“Чем же я отличаюсь от Уизли? Ведь я была бы куда более желанным кусочком для, например, Долохова. Тот бы просто озолотил за поимку вредной меня”.

Сколько бы я ни думала, решение мой разум находил только одно. Невероятное, глупое в своей наивности, но единственное – Северус до сих пор меня любит, потому и полетел именно за мной, не сдал и можно сказать даже спас. А Джордж… Ну что же, Дамблдора он вообще убил, а тут только ухо. И на том спасибо надо сказать. Мне даже повезло – меня любят.

- Кэт, не спишь? – в дверь постучал папа. Я села, поджав ноги, поморщилась от боли в подвернутой, и отозвалась.

- Нет, не сплю. Заходи, - папа прошел в комнату, присел рядом и заботливо посмотрел на меня. Он выглядел довольно уставшим, хотя напряженность не оставляла его лицо, как и многие другие, все последние дни. И это неудивительно – Белла становилась все могущественнее, а у нас погиб лидер Ордена, наш собственный дом нашли Пожиратели, и сегодня все просто чудом унесли ноги, живыми. Но далеко не все здоровыми. Поводов для радости, собственно, не было.

- Как ты, малышка?

- Нормально, пап. Я даже почти не пострадала. Только метлы лишилась, - пожала я плечами. – И нога болит.

- А что с ногой? – заволновался отец. – В нее попали?

- Нет, неудачно спрыгнула с метлы. Малфой поджег «Молнию», пришлось прыгать. Кажется, подвернула.

- Тебя преследовал только Малфой? – удивился папа. – Аластор сказал, изначально их было трое.

- Так и есть… - подтвердила я.

- А когда вы разлетелись, их оставалось двое, он так сказал, - продолжал отец.

- И это правда, - кивнула я снова. – Просто нападал на меня только Малфой. Его дружок не стал, - я на секунду снова призадумалась над тем, почему. Но, тряхнув головой, поторопилась отогнать прочь эти мысли…

- Дружок? – переспросил папа. – Новенький, что ли? Не смог напасть?

- Да нет, не новенький, - отозвалась я. – Совсем наоборот даже, весьма старенький.

- И о ком речь? – поинтересовался отец. – Судя по твоему голосу и по твоей речи, ты его знаешь…

- И ты тоже, - горько усмехнулась я. – Я бы даже сказала, немного раньше, что слишком хорошо его знаю, но, как показывает жизнь, это совсем не так. Я ничего о нем не знаю.

- Сев, что ли? – папа поднял на меня глаза, в которых промелькнуло легкое удивление.

- Он самый. Он меня не тронул и дал спокойно уйти… - меня слегка покоробило то, как папа его назвал. Нет, он и раньше звал Северуса Севом, но тогда они дружили и Дамблдор еще был жив. Ах да, и уши Джорджа были нормальными. – Хотя Малфой уже почти со мной справился. А потом полетел дальше и оторвал Джорджу ухо Сектумсемпрой.

- Чем?! – я осеклась. Я и забыла, что придуманные моим бывшим женихом заклинания моему папе совершенно неизвестны. Это ведь мне, а не ему, Сев о них рассказал. И я столкнулась с их применением (ими пользовался Гарри, в случае с Малфоем), когда папа еще не проснулся от летаргического сна.

- Это заклинание, которое он же и придумал. Оно отрывает части тела или наносит глубокие раны. В крайнем случае это может закончиться летальным исходом, Джорджу еще повезло. Но я не понимаю одного – мне дал уйти, а парня покалечил…

- А ты не думала, что он мог сделать это случайно? – поинтересовался отец. – Я об ухе Джорджа. Предположим, он хотел сказать что-то другое, а вырвалась эта Сектумсемпра. Либо же он не хотел трогать именно Джорджа, так вышло. С кем летел Джордж?

- С Римусом, кажется… - напрягла я память. – Да, точно, с крестным.

- Возможно, целился в Рема? – предположил папа. Я только вздохнула – велика разница. Целился в одного орденовца, попал в другого. Ну, это кардинально меняет дело. Когда я озвучила эти мысли, папа вместе со мной горько вздохнул.

- Ты права, милая, - заметил он. – Разницы большой нет. Но знаешь, мне почему-то кажется, что не все так ужасно, как выглядит. И знаешь, мне не дает покоя мысль о том, что твой Северус все еще любит, действительно и весьма сильно, именно тебя. И будет любить дальше, потому что ты – валькирия. Потому то, что даже сейчас он помог тебе – объяснимо. Валькирию невозможно разлюбить, как и насильно в нее не влюбиться и не влюбить другого.

- Почему влюбляются в валькирий? – задумчиво спросила я. – Ведь что-то же заставляет мужчин это делать? Причем не всех подряд, а как-то выборочно, единично.

- У меня на этот счет такая теория, что вы посланы тем, кому нужен ваш свет, - тихо ответил папа. – Тем, у кого в душе чего-то не хватает, что-то холодит, как-то пусто. Вы ниспосылаетесь как награда, как символ новой жизни, как возвращение душевных сил. Твоя мама встретилась мне, когда я был совершенно один и с головой топил себя в работе, так как это не давало впасть в депрессию. Я не верил людям, никого не ценил. И внезапно я встретил Роуз и все изменилось, Кэт. Я стал заводить дружбу с людьми, стал более открытым, мой характер стал теплее. В жизни появился какой-то смысл, кроме карьеры. Я был счастлив. Она была в моей жизни шестнадцать лет, четырнадцать из которых была моей женой. И все это время, милая, я был счастлив… - он замолчал, как-то внезапно погрустнев и став каким-то очень задумчивым.

- То есть без нее в твоей жизни смысла нет? – спросила я.

- Есть. Ты и Гарри. И когда-нибудь настанет миг, когда вы бросите вашего старика одного… - вздохнул папа.

- Неправда. Даже когда мы будем родителями и будем строить карьеру, ты будешь нам нужен, пап. Ты нас вырастил. Бабушек, дедушек, теть и дядь я или не знала, или не помню. Мамы с нами нет. Для меня все эти люди собраны в одном тебе. Кроме разве что мамы, ведь я ее помню. А для Гарри ты не просто дядя, ты человек, который его воспитал. Отец, мать, дедушка, старший брат. У Гарри никого, кроме нас двоих и Сириуса, нет. Мы будем ему нужны всегда…

- Надеюсь, - улыбнулся папа. – Что планируете делать дальше?

- Моя лжесвадьба и я сбегу, посещу Афины, Федерацию Сов, Гарри останется здесь, полагаю, до дня рождения. И задержится после. А потом в школу.

- Не стоит, - папа помотал головой. – Я об отправке Гарри в школу. Не думаю, что нужно это делать…

- Почему?! – изумилась я.

- Во-первых, после смерти Альбуса, мне кажется, школа перестала быть таким же безопасным местом, каким была раньше. Во-вторых, в Министерстве в последнее время творятся вещи все более и более непонятные. По-моему, Беллатриса не просто имеет там своих людей…

- Они у нее всегда там были, Люциус к примеру… - перебила я папу.

- Да. Но сейчас, мне кажется, она пробирается к власти. Представь, что будет, если ей это удастся. Или уже удалось…

- Пап, в таком случае тебе стоит…

- Я уже написал заявление, что хочу сложить полномочия. Почувствую неладное – сразу же подам. И буду осторожен, за меня не волнуйся.

- Ладно, ты прав. Гарри не пойдет в школу. После Федерации я вернусь за ним и мы скроемся. Он слишком желанная личность для Пожирателей.

- И ты тоже… - мрачно заметил папа. – Если учесть, что в «Пророке» она уже имеет огромный вес. Про тебя и Гарри писали гадости. Связанные со смертью Дамблдора. Белла настраивает всех против вас, Кэт. Ты для нее такая же нежеланная личность, как и наш парень.

- Не для нее, скорее для Долохова и Малфоя…

- Главное не бойся, милая. Вы с Гарри пережили ужасную ночь, будучи маленькими детьми. У вас есть все мы, ваши друзья, и мы от вас не откажемся. И вы есть друг у друга. Вы справитесь, дочка, я уверен. Ты доказала, пока я спал, что ты уже взрослая. Я горжусь тобой! – папа обнял меня, я спрятала лицо у него на груди, думая, как мне будет его не хватать. Он всегда в меня верил, и это давало мне силы…

- Береги себя, пап. Второй раз остаться без тебя я не смогу. Не вынесу.

- Все будет в порядке, обещаю. Я еще хочу увидеть кучу внуков, - улыбнулся папа.

- Если они будут… - вздохнула я.

- Не говори «если», говори «когда», Зайка. У тебя не должно быть сомнений, только уверенность. Ты победишь, выйдешь замуж и будешь счастлива. Так и будет, верь мне. Я это знаю.