Именно Феликс выступил инициатором знакомства и отношений с Лизой. Однако девушка, с самого начала, не ответила мужчине такой же пылкостью. Напротив, она относилась к жестам Феликса холодно, в её глазах он мало чем отличался от множества других мужчины, осыпавших её комплементами и пытавшихся добиться её расположения яркими подарками. Однако, в отличие от многих других мужчин, которые быстро «остывали» после нескольких холодных отказов Лизы, Феликс напротив, лишь укреплялся в своей решимости добиться желаемого. Таков был его характер, который позволил ему добиваться внушительных результатов в профессиональной жизни. Феликс решил, что в вопросах отношений он сможет применить те же принципы, и они приведут его к тем-же результатам. Теперь он видел в неприступной красавице настоящий вызов.
Месяцами Феликс пытался преодолеть отстранённость девушки, но лучшее, чего ему удавалось достичь, оказывалось снисходительной улыбкой Лизы.
Сама же девушка, безусловно, отметила настойчивость Феликса. Его настойчивость и целеустремлённость, безусловно, выделяли его среди других мужчин, но ни то ни другое качество не представлялось Лизе чем-то, что могло бы заслужить её ответных чувств.
Так могло бы продолжаться до полного изнеможения эмоциональных и финансовых ресурсов Феликса, если бы не произошёл из ряда вон выходящий случай.
В один из летних выходных дней, зная, что Лиза с двумя своими подругами планировала встречу в городском парке, Феликс решился на отчаянные меры. Одна из Лизиных подруг была его коллегой, и эта девушка сочувствовала мужчине, наблюдая, как отчаянно он пытался добиться взаимности своего неприступного объекта вожделения. Девушка испытывала некоторые угрызения совести, когда поддаваясь на беспрестанные уговоры Феликса, всё же снабжала изнывающего ухажёра некоторыми сведениями, которые Феликс использовал чтобы спланировать очередной эффектный рейд в безнадёжных попытках впечатлить Лизу.
В город летом часто приезжали различные творческие коллективы, дававшие живые представления под открытым небом и служившие дополнительной приманкой для туристов.
Феликс возник перед прогуливающимися девушками как из неоткуда. Разумеется, для одной из девушек его появление не стало такой уж неожиданностью. Феликс вежливо просил подруг Лизы позволить ему на непродолжительное время оставить его с девушкой наедине. Сама Лиза, к неприятному удивлению Феликса, была совершенно не в восторге от этого его «манёвра», но так как мужчина не намеривался отступать «без боя», она решила, что будет лучше, если она всё же позволит своему безнадёжному воздыхателю высказаться.
Феликс и Лиза некоторое время шли среди рядов шатров и прилавков. Вокруг было очень шумно, гул человеческих голосов, визг радостной детворы, и третьесортная музыка, изливающаяся из некачественных динамиков. Всё это, ни коем образом не способствовало деликатной беседе, которая должна была вот-вот состояться. Лиза намеривалась поставить все точки над «и», даже если бы ей пришлось позволить себе некоторую грубость. Девушка предложила Феликсу отойти чуть в сторону от основного скопления народа, а так как основная масса сконцентрировалась напротив самого большого и цветастого шатра, Феликс предложил просто обойти строение так, чтобы оказаться с его противоположной стороны. Разумеется, с противоположной стороны шатра шума было не многим меньше, но здесь точно не было лишних глаз и ушей, что предавало мужчине и девушке некоторую уверенность в том, что они собирались сказать друг другу. Проблема заключалась лишь в том, что смысл их заготовленных речей был диаметрально противоположным. Лиза могла видеть, как нервничал Феликс, очевидно понимая, что его очередная попытка лишь подвела черту под чередой предшествующих неудач.
Лиза перешла в наступление, как только ей представилась такая возможность. Она попросту не хотела, чтобы Феликс вновь начал умолять её дать ему шанс. Мужчина упрашивал девушку согласиться на одно единственное свидание с ним, на котором, как он утверждал, она изменила бы своё отношение к нему. Лиза же была настроена более чем решительно. Она конечно старалась высказать своё отношение таким образом, чтобы минимизировать возможный эмоциональный ущерб. Для Феликса эта форма «травмирования», судя по всему, была даже более опасной, чем физический вред.
Во время её речей, Феликс сперва пытался улучить момент и вставить своё слово. Однако его аргументы блекли пред доводами Лизы, которые по своей твёрдости едва ли уступали булыжникам из старого бруствера «5-ого форта»
Тем не менее, разговору между молодыми людьми не суждено было состояться по неожиданной для каждого из них причине. В какой-то момент, когда Феликс в очередной раз попытался воспользоваться секундной запинкой Лизы в словах, девушка сделала характерный жест руками, призывавший мужчину замолчать. Однако Феликс не собирался молчать, он уверовал, что ему наконец-то удастся самому высказаться, но Лиза фактически закрыла ему рот ладонью. Мужчина отстранился на один шаг назад, высвобождаясь из-под руки Лизы. Он опешил от происходящего. Во всём его виде читался один единственный вопрос :
«– Что ты, чёрт возьми, делаешь?»
Но вместо того, чтобы ответить Феликсу, Лиза подошла к краю шатра и прислушалась. Чуть помедлив, мужчина последовал её примеру. Теперь ему стало ясно, что вдруг привлекло внимание девушки. Из-за шатра, сквозь шум людских голосов, доносились крики. Это был пронзительный женский голос, скорее всего принадлежавший ребёнку, и к нему примешивался высокий визг собаки. Над этими двумя фальцетами то и дело раздавался свирепый рёв, принадлежавший самому страшному зверю – человеку. Грубый мужской голос, принадлежавший либо освирепевшему, либо утратившему рассудок человеку, звучал короткими обрывками, после которых слышались глухие удары какого-то предмета о что-то, что лишь усиливало визг животного и плачь ребёнка.
Лиза, словно позабыв про Феликса и их разговор, стремительными шагами двинулась вдоль стенки шатра в поисках входа. Мужчина попытался остановить девушку, выкрикнув несколько раз её имя, но поняв, что эта мера не возымеет никакого эффекта, он последовал за ней.
Лиза очень быстро отыскала скрытый от посетителей представления вход в шатёр, через который, очевидно, входили и выходили артисты. Юрко нырнув внутрь, девушка словно утонула в багровом свете, который образовывался из-за лучей яркого летнего солнца, проникающего внутрь шара через его красную материю. Внутри было душно и пахло всем, чем только могла пахнуть кочевая жизнь большого количества людей. Феликс оказался позади неё, он понимал, что Лиза была готова совершить ошибку, из-за которой ей могли грозить серьёзные проблемы, он успел ухватить её за руку, за правое предплечье. Таким образом, мужчина пытался остановить Лизу, но как только его ладонь легла на казавшуюся нежной, загорелую кожу, всю руку мужчины, от запястья и до плечевого сустава пронзила боль, на подобие той, что человек испытывает, когда по неосторожности соприкасается с неизолированным источником электричества. Феликс отдёрнул руку, но боль не сразу же покинула его, он ощущал, как отдельные мышечные волокна под его кожей сократились и не могли расслабиться.
Лиза обернулась и на мгновение остановилась, вперившись взглядом в Феликса. Она ничего не сказала, только покачала головой, как если бы совершенно не понимала, что делал мужчина. Затем девушка продолжила двигаться в направлении, откуда исходили детский плачь и животные визги. Феликс, переведя дыхание, ринулся за ней. Сделав всего один поворот и пройдя через импровизированный коридор из двух, развешанных одна напротив другой занавесок, Лиза оказалась в небольшом пространстве, которое отводилось для каких-то хозяйственных нужд работникам представления. Но в настоящий момент именно здесь разыгрывалась настоящая драма, традиционная в своей банальности и всеми игнорируемая.
Самые громкие источники криков сидели на полу, как Феликс и предполагал, ими были маленькая девочка, лет пяти или шести и собака пароды хаски. Над этими двумя, источающими вопли комочками возвышалась фигура мужчины, не особо высокого роста, но внушительного размера, в основном из-за его огромного живота, выпиравшего вперёд, огибаемого спереди двумя параллельными линиями потёртых подтяжек. В руке у мужчины был какой-то замысловатый предмет, который, по всей очевидности, он изготовил когда-то с весьма определёнными целями. Это был кусок текстолитовой палки среднего диаметра, обтянутый отрезком резинового шланга, что придавало гибкой конструкции внушительный вес. Этим своим орудием мужчина с размаху лупил по собаке, которая под его ударами уже была превращена в полу-живое месиво из переломанных костей, разорванных органов и массивных кровотечений, удерживаемых в шкуре, которая стала походить на теряющий форму мешок. Передние лапы животного сломались под ударами, и из правой лапы торчал обломок кости. Животное уже не закрывало пасть, его визг стихал, было ясно, что смерть была уже близко, но для несчастного создания это было скорее спасительным облегчением, чего нельзя было сказать о маленькой девочке, которая ошалела от страха. Она была испачкана в собачей крови, поскольку пыталась защитить животное от ударов. В наблюдаемой ситуации не было понятно, не пострадал ли ребёнок.
