План был прост и незатейлив, как все гениальное. Схему участка и дома, принесенную Каретниковым, досконально изучили еще на месте. Устранение проблем с охраной особняка, брал на себя Хильченков, отлично понимая, что егерь хоть в прошлом и офицер спецназа, только утратил форму давно, да еще и возраст дает свое. Самому Кутепову необходимо добраться до второго этажа – там кабинет, там спальни.

Слегка приоткрытые ворота и отсутствие «вратаря» на них, вызвали некоторое сомнение в умах будущих нарушителей спокойствия спящего особняка. Такого быть не должно. В масках, закрывающих лица, прошли дальше. Фонари на дорожках фасада двора, тускло освещали пространство. У стеклянной двери ни души. Странно! Хильченков жестом подал сигнал «Опасность!», включать фонарь запретил еще у машины. Кутепов замер, приник к колонне широкого холла, превратившись весь в «слух». Сергей крадучись, метнулся в одну сторону дома. Вернулся. Метнулся в другую. На этот раз отсутствовал долго. Неожиданно для Александра возник за его спиной, придержав дернувшегося было егеря, прошептал в ухо.

–В одной из комнат, наверное со всего дома стянуты «двухсотые».

–Уходим?

–Нет. Раз пришли, посмотрим что на втором этаже.

По широкой лестнице прокрались вверх. Картина, как говорится, написана маслом! В кабинете обнаружился и сам хозяин особняка, одетый в домашний халат. Ивана Исааковича Герца, кто-то длинным штыком пришпилил к спинке кресла. При свете ночника был отчетливо виден взгляд его потухших, мертвых глаз. Кутепов выпрямился в ступоре от увиденного, застыл истуканом. Сергей прислонил пальцы к шее мертвеца, и уже не таясь, глядя на Александра, спокойным голосом констатировал факт:

–Не позже получаса назад. Кто-то из своих зачищает следы. Нас пасли, скорее всего от поворота в поселок.

Словно признавая правоту слов, со стороны улицы послышался вой сирен и мелькание световых сигналов, шум двигателей и скрип тормозов. Хильченков скользнул к широкому окну, выходившему на фасадную сторону двора, из него отчетливо просматривались тени бойцов ОМОНА, занимавшие позиции для броска.

–О! Вот и кавалерия! Одна-ако! Просчитали нас.

Кутепов в свою очередь подтянулся к окну, умом понимая, что тыльная сторона особняка уже взята под контроль.

–Будем отбиваться?

–Зачем? Своих же ребят положим. Их ведь тоже считай подставили.

–А как?..

–Внимание! – разнесся с улицы сочный мужской голос усиленный мегафоном. – С вами говорит подполковник полиции Васильев! Всем находящимся в доме предлагаю выйти и сдаться в руки властей, в противном случае дом возьмут штурмом! На размышление пять минут. Время пошло!

–Вот так, просто, сердито и со вкусом! Заметил, про заложников ни слова? Что это значит? – Хильченков вопросительно посмотрел на Александра.

–Какая разница, сейчас штурмовать начнут!

–Это значит, что мент прекрасно осведомлен о трупах. Знает, что кроме нас здесь живых нет. – Не обращая внимание на нервозность напарника, произнес Сергей. – Пойдем вниз, оттуда проще выбираться.

Кутепов посмотрел на нового знакомого, как на придурка, в уме просчитывая варианты возможного выхода из расставленного капкана. Выхода не наблюдалось. Уже в холле Хильченков шедший впереди, резко обернулся и без замаха пальцами руки произвел удар в шею замешкавшегося егеря. Поймав безвольное тело, готовое было сложиться сломанной куклой, взвалил на плечо и со своей ношей отошел к стене, предоставляя все пространство особняка для возможности беспрепятственного прохода. Губы привычно, как мантру зашептали наговор отведения глаз любому смертному:

–Помолюся Господу Богу, всемогущему, пресвятой пречистой Деве Марии и Троице святой единой и всем святым тайнам. Будьте казаку Неждану до помощи! В худой час призрачный лунный лик светит с небосвода. Выйду я в поле, сдерну лунное полотно, да наброшу на себя и на друга моего. Напущу иллюзию, стану казаться тем, кого нет рядом. Пусть сия иллюзия растает в свой час так быстро, как вспыхивает заря под утренним майским солнцем. Аминь!

Со времен древней Руси, в структуре воинского сословия особую группу, можно сказать касту, составляли витязи-характерники. Характерники – это те, кто избавлен от смерти Харой, она же Лада, по представлениям наших предков, любовь. Лада мыслилась русами как единство порядка и любви. Витязи-характерники были воинами, в чертах которых парадоксально сталкиваются любовь и война. Но парадокс кажущийся, так как казаки-характерники, это воины, ведущие брань с миром Навей, миром демонов, и только любовь является той тонкой, но прочной нитью, которая позволяет удержаться, не отступить, не стать слугой мира тьмы. Хильченков значился прямым потомком Перуновых воинов, прозываемых по-иному Белыми Волками Перуна. Кутепов здорово бы удивился, если бы узнал, чтопятнадцать лет назад, именно родной дед Хильченкова вытащил его из небытия и поставил на ноги.

Меж тем события в усадьбе развивались своим привычным чередом. Штурм особняка прошел успешно и даже без единого выстрела со стороны федералов. Кому положено, занимались актированием трупов хозяина и охраны. Когда напряжение чуть спало, Сергей неся на плече егеря, никем не замеченный вышел через главные ворота, протиснулся между машин и толпы омоновцев, собравшихся любопытных зевак-соседей, потрусил к ожидавшей «шестерке». Машина стояла там же, где и положено, только Каретников в ней отсутствовал. Благо дело двери трахомы были не заперты, свалил тело в салон на задний диван. Чертыхнулся, набрал номер мобильника разгильдяя.

–Ну, ты где?

–А вы?

–Мы в машине.

–Сейчас…

Домой к Хильченкову попали к рассвету, у обиженного на напарника Кутепова не переставая побаливала голова. Сергей заваривая на кухне какие-то травы, в такое раннее время общался по телефону, что-то, кому-то доказывая на повышенных тонах. Каретников, расслабившийся в кресле удивлялся, первый раз видя Хильченкова в гневе, кивнув другу на дверь, тихо произнес:

–Небоись, Григорич, Серега что-нибудь придумает.

Войдя в комнату, хозяин квартиры протянул напиток Александру.

–На выпей, отпустит. Лечить тебя Здравой не буду, крови на тебе, как на Жучке блох. Вот как отмолишь невинную руду с души, так можно организм и подправить.

–По-другому нельзя было? – буркнул в ответ, принимая из рук кружку.

–Нельзя! Слишком ты на взводе был. Спалил бы нас обоих. А так хоть и болит голова, да руки не в кандалах.

–Только это одно и радует.

На журнальный стол перед Кутеповым лег прямоугольник картона с телефоном и адресом, очень похожий на обычную визитную карточку.

–Запоминай. Записывать не нужно. Чтоб можно хоть что-то поправить в твоей, извини Саша, никчемной жизни, тебе экстренно нужно вылететь в Краснодар. Если там не смогут помочь, можешь считать, что ребенка ты потерял.

Мельком глянув в листок, Кутепов оживился.

–Так я его знаю…

–Вот и хорошо. Сейчас выпей заварку и поспи…

***

В отличие от Домодедово, аэропорт Краснодара впечатление не производил. Так! Заштатный аэродром подскока. Разве что конец октября на кубанской земле выдался теплым, прямо август в разгаре по московским меркам. Кругом все зелено. Здание выходило на площадь и Александр сразу «прыгнул» в такси. Назвав адрес, в попытке отвлечься от навалившейся проблемы всю дорогу тупо глазел в окно. Водитель-армянин, во время поездки разговорами развлекавший сам себя, зарулил в частный сектор, и в одном из переулков, остановился возле крашеных деревянных ворот.

Нагретый за жаркий сентябрьский день асфальт, дорожной полосой уходивший в переулок частного сектора, с неохотой отдавал накопленное тепло. Буйная поросль росших у заборов слегка обрезанных кустарников, делала и так не слишком широкую дорогу, еще уже. Расплатившись и подождав, когда машина отъедет, Александр подергал ручку калитки и убедившись в ее надежности. Стучаться и кричать не пришлось, рядом с дверью, на уровне плеча, рачительный хозяин привинтил к доске устройство звонка, белую пластиковую коробочку с черной кнопкой. Вдавив кнопку, из глубины двора услышал сигнал звонка, словно комар, величиной с добрую собаку, решил подать голос. Минуты через две за забором послышался звук открывшейся двери дома. Громкий мужской голос, с веселой интонацией, задал вопрос: