- Но ты ее и убил, и убив девочку, ты не заставил бы ее стать твоей. Не дочь была ее выбором…

- А я тогда не думал, мне было плевать. А когда выпустился, хотел убить девку Реддл за Роуз… И ты не поверишь. – Его голос внезапно понизился. – Я не могу. Наставляю палочку, открываю рот – и не могу сказать два каких-то слова. – Каких-то слова… Нет, до такого я, к счастью, не опустился и не опущусь… Альбус был единственной моей жертвой… - Она так похожа на молодую Роззи, и характер даже. Хотя эта нервная, а Роуз была ангелом. Моим. Реддл отнял ее у меня… - Долохов поднял на меня очень странно серьезный для пьяного взгляд. – Валькирии – это мерзко. Сама себе не принадлежишь даже в любви. Они делают за тебя выбор. И на тех, кто тебя любит и кого ты любишь, им плевать. Это мерзко… - он поднялся. – А ты не грусти, это только начало. Дальше будет веселее. Но мне пора, – он снова сделал глоток. - Спокойной ночи, грустный друг… - он удалился, оставив за собой только шлейф запаха виски. Я открыл окно.

“Оказывается, Долохов любил Розалину. Так вот чем объясняется его отношение к малышке. Кэт бы, наверное, ужаснулась, узнай она об этом. Моя Кэт…”

Она очень любила, когда я так называл ее, когда говорил, что она моя и только… Может потому, что она понимала, что это может измениться? Я не выбор, она просто любила меня, а если встретит выбор – это конец… В памяти всплыло что-то о том, что нам это не грозит, но после всего случившегося в последнее время я уже ни в чем не был уверен.

А скоро меня ждала новость еще более ужасная. Этой новостью оказалась грядущая свадьба бывшего заключенного Азкабана, а ныне мракоборца, Сириуса Блэка и дочери заместителя министра магии, студентки Денбриджа, стажера-мракоборца Кэтрин Розалины Реддл. Об этом писали даже в «Пророке», эта свадьба стала настоящей шумихой. Но я узнал о ней еще до выхода номера газеты. На собрании Пожирателей, когда Долохов представил нам «новенькую», рекрутированную им же за несколько дней до того. Я поднял на ведьму глаза из чистого любопытства и опешил – моему взору предстала моя бывшая временная студентка–шестикурсница, а кроме того она же – студентка университета магии Денбридж. Волосы Блаттон были по обыкновению уложены самым странным и непонятным образом, какой только возможно было бы представить – они торчали во все стороны, местами коротко, местами доходили до середины спины. Кольца на пальцах, вызывающего покроя мантия, амулеты и талисманы. Анжелика и сейчас была самой собой – по-темному вызывающей колдуньей. Но меня шокировало другое – то, что она вообще здесь находилась. Я работал с ней год и за это время я успел понять, что Блаттон вообще не характерно быть злой, несмотря на всю ее внешность. Пожалуй, единственным, кто страдал от ее проделок, был Драко. В апреле он несколько раз намекал на то, что Блаттон его преследует и мучает – разумеется, никого больше она не трогала, свидетелей не нашлось и я списал все на воображение Драко…

От Кэт я знал, что ее подруга – чистокровная потомственная ведьма, но сама Анж (как и ее по меньшей мере отец) совершенно не привечала темное колдовство во всех его видах. Потому увидеть ее среди темных волшебников было ну как минимум странно и пугающе.

“Она сама решила начать такую жизнь? Или ее кто-то попросил? Может быть, Кэтрин ее послала сюда? Вместо меня, ведь никто не отрицает, что Ордену всегда будет нужен хоть какой-то информатор, я эту работу по ряду причин выполнять не могу. Во-первых, Кэтрин явно не обрадуется, если увидит меня, во-вторых, меня посадят за убийство в Азкабан, а я туда не хочу”.

Анжелика присела где-то в середине стола, обворожительно улыбаясь Антонину, и едва заметно ухмыльнулась при взгляде на Малфоев.

- Анжелика Блаттон, американка, переехала к нам, узнав о нашем маленьком движении, – представил ее Долохов. – Присоединилась к нам пару дней назад, по собственной инициативе.

- Я услышала о вас, когда поступила в Хогвартс, наш университет закрыли, я решила поучиться здесь пару лет, ну и как-то вот узнала о вас, Миледи, - девушка почтительно поклонилась Белле, – и решила примкнуть к вам. В США, конечно, тоже есть темные движения, но только здесь оно развито настолько. Вы поистине великие волшебники, я буквально благоговею перед вами… - елейным подкупающим голосом вещала Анжелика, не сводя с Беллы и Антонина почтительно-раболепного взгляда. Беллатриса выслушивала ее внимательно и ей явно польстил этот восторг ее персоной. Но минут через пять хвалы все же надоели Темной Леди и, жестом оборвав речь Блаттон, та заговорила сама.

- Что же, вчера при личной беседе со мной ты показала, что ты прекрасная волшебница, что достаточно разделяешь наши интересы… - она сделала паузу. – Ты даже прошла проверку…

- О да, тот магл так кричал… - усмехнулся Долохов.

- Антонин, помолчи, - прервала его Белла. – Мы всего лишь отложили твое маленькое посвящение до общего собрания, так что не стоит снова хвалить нас так много – это лишь тратит время. Ты становишься одной из нас… - На лице Анжелики выразилось величайшее счастье при этих словах.

- Я так ждала этой минуты с самого момента, когда увидела Господина Долохова… - пролепетала девушка.

- Достаточно, - поднялись брови Беллатрисы. – Дай мне руку… - Блаттон поспешно поднялась и прошла к тому концу стола, где сидела Лестрейндж, закатывая левый рукав мантии. Я, сидевший справа от нее, рядом с Антонином, видел всю эту сцену вблизи. Девушка закатала рукав до локтя и протянула руку Белле. Та же приставила палочку, но не произнесла нужного заклинания.

- А что на твоей руке? – посмотрела она на девушку. Я понял почему – на руке той, где-то в области запястья сбоку был изображен череп. Раньше это место всегда скрывалось под рукавом или напульсником. Она все-таки темная? Никогда бы не подумал…

- Это татуировка. Когда я жила в Америке, я входила в один темный кружок, там мы делали такие знаки, чтобы обозначить наше движение.

- Это магия?

- Нет, по магловской технике. Она не смывается, не сходит и очень болезненно делается… Мы не знали, что можно с помощью магии, мы не придумали такого способа, как ваш гениальный…

- Я поняла… - Белла шепнула заклятье. Анжелика даже не вскрикнула, когда на ее коже выжигали темную отметину. Лишь прикусила нижнюю губу. Так леди Блаттон, будущая мракоборка, превратилась в Пожирательницу смерти. На следующем собрании Анжелика известила нас о планах Ордена Феникса – она еще на первой встрече с нами сообщила, что «поддерживает дружеские отношения» с Реддлами – ибо это дает ей прекрасную возможность однажды избавиться от них. Блаттон настолько выказывала ненависть к Кэт всем своим поведением, едва речь заходила о последней, что даже Долохова переплюнула в этом. Мне оставалось только гадать, мучить себя сомнениями. С одной стороны, я никогда бы не подумал, что Блаттон – злая колдунья. И она вполне могла быть просто шпионом Кэт. Опасно, конечно, но Анжелика – девушка смелая и весьма умная. И способная как Окклюмент. Но та метка на руке, череп и что-то вроде закругленного сверху креста, она была довольно сильно похожа на нашу Черную Метку. Может быть, в родной школе она и впрямь входила в кружок злых волшебников и то, что она рассказывает теперь – правда? К тому же она выказывала совершенно непритворную ненависть к известным ей членам Ордена Феникса и выкладывала вполне достоверную информацию (мне удалось установить небольшой «контакт» с Наземникусом Флетчером и проверить, совпадают ли его сведения с моими. Они совпали…)

На свое третье собрание Пожирателей Блаттон явилась с газетой в руках. Это был утренний номер «Пророка» (а само собрание было, естественно, вечером).

- Они там совсем с ума посходили… - заметила она. – Вы в курсе, что у них свадьбы играются?

- Свадьбы? Например? – даже удивился Люциус.

- Волчонок их женился на этой, забыла имя… Тонкс, старший сын Уизли собрался жениться на ком-то вроде. Я не общаюсь с отребьем в лице этой семейки маглолюбцев… Но самое интересное – другая свадьба. Реддл выходит замуж… - я поперхнулся. Кэтрин? Замуж? Что Блаттон несет такое, мы расстались не так давно, чтобы Кэт успела кого-то найти, или все же успела? А может, она… Про выбор я и думать не хотел, но именно к этому упрямо возвращались мои мысли, что Кэтти встретила свой выбор.