- Спасибо! Это одна из лучших метел, до сих пор! – прижалась к нему девушка. – Это сказочный подарок, я уж и не знала, когда доберусь до метел и полетов…
- Мы ужинать будем? – мягко отстранил ее мужчина. – Я, между прочим, дома первый раз за пять дней и жутко голоден! – Анж, счастливая, кивнула и умчалась накрывать на стол. Вскоре чета Пожирателей уже сидела за столом, украшенным свечами, за пиццей с сыром и томатным соусом, индейкой и тортом с пудингом… А когда часы уже вот-вот должны были пробить полночь, девушка подняла фужер с пряным вином.
- С Рождеством! – улыбнулась она. – Даже у Пожирателей есть право на маленький праздник, - она осеклась, когда мужчина с фужером в руке поднялся из-за стола, обошел его и склонился к ее лицу.
- С Рождеством, Лика! – в мире кругом настала полночь и в тот самый миг, когда где-то далеко группа магов и маглов из самых разных стран Европы смотрела фейерверки, девушка, почти касаясь губами губ мужа, прошептала чуть слышно слова, теперь ставшие искренними куда более, чем почти два месяца назад.
- Я люблю тебя… - она понимала, что не услышит ответа, которым ей послужил поцелуй. И хотя она все еще оставалась стажером-мракоборцем, все еще искала способ хоть как-то связаться с Кэтрин и сообщить ей новости, она начала осознавать и другое. Это не было обычной любовью, тем, что под ней обычно понимают. Это было что-то очень похожее на любовь… Что-то даже немного больше…
***
В ту же ночь Рождества мечтали о лучшем многие люди, разбросанные по разным уголкам мира. Римус Люпин, обнимая беременную Тонкс с мило округлившимся животиком, Андромеда, Уизли, включая уже задумавшегося о возвращении к друзьям Рона, Полумна Лавгуд, Невилл… Каждый по-своему, глядя в звездное небо или на теплый очаг, думал о том дне, когда закончится война и вновь вернется мир. Десятки и сотни разных желаний, по сути об одном и том же, отправлялись в ночной тишине туда, куда спешат все мечты и просьбы…
И, возможно, только трое в эту ночь смотрели не на звездное небо и не на елку и уютный камин. Они, опустив головы, стояли у трех надгробий в Годриковой Впадине… Две девушки с густыми каштановыми локонами и парнишка с взъерошенными черными волосами…
Гермиона оглядывалась кругом, осматривая красивые и не очень памятники и могильные плиты, украдкой посмотрев на красивую женщину, выгравированную на том надгробии, у которого на коленях стояла Кэтрин. Она никогда не видела живую Розалину, только ее изображения на рисунках и фотографиях. Но красотой и ангельской улыбкой этой женщины она восхищалась всегда… Гермиона украдкой посмотрела на Кэтти, словно отрешившуюся на мгновение от реальности, полными слез глазами смотревшую на изображение матери. Губы девушки что-то шептали… Гарри задумчиво стоял у большой плиты, под которой нашли последний приют его родители.
- Как думаешь, - поднявшись с колен, Кэтрин подошла к брату и обняла его за плечи. Гермиона встала рядом, понимая, что сообщать им об одной своей находке сейчас не лучший момент. Для нее это было обычное место, но для них прийти сюда стоило больших моральных усилий. Особенно для Кэт. Это было место, где осталось их детство. Место, где погибли их близкие… Место, где они были погребены… - Они нас сейчас видят?
- Думаю, да, - Гарри не сводил глаз с выбитых на плите имен своих матери и отца. – Знаешь, - он вздохнул. – Я сейчас понял, что я почти не помню, какими они были. Помню, что с папой всегда было очень весело, помню, как мама улыбалась, - его голос дрогнул. – Помню, что тетя Роззи была очень добрая и очень сильно меня любила… Я не могу вспомнить даже ни одно Рождество с ними! – он с болью в голосе махнул рукой, сжатой в кулак. На глазах блеснули слезы. Гермиона сочувствующе погладила его по плечу. – Ненавижу ее!
- Знаешь, - Кэтрин пригладила его макушку. – Если бы я тогда не увиделась с мамой там, за Аркой… Я забыла, как звучит ее голос. Голос, в котором нет боли, - призналась она, всхлипнув. И, подняв голову в звездному небу, прошептала: - Вы говорили, что всегда с нами. Если вы слышите… С Рождеством!
- С Рождеством! – прошептали Гарри и Гермиона, подняв глаза в звездное небо вместе с ней. Все трое в этот миг хотели одного – чтобы закончилось то, что так долго отравляет их жизнь. Просто вернуться домой… Кэтрин помимо этого в глубине души, вспомнив о возможностях Диадемы, подумала о том, что, возможно, те трое, о ком они так тоскуют, вернутся к ним… Вернутся, чтобы остаться…
И незримо для них три смутных, прозрачных фигуры, стоявших за их спинами, прошептали в ответ слова, которые дети не могли услышать…
- С Рождеством, дорогие… - снежинка упала с неба в подставленную ладонь Кэтрин. На губах девушки показалась слабая улыбка.
- Они тоже поздравили нас, Гарри, - прошептала она. – Ну что, идем туда? – ее голос предательски дрогнул, девушка нервно сглотнула. – Или к Батильде?…
Комментарий к Рождественская ночь (от третьего лица)
(1) По румынскому обычаю в рождественскую ночь под скатертью оставляют пшеницу, что должно принести хороший урожай.
(2) “Борщок с ушками” - кисловатый свекольный бульон, вместе с которым едят «ушки» — маленькие пельмени с грибной или капустной начинкой. Традиционное польское рождественское блюдо.
(3) В Германии принято на Рождество дарить клевер в горшочках, как символ счастья.
(4) Куплет из английской песни “Scarborough Fair” (Ярмарка в Скарборо).
========== Годрикова Впадина (Кэтрин, третье лицо) ==========
Комментарий к Годрикова Впадина (Кэтрин, третье лицо)
Я помню, когда в каноне погибли Джеймс и Лили, и если у меня стоит другая дата - значит, Автору для сюжета так надо…
Кэтрин
- Ну что, идем? – я еще раз оглянулась на могилы наших с Гарри родителей и сглотнула подступивший к горлу комок. Гермиона подошла к нам, по пути осмотрев какую-то плиту чуть более внимательно. Я заметила, что ее взгляд стал лихорадочным, словно она обнаружила что-то интересное и теперь ей хотелось нам об этом сообщить. Прошлым вечером Герми предположила, что здесь может быть и пропавший меч, а еще ребята вдруг заметили, что символ, нарисованный в «Сказках» Гермионы – знак Грин-де-Вальда. Я при ближайшем рассмотрении и после долгих рассуждений и воспоминаний с ними согласилась. Таким образом у нас появились странные намеки и вроде бы ниточки, за которые можно было попробовать ухватиться…
Гарри рвался в Годрикову Впадину с того самого момента, как нам в голову пришла эта идея, но и я, и Гермиона прекрасно понимали, что это может быть слишком рискованно и некоторое время они тренировались трансгрессировать под Мантией-невидимкой Гарри вдвоем. Меня это касалось меньше, поскольку я прекрасно могла бы перенестись к нему по браслету и именно это и собиралась сделать. Кроме того, мы украли волосы трех маглов, делавших покупки к Рождеству, чтобы воспользоваться Оборотным Зельем. У нас его было совсем мало, теперь уже мои запасы, но рисковать и идти под своим обликом было опасно. Справедливости ради нужно сказать, что эта идея принадлежала Гермионе. Однако я решила принять зелье уже на месте – у нас было его для этого похода на два приема, на два часа, и я не хотела терять из них ни одной драгоценной минуты.
- Но как мы можем явиться туда Гарри Поттером и тобой? – простонала Герми, посмотрев на меня. – Мы столько старались, обдумывали и ты хочешь так рискнуть?
- Гарри, ты помнишь церковь у кладбища? – я не ответила подруге, посмотрев на брата. Он, подумав, кивнул. – Так вот, там за ней есть место, где растут очень густые деревья, там будет темно. Перенеситесь туда и примите сразу же зелье. Я выпью тут, потом перенесусь к тебе… - брат кивнул и взял Гермиону, все еще что-то пытавшуюся возразить, под локоть. Я накрыла их мантией, собралась было сделать глоток и внезапно осознала, что все волосы остались у Герми. Чертыхнувшись, я коснулась браслета и отдала команду…
- Я не знаю, кто из вас стоит на моей ноге, но если вы не уберетесь с нее, я превращу вас обоих в жаб и отнесу в зоопарк, - прошипела я. Нога моментально была убрана с моей. – Выбирайтесь, тут невозможно ничего сделать, - я продралась сквозь густые заросли, отметив, что у моей тонкой куртки порвался рукав, а ветки чего-то поцарапали лицо. Ребята вылезли следом, ворча и отряхиваясь.
