негра, предложит ей две таблеточки и скажет, что на самом деле они находились в Матрице. Более рациональная часть рекомендовала Николь соглашаться на имя и валить ко всем чертям, пока это было возможно. Но, к счастью или к сожалению, Никки никогда не считала себя рациональной.

- Сэр, – она подняла глаза и решительно вздернула подбородок. – Я знала, на что подписывалась, когда пошла за вами: я не для того три часа стояла на остановке, чтобы потом сдаться и сесть на первый попавшийся автобус. Если понадобится, я буду ждать еще три часа, но не сдвинусь и с места.

- Я очень надеялся на этот ответ, – улыбнулся тот, и девушка поймала себя на мысли, что ни разу не видела Крышу улыбающимся. И еще она поняла, почему: страшнее хмурого кирпичфейса, был улыбающийся кирпичфейс. – Продолжим. Первое: никакого несчастного случая не было. То, что подорвало всю экосистему Эстаса, всего-навсего выполнило свою основную функцию; просто изначально целью была другая планета, – мужчина выразительно посмотрел на теперь уже завербованную девушку.

- Вы хотите сказать, что…

- Полгода назад нашим программистам, наконец-то, удалось расшифровать код и взломать протоколы системы безопасности Эстаса: ТФ-41 – первая действующая установка по терроформированию была запущена 20 августа 2*** года с одной целью: сделать из Земли второй Эстас; сделать так, чтобы жители Танвита смогли переселиться сюда, не выкашляв при этом собственные легкие.