- Завтрак готов, - хриплость из ее голоса исчезла, зато появилось волнение. – Ты в порядке? – голова страшно болела, сумбурность произошедшего никак не укладывалась в ней, но он постарался выдавить улыбку. Притянул ее к себе, усаживая на колени. Худенькая, теплая, реальная. Как оказалось, довольно легкая.

- Все нормально. К слову, кто это был? – Анж отвела взгляд, щеки ее залила краска.

- Я встречалась с одним парнем, мне было лет шестнадцать… Так вышло, что… - осеклась, опуская глаза. – Я не очень-то воспитанная леди, - чуть заметно усмехнулась. Потрепал ее по распущенным длинным волосам, чем вызвал крайне недовольное фырканье.

- Я заметил. Почему расстались?

- Он не выдержал мой характер. Да и интересы и планы оказались слишком разными. Поэтому он сказал мне, что мы слишком разные и ему нужен кто-то попроще.

- Довольно по-детски, - усмехнулся. Головная боль почти прошла, оставив только тяжесть в висках.

- Мы были почти что детьми. Ему было далеко не сорок пять, - глаза задорно блеснули. – Он очень уступал вам в развитии, мастер Долохов.

- Опасаюсь, миссис Долохова, что и вам тоже, - Антонин почти весело улыбнулся, накручивая на палец локон ее волос. – Вы довольно умная девушка. Останешься до вечера? – Лика отрицательно помотала головой, удобнее устраиваясь на его коленях.

- Сегодня суббота, останусь до завтра. Кстати, разрешение на трансгрессию у нас есть? Тебе нужна новая палочка, а я знаю отличный магазинчик в Рокфорде. Но сначала завтрак, или он окончательно остынет… - легко поднялась на ноги, потянув его за руку. Долохов поднялся на ноги, потирая виски, по которым как будто изнутри стучали молоточками. Привлек к себе снова, впился поцелуем в теплые и сладкие, видимо пробовала что-то на вкус, губы. Отпустил, когда в легких перестало хватать воздуха… И уже спускаясь вслед за ней по старой лестнице на теплую кухню, внезапно осознал, что если засыпать с девушками и женщинами ему доводилось, и он привык, то это утро было первым, когда ему понравилось так еще и просыпаться. Он не мог сказать, что любит ее, и влюбленностью даже назвать это было просто невозможно, но она была первой, с кем ему захотелось проснуться…

И в ней было что-то такое, чего не было в Розалине. Пожалуй, подумалось мужчине, лучшим названием этой искорке ее характера была «живость». Роуз при всей ее доброте и свете иногда была лишена какой-то крохотной частички человечности. Даже ее дочке эта черта присуща все-таки была… В голове всплыла настойчивая просьба Роззи дать ей шанс. И хотя он и сам-то не понимал, чего ради вдруг принялся ее спасать и почему начал ее жалеть, но какая-то глубоко запрятанная часть его души в этот самый момент подумала о том, что если это окажется возможным, он этот шанс ей даст… Слишком хорошо ему было знакомо то, когда этого пресловутого шанса попросту нет. Слишком хорошо…

========== И все-таки я за тебя боюсь (Снейп) ==========

Третье лицо. “И в свете бывает тьма…”

Черная мантия тихо шуршала по каменному полу длинного темного коридора, освещенного только редкими факелами. Лицо скрывал капюшон, из-под которого выбивались темно-русые длинные волосы, заплетенные в толстую косу и перетянутые зеленой лентой. Дорожные ботинки глухо стучали по каменным плитам, ничуть не выдавая волнения их обладательницы, кусавшей губы. Наконец она достигла своей цели, дрожащая рука коснулась бронзовой ручки на черной дубовой двери, медленно повернула ее, одновременно с произнесением нужного заклинания, и дверь открылась. Женщину в черной дорожной мантии встретили аплодисменты.

- Привет! – весело улыбнулась красивая темноволосая дама в черных джинсах и полупрозрачной черной блузке, хлопая в ладони. – Ты задержалась, сестра Ядвига! Мы уже делали ставки на то, придешь ли ты, - она обвела собравшихся рукой. Все трое мужчин, рассевшихся по удобным креслам, опускали руки, которыми хлопали вошедшей валькирии, включая облаченного в роскошную черную мантию молодого парня с короткими черными волосами, торчащими во все стороны, и с кинжалом некромага на коленях.

- И кто же ставил на то, что я приду? – глубоким негромким голосом поинтересовалась женщина, закрывая за собой дверь. Димитр широко улыбнулся и скрыл кинжал в складах мантии.

- Я и Элеонора. Виктор и Ватли усомнились в твоей к нам лояльности, но, к моей радости, ошиблись. – Молодой парень с тонкими, слегка похожими на девичьи, чертами лица, изобразил театральный поклон. Мужчина с искривленным лицом, ярко горящими желтым глазами и светло-русыми волосами до плеч, одетый в кожаную куртку и черные широкие брюки, мрачно кивнул в знак приветствия.

- Совет сегодня был созван дольше, чем обычно, - недовольно заметила женщина, подбирая подол мантии и усаживаясь на свободное кресло, рядом с метнувшей на нее надменный взгляд Бутти. – Оливия проявила склонность к долгим размышлениям, - ее тонкие губы, скрытые капюшоном, исказила презрительная усмешка. – Благопорядочный орден, несущий добро на словах, - процедила валькирия.

- Ядвига, но ведь валькирии уже сумели расправиться с двумя нашими группами, в каждой было больше дюжины Хранителей, а самих валькирий пострадало при этом только трое, - прищурилась Элеонора. – Мне кажется, это уже никак нельзя назвать словами!

- Я лично отбирал туда самых способных и владеющих магией Хранителей, - пробурчал юноша, Виктор, посмотрев на нового Верховного Хранителя. Димитр, помрачневший, задумчиво сцепил пальцы рук. – Это был откровенный вызов со стороны валькирий!

- Говьер отдала команду действовать активно и не щадя, а валькирии тех стран, где нет Хранителей и ифритов, в срочном порядке были вызваны в Афины. Я лично занималась этими повестками.

- Живешь в Афинах? – недоуменно изогнулись брови Элеоноры. – Все зашло так далеко?

- С вашей стороны было глупо и весьма опрометчиво пускать в ход ваших тигров, акромантулов и прочую гадость, - все еще скрывая лицо капюшоном, заметила Ядвига. – Не живу, но у Совета прибавилось работы, и прибавилось очень сильно. – Ее слова отчего-то вызвали у всех Хранителей и ифрита Ватли громкий смех.

- Акромантулы… - сделав пару глубоких вдохов, слегка успокоился Виктор. – Ну даешь, Ядвига, - он снова рассмеялся, что вызвало у успокоившейся фрау Бутти снисходительную улыбку. Валькирия недоуменно оглядела собеседников.

- Акромантулы относятся к обычному, посредственному волшебному миру, - пояснила ей посредница Верховного Хранителя. – Мы вывели своих паучков на их основе, но у них другие свойства. Более, скажем так, опасные для обычных магов. И маглов тоже, к слову.

- И что же, то, что наши достижения животного мира выпущены из замка, стало причиной нарушения вами «негласного порядка»? Вы ведь именно по нему не приступали к активной войне, защищая свои страны, но не более того? – прикусив губу, поинтересовался Димитр. Ядвига покачала головой.

- Не это, - голос ее прозвучал чуть хрипло. – Применение вами Инг-Ша к Луи Ивзу. Говьер отдала распоряжение после нашего визита во Францию. Их очень впечатлило случившееся, - она едва уловимым движением сняла капюшон, открывая молодое лицо в обрамлении темно-русых, чуть вьющихся волос, и голубые глаза под густыми ресницами. Еще одно легкое движение и собранные зеленой лентой волосы рассыпались по ее плечам в черной мантии. Ядвига убрала ленту для волос в карман. – Сработало это поистине ужасно, даже мне стало не по себе при его виде. К слову, - она повернулась к Бутти. – Ты подходишь под его описание того, кто вложил ингатус, - заметила она. Элеонора ухмыльнулась, поднимая руку ладонью с крошечным, не больше яблочного семечка, черным шариком вверх. Взгляды присутствующих против их желания обратились на шарик, поглощавший, казалось, сам свет. Даже отблески факелов, падавшие на руку Хранительницы, не освещали крохотную вещь с ужасными свойствами. Бутти сомкнула пальцы над шариком, сжала кулак. Когда же она снова разжала руку, ингатуса на ней уже не было.

- Я, вроде бы, не похожа на самоубийцу, - усмехнулась она. – И навлекать на себя скорую смерть мне не хочется. Это было Оборотное Зелье. Мне в тот момент хотелось, чтобы на материке меня посчитали находящейся под проклятьем ингатуса.