И вновь заключенный не смог справиться с удивлением: повернувшись к Оливеру, он посмотрел на него другими глазами. Малик мысленно вернулся к их разговору, и его кольнула шальная мысль: парень утверждал, что хотел помочь своему другу. Другу, который был на Земле и столкнулся с Дэвидом! Что если он говорил о…

Оливер не чувствовал своего тела. У него было ощущение, будто его закатали в цемент, и ему ничего не оставалось, кроме как извиваться под каменной толщей. Но все же, когда он поймал на себе пронзительный взгляд Малика, в котором явно читался вопрос, Уолли, вложив все свои силы и эмоции, попытался кивнуть: да, он имел в виду Кристиана! Да, это ему нужна помощь. Как это ни парадоксально, но в этот момент Оливер очень захотел, чтобы Малик смог прочитать его мысли.

- И к тому же, – Морт либо не замечал, либо игнорировал зрительный контакт между обоими пленниками, – этот сопляк стал еще одной проблемой. Я предполагал, что ты, Саммерс, наломаешь дров: после того, как ты взломал базу данных и обнаружил пророчество Клементиуса, я следил за тобой еще более пристально, чем тогда, когда ты ошивался возле Арчера. Но, признаться, я недооценил тебя: я не думал, что тебе хватить наглости заявиться сюда. И знаешь, парень, это комплимент. Возможно, просидев здесь несколько лет, ты переосмыслишь свои идеалы, расставишь приоритеты в правильном порядке, и, может, я даже разрешу тебе вернуться на службу. Разумеется, если ты не хочешь закончить, как твой приятель, – Морт сделал контрольный выстрел: собственно говоря, всю это тираду он завел только с тем, чтобы сообщить Малику новость. Он хотел видеть его лицо, когда тот поймет, что все кончено. – Вот мы и подошли к концу этой эпопеи, Малик. Я уже давно собирался навестить тебя и сообщить последние новости. Арчер мертв. Наконец-то, спустя почти тридцать лет, я сделал то, на что тебе не хватило духа. Я исполнил долг. Я спас орден, Танвит и Эстас. Все кончено.

- Что ты сказал??? – Малик уставился на Графа, забыв об Оливере, в то время как тот изо-всех сил пытался подать ему знак. Впервые за все время на лице заключенного появилась тень страха. Полным боли голосом он повторил вопрос, вцепившись жилистыми пальцами в решетку. – Что ты сказал?!

- Ты слышал меня, – альбинос не скрывал своего триумфа. – Да, избавиться от него было непросто, но для меня нет ничего невозможного… Ничего личного, Малик: твой сын был угрозой, и моим долгом было ее устранить. Кстати, получилось весьма символично: Арчер родился на Земле, там же он и сгинул. Так что, можно сказать, я оказал ему услугу: вернул прах на родину.

- Ты и представить не можешь, что ты наделал! – боль заключенного сменилась яростью, граничащей с безумием. Сжав прутья так, что побелели костяшки пальцев, Малик рассмеялся. – Ты думаешь, что спас нас?! Глупец! Ты подписал нам смертный приговор!

- Неужели?! – Граф не ожидал подобной реакции: он хотел увидеть стенание отчаянного и сломленного старика, но вместо этого нарвался на безумца. – Ты ничего не путаешь, мой старый друг? Это ты и твоя слабость обрекли нас на смерть!!!

- Я начал это, – согласился Малик. – Ты прав, Морт. Я начал это, и хотел все исправить, но ты… Ты перечеркнул все мои старания. Ты убил не только моего сына, ты убил нашу последнюю надежду на спасенье!

- Ты безумен, – яростно прошептал альбинос, отступая назад.

- Никогда прежде я не мыслил так ясно, – возразил тот. – То, с чем столкнулся Кристиан на Земле, доберется и до Эстаса, и тогда, ни ты, ни твой орден не сможете ничего изменить!

- Что за бред ты несешь? – Морт кипел от злости: видимо, его старый друг решил поиграть с ним в очередную игру; запугать или запутать его! Неужели даже Нокс не смог урезонить этого старого ублюдка?!

- Ты знаешь, что я прав. Кристиан был единственным, кто мог остановить его, но…

- О ком ты говоришь, черт возьми?!

- Я говорю о том, из-за кого ты отправил моего сына на Землю.

- Задание Арчера было пустышкой, – заявил альбинос, хотя, глядя на собеседника, он все больше растрачивал уверенность. – Мне нужен был предлог, чтобы выслать его с Эстаса, и только! Не было на Земле никаких вспышек, все это…, – Морт запнулся, начиная прозревать. Забыв и о Малике, и о Саммерсе, который тут же рухнул на пол и отключился, альбинос упал на стул и задумался. Это был один из моментов, когда нужно было срочно вспомнить что-то, что-то элементарное и давно тебе известное, но ты не мог этого сделать: нужное слово, дразня, ускользало в самый последний момент. Имя! Он никак не мог вспомнить имя того провидца, который подал ему идею про энергетические вспышки… Валтер помнил, как он выглядел: шапка торчащих во все стороны черных кудрей, неухоженная щетина, пугающе-черные глаза… Черт, Морт даже помнил, во что тот был одет, а имени вспомнить не мог. Хотя не нужно было иметь феноменальную память, чтобы запомнить этого юнца: он же всячески копировал своего наставника. Он ходил, разговаривал и одевался, в точности как…

- Черт! – Граф со всей силы всадил кулак в стену. Лампы, которые и без того не могли разогнать мрак катакомб, начали мерцать; камушки, осыпающиеся с каменных стен, зависли над землей и подрагивали. – Таллий!

И как он раньше не догадался? Ведь идея отправить Арчера на Землю принадлежала Таллию – ученику Клементиуса! Видимо, старый чурбан успел рассказать своему подопечному что-то о пророчестве, чего не знал Морт, до того, как его забрали в Нокс. Клементиус хотел, чтобы Арчер попал на родную планету; он изначально планировал это и попросил своего ученика все устроить. Получалось, что задание Арчера, которое он, Морт, считал пустышкой, на самом деле, было настоящим. Вот ведь ирония: Граф думал, что это он обманом заманил Кея на Землю, а получалось, что облапошили его самого…

Альбинос рванул с места и нажал на панель, торчавшую из каменного уступа, по соседству с пристанищем Малика: мгновенье – и на том месте, где, казалось бы, была одна лишь горная порода, возникла еще одна камера, точная копия той, где находился Эйден. Единственным отличием стал обитатель: в отличие от своего соседа, Клементиус выглядел как раз так, как все и представляют заключенного-смертника. Тощая фигура в рваном одеянии скорчилась прямо на каменном полу. Если бы не длинные, спутанные седые лохмы торчавшие из-под рванья, можно было подумать, что в камере была лишь зловонная куча грязного белья.

- Встать! – прорычал Морт и включил в камере свет. – Поднимайся, Клементиус, иначе, клянусь, я тебя…

- Старик мертв, магистр, – Морган сошел с моста и направился к камерам. На распластавшегося на земле Оливера он даже не посмотрел: его сейчас заботило лишь то, как остаться в живых. Поравнявшись с Графом, здоровяк прижал правую ладонь к сердцу и склонил голову в знак уважения. – Прошу прощения за то, что Вам пришлось это увидеть. Алек сообщил об этом еще вчера, но…

Валтер поднял руку, обрывая спутанные речи охранника. Внешне он оставался спокойным, и лишь пульсирующая жила на бледной тощей шее выдавала его гнев.

- Разве я не говорил, что его содержание должно быть достойным? – ледяным голосом осведомился альбинос. Его безобразное лицо превратилось в маску, единственным живым пятном на которой были глаза. – Разве я не говорил, что его жизнь и здоровье должны быть вне опасности?!

- Магистр, позвольте объяснить, – несмотря на то, что Морган был на голову выше и раза в три шире Графа, он не смел встретить его взгляд. – Нокс – это место, цель которого – ломать людей. Оно было призвано стать самой страшной карой и… Магистр Морт, это место, оно… Мы не могли ничего сделать, простите. Этот безумец сломался почти сразу, и что бы мы ни делали, мы не могли ему помочь!

- Вы должны были сообщить мне! – Граф повернулся к Моргану: альбинос лишь взмахнул рукой, и здоровяк отлетел в сторону и, ударившись о стену, грохнулся на пол. Было слышно, как треснуло несколько костей.

- Валтер, – предостерегающе позвал Малик, но остался без внимания.

- Этот старик, – Морт вновь пошевелил рукой, будто вкручивал невидимую лампочку: с глухим треском лучевая кость правой руки здоровяка показалась наружу. Морган взвыл, – этот старик был одним из самых сильных провидцев Эстаса! Он был уважаемым членом ордена, и такие как ты считали за честь хотя бы постоять с ним рядом. Как ты смеешь называть его безумцем, ничтожество?!