- Потому что на самом деле ты не хотела забывать. Это была минутная слабость. Тому дару, что живет в нас, иногда виднее, чем рассудку. Валькирия хранит великую силу, но и она сама не знает всех ее возможностей. Даже я за свои сто десять лет не знаю, что мы в точности можем. И не перестаю удивляться тому, на что мы способны. Причем чем раньше получен дар, тем способности удивительнее. Твоей маме не было в этом равных, она получила его почти в тот же миг, как и родилась. Ты очень сильна, получив его в детстве. Обычно дар получают лет в четырнадцать-пятнадцать, или позже. Ты едва ли помнишь себя без дара, ты с ним слилась. Кстати, ответный вопрос. Ты уже думала о своей замене, если что-то случится?
- Гермиона Грейнджер, - улыбнулась я. – Я это решила еще года три назад и с тех пор свое решение не меняла. Она справится. Но надеюсь, не придется.
- Ты уникальна. Чего только стоит твой выбор! – так получается, он есть? Значит, Сев недаром этого так боялся. Я погрустнела. Я все еще любила его и не хотела разлюбить. Но он – не мой выбор, а кто-то – мой выбор. И этого кого-то я рано или поздно встречу…
- А кто это? – выдавила я из себя.
- Он уже рядом с тобой, милая. Ты не разлюбишь того, кого любишь сейчас, ты уже со своим выбором, и помогаешь ему. Не только мужем может стать выбор, иногда это кто-то очень близкий, я бы сказала, кровно родной.
- Гарри?! – изумилась, ужаснулась и обрадовалась я. Значит, я имею и выбор и любимого, мой выбор родственник, скорее всего брат… Это даже сейчас, во всех этих условиях, делало меня счастливой.
- Именно. Твой брат это твой выбор, отчасти вот она – причина того, что ты его так любишь. Однако довольно, я немного устала. И мы обязательно тебе поможем. Ты задержишься?
- Да, хочу почитать, поднабраться опыта, увидеться с некоторыми сестрами-валькириями. На пару дней задержусь. А можно нетактичный вопрос? – замялась я.
- Мне и правда больше ста лет, - улыбнулась она, снова меня опередив. – Валькирии живут очень долго, я знавала одну, дожившую почти до двух веков.
- Вы выглядите моложе, ну, насколько это возможно.
- Спасибо, милая, - валькирия улыбнулась. – Найя, проводи гостью в Британскую спальню девятнадцатого века! – на сей раз она угадала мои вкусы. Я поражалась ей и восхищалась этой женщиной. Великая Валькирия была мудрой, кроткой, доброй, такой, какой я видела истинно опытную и сильную валькирию… Меня проводили в комнату, дали отдохнуть, “фея” еще помогла привести волосы в порядок. Затем я наконец отоспалась.
Я действительно задержалась. Я много читала, общалась с названными сестрами, каждая из которых буквально горела стремлением мне помогать, практиковалась в управлении временем и просто наслаждалась атмосферой этого поистине чудесного места, этого дворца любви и света. Я даже потеряла чувство времени, находясь здесь. Единственным условием, которое ставил ко мне Дворец, было здесь носить белую мантию валькирии и волосы забирать зеленой лентой. Все остальное было на мое собственное усмотрение.
Моя спальня, просторная, уютная, мне очень нравилась. Большая кровать, резная, дуб, гардероб девятнадцатого века, туалетный столик, кресла… Все было выполнено с темно-красным либо темно-синим оттенком. И темная же мебель. Но мне, тем не менее, было там очень даже комфортно.
Верховный Совет внял моим рассказам о том, как и что я узнала о Хранителях, они обещали мне помочь, все, как одна. Об этом мне сообщила Великая Валькирия после заседания Совета.
Еще мне много рассказывали о маме, о том, какой она была, и я только больше гордилась. Мама действительно была ангелом. Она не знала чувства злости. Она не успела научиться его испытывать, став воплощением добра на земле… А ее имя прочно вошло в историю. Мне дали даже мамины старые письма подругам. Ее почерк был так похож на мой собственный, даже завитушки на полях листочков, даже точки были такими же…
Мне даже посчастливилось увидеться с Анной, которая тоже меня выслушала, обещала сделать все возможное, рассказала новости о папе и Гарри. Как выяснилось, братишка поспешно бежал со свадьбы Била и Флёр, а папа на следующее же утро подал в отставку. Еще Анна осмотрела мою ногу, пришла в ужас. Она залечила ее, но сказал при этом: «Летать на метле ты больше не сможешь. Мне очень жаль, но тут бессильна даже я. Слишком много времени прошло». За ухо Джорджа она меня похвалила, за побег Гарри и остальных тоже (тот, в «Нору»). А еще она рассказала мне способ уничтожить Диадему, если вдруг придется. Но к этому мы еще вернемся, со временем. А насчет ноги лично мне и в тот самый момент не было жаль. Жалеть я начала потом.
Именно рассказ Анны меня и вернул к реальности. Я вдруг поняла, что провела тут больше недели, отрезвило то, что я слишком уж расслабилась и теперь брат неизвестно где, папа выходит на пенсию, и мне пора бы вернуться во вверенную страну. Что я, сердечно полюбив названных сестер, все же вынуждена была сделать.
Обратная трансгрессия на побережье Франции, я перекинулась совой, перелетела через Канал и снова стала собой. Валькирии объяснили мне, что, переносясь по браслету, я не буду нигде зарегистрирована. Для начала я перенеслась к папе, рассказала ему о своей «поездке» и собралась было отправиться к брату, но задержалась в Лондоне – хотела купить новую палочку. Однако не удалось – магазины закрывались со скоростью света, а я еще и умудрилась попасться Пожирателям…
Это случилось в «Котле», где я остановилась переночевать. Я поела и хотела было подняться наверх, как хватилась маховика. Он исчез. До того я столкнулась с Флетчером, он сделал что-то вроде попытки обняться со мной… Теперь же мелькнула мысль, что маховик у него, от мысли о том, что может случиться, по спине пробежали мурашки. Я мысленно взмолилась, чтобы он, оказавшись вдали от меня, дезактивировался. Но для того Флетчер должен был быть минимум на расстоянии в пару сотен метров. Я хотела было искать Наземникуса, но…
Когда в трактир вошли трое мужчин в длинных плащах с капюшонами и в масках, посетители сжались в комочек, теснясь друг к другу. И мне хватило доли секунды, чтобы понять причину этого. В кафе так называемое вошли… Пожиратели Смерти.
- Надо вызвать мракобо… - пискнула девчушка за одним из столиков. Ее спутники, взрослый мужчина и парень, замахали руками, призывая молчать. Но она словно не заметила. Один из троицы медленно приблизился. Еще до того, как он снял маску, я поняла кто это. Я не могла не узнать эту походку, движения. Долохов же презрительно усмехнулся, открыв лицо.
- Мракоборцев, говоришь? Наивность – порок, крошка. Они тебе не помогут. Видишь, я даже не прячусь, - он наставил на нее палочку, в то время как его спутники обвели палочками все помещение, словно показывая, что лучше не вмешиваться. Да и так никто не собирался.
- Я просто… - прошептала перепуганная девушка.
- А я сложно, - усмешка Антонина стала шире. – Кру… - этого вынести я уже не могла. Я не способна была колдовать, спасибо Наземникусу. Но вмешаться я должна была. Сказалась обострившаяся еще больше суть валькирии.
- Долохов! – окликнула я. Зал повернулся ко мне, некоторые смотрели как на самоубийцу, другие с восхищением, кто-то удивленно. Меня едва ли узнавали в парике черного цвета, с состаренным и подпорченным внешне лицом. Но само то, что я обратилась к Пожирателю, было странно.
- Кого я вижу! – обрадовался он. Вот Долохов меня узнал, явно узнал, судя по счастливым глазам. – И снова безоружна… - шепнул он уже мне на ухо. – Реддл, рад видеть тебя, крошка моя. Где пропадала?
- Отдыхала за границей, - хмыкнула я.
- Кстати, у нас твоя вещичка. Флетчер отдал за бесценок. Ну и за то, что он жив. Палочки у тебя тоже нет. Ты в моей власти, милашка? – подмигнул он. Я промолчала.
- Я задал вопрос, отвечай! – глаза Долохова сузились, а палочка снова направилась на девочку за тем столиком.
- Да… - буркнула я.
- Не слышу! Скажи громко, чтобы все слышали. Ты в моей власти, а, красотка?
