Пытался, но не смог…

Он скучал по ней, по дерзким заявлениям, по ее нежным касаниям, когда она укладывала его спать, по блеску ее глаз… Светлая горечь от осознания того, что он был счастлив с ней, почти счастлив, но так недолго…

- Лика, - он провел пальцем по краешку снимка. – Ты и правда ангел… - лязг засова заставил его посмотреть в сторону двери. По грязному полу его камеры прошуршал белоснежный подол мантии валькирии. Остановился подол перед ним. Антонин поднял глаза.

Он на суде все смотрел на ее лицо и никак не мог привыкнуть к испещрявшим его шрамам. И еще больше не мог поверить в то, что его защищает Кэтрин, на правах валькирии его родной страны. Она привела примеры его благих поступков, рассказала об «Уоркессе», которого Долохов не тронул, и всеми силами и пытался не тронуть. О том, как он дважды спасал жизнь Кэтрин, о том, что он рисковал собой, чтобы развести Хранителей и Пожирателей во времени. И вместо столь уже вероятного Поцелуя дементора Долохов был приговорен к другому.

Пожизненное в Ирманазе. Свидетелем защиты выступала профессор Денбриджа, полностью по всем статьям оправданная героиня войны Элеонора Бутти. Были предоставлены воспоминания Кэтрин, Тадеуша Ожешко, Бутти, даже Анж…

Пожизненное с правом прошения об амнистии через пятнадцать или двадцать лет, он точно не помнил…

Вот только куда ему идти через эти двадцать лет? К кому? К ребенку, которому факт того, что его отец сидит в Ирманазе, вряд ли поможет в жизни, который его не видел ни разу? К Лике, которая дождется, конечно, скорее всего, потому что любит… Обрекая ее на два десятка лет, меньшее, без его помощи и с его фамилией, за которую ее будут ненавидеть? Горькая усмешка исказила его губы. Он разрушил свою жизнь сам, но если он что-то может сделать для тех, кого оставил за стенами Ирманаза, для девушки, ставшей для него близким человеком на издевательски короткое время, он это сделает.

- Говорят, ты жаловался на сердце? – Кэтрин не сводила с него карих глаз, сев рядом с ним на матрас. Девушка явно уже родила, летом, на суде, она была весьма уже кругленькой. Сейчас, даже под свободной мантией, обычной. И двигалась слишком легко для беременной. – Я осмотрю тебя?

- Это была попытка тебя хоть как-то вызвать. Знаешь ли, я ждал… Ты же после суда сама мне обещала тогда… - он бросил на нее взгляд. – Спасибо, что защищала меня. Не ожидал, если честно, что это будешь ты…

- Мама простила тебя. Я тоже. Знаешь, ты успел сделать кое-что хорошее, и этого нельзя не учесть, - она слабо улыбнулась. – Я принесла то, что обещала, но хочу спросить, уверен ли ты, что этого хочешь? И зачем ты это делаешь?

- Я уверен. Иначе не просил бы. А зачем… Знаешь, вдова Пожирателя все же лучше, чем его жена. Я не могу сделать для нее большего, но так она хотя бы свободна будет. Право на амнистию… А кому я там буду нужен, скажи мне? Я не хочу причинить ей еще больше вреда… Только…

- Дочь. Назвали Мэлани, очень милая и спокойная девочка, - ответила она на его непрозвучавший вопрос. И достала из-под мантии набросок. – Вот, фотографировать Лика пока не хочет, пришлось нарисовать. Глаза у нее серые…

- Похожа на Лику, - мужчина улыбнулся и его лицо с длинной щетиной просияло, на глазах став лет на двадцать моложе. – Глаза мои только… Красивая…

- Она узнает правду о твоих последних поступках, обещаю. Что ее отец был не безнадежной свиньей. И мы поддержим их с Ликой. И да… Спасибо тебе за помощь, - девушка повернула маховик, остановив время, и сняла с его рук магические наручники. – Вот, я потом запою и вызову врачей, палочку уничтожу. Сошлюсь на сердечный приступ…

- Не накажут? Орден, то есть?

- Я получила добро, поэтому и не приходила так долго. Не очень хотелось поднимать шумиху…

- Не боишься, что я возьму палочку да и тебя прибью?

- Нет. Я знаю, что ты этого не сделаешь. У тебя нет причин, - девушка протянула ему обломок той же палочки, которой он убил Розалину, закатившийся под холодильники на кухне Реддлов, в суматохе забытый недоуничтожившим его Матеем. Мужчина направил опасный конец на себя, бросил на девушку взгляд и горько улыбнулся.

- Скажи ей, что я ее люблю. Я про них обеих. И да… Спасибо, Кэтрин, - молодая валькирия кивнула и мужчина в последний раз в жизни прошептал слова, из-за которых и оказался здесь, отчасти: - Авада Кедавра!

На теле были магические наручники, причину смерти озвучила Кэтрин и подтвердили представительницы Совета Десяти. Сердечный приступ… Обломок палочки сгорел, сделав свое последнее роковое дело.

Когда вечером Влад, с соболезнующим лицом, сопровождая Кэтрин, сообщил Анжелике страшную новость, девушка лишь тихо произнесла:

- По крайней мере, душа не дементорам досталась… - и скрылась в своей временной комнате, где мирно посапывала в кроватке наполовину осиротевшая Мэлани, и откуда послышался тихий всхлип…

- Не дементорам, - Кэтрин покачала головой ей вслед. – И душа у него, оказывается, все же была…

========== Шестнадцать лет спустя… (Кэтрин) ==========

- Тише вы, маму разбудим с папой! – Роззи увещевала хихикавших почти в голос Джеймса и Эйлин за закрытой дверью нашей спальни. Северус, пару минут послушав хихиканье и шушуканье в коридоре, вопросительно посмотрел на меня.

- Интересно, они и мысли не допускают, что мы не спим? – касаясь губами мочки моего уха, прошептал он. Я только пожала плечами – наши четыре сорванца явно что-то задумали, и только полное нежелание в день пятнадцатой годовщины нашей свадьбы ругать Джеймса (я не сомневалась, что это его идея) заставляло меня остаться в постели. А еще нежелание выскальзывать из теплых рук мужа.

- Вы что тут делаете? – голос папы звучал максимально тихо для него, и если бы мы спали, может, и не разбудил бы. Но мы не спали.

- Мы хотим украсить холл и гостиную, пока мама и папа спят, - шепотом пояснил Райли. – А колдовать же пока нельзя даже Джеймсу. Дедуль, поможешь? – младший сын, я не сомневалась, сделал жалобные глаза. На папу и Северуса эти глаза имели просто огромное влияние, хотя Райли, унаследовавший характер Северуса, не пользовался этим методом без крайней причины. А вот Джеймс, который был весь в меня характером, мог свести с ума любого человека. Преемник Фреда и Джорджа, как окрестила его Джинни…

- Помогу, малыш, - согласился папа. Северус со вздохом сел.

- Если мы сейчас не спустимся, это наказание Хога точно поставит дом вверх тормашками. Его затея, сто процентов.

- Прекрати называть так сына! – возмутилась я, пихнув мужа в плечо. Внешне Джеймс – копия Северуса, но вот характер не в отца совершенно. Как и интересы и таланты. Джеймс – лучший ловец Хога после Джеймса, Гарри и меня… Собирающийся стать профессиональным игроком в квиддич после школы.

- Ну знаешь, разнесенный его стараниями класс Прорицаний говорит сам за себя. И, между прочим, это ты так воспитала сына!

- Эй, это и твой сын тоже! Ты должен был его воспитывать. А не баловать…

- Если натворит что-нибудь, то поездка на концерт… куда он там просился с Майклом и близнецами, ему накроется, - решил Сев, пока я натягивала старые домашние джинсы. Шумиху из годовщины свадьбы делать в наши планы не входило… Впрочем, когда-то в наши планы не входило делать и шумиху из самой свадьбы…

***

- Вот и все, миссис Снейп, мы наконец-то женаты! – жизнерадостно объявил Северус. Это было двадцать пятое июня, он уже был в отпуске и мы тихонько, в сопровождении папы, Микки как шафера и Гермионы с Норой как подружек невесты, мирно и тихо (как мы думали) обвенчались в небольшой церкви. Майкла попросили стать шафером, потому что с друзьями у Сева было туго, Гарри от такой почетной роли отказался наотрез, да и по возрасту младший пан Ожешко нам подходил…

Клятву я сняла с ифритов через пару дней после победы, не испытывая желания ими и дальше командовать, к тому же ни Тадеуш, ни Майкл в восторге от этого обстоятельства наших отношений не были… И к моменту свадьбы мне они уже не подчинялись совсем…