Папа работал корреспондентом в «Восточно-Сибирском экспрессе». Часто уезжал в Улан-Удэ, Читу и в города поменьше, но приключениями в этих поездках не пахло. Папа сам говорил, что в последние годы пишет только скучные отчёты о ещё более скучных мероприятиях, а настоящего события ему не попадалось уже много лет.

Мама работала в лаборатории Института биологии при Иркутском государственном университете и пятый год писала диссертацию, от одного названия которой веяло неодолимой тоской.

– Вам не понять, – шептал Артём, рассматривая топографические карты байкальского побережья.

Он знал, что однажды не удержится и тайком ото всех убежит в одиночный поход. Теперь, когда не стало дедушки, в этом деле он мог положиться лишь на себя.

Виктор Каюмович говорил, что все проблемы – от неясности:

– Сформулируй свои мысли, и проблема уйдёт. Сам удивишься! Главное, формулируй непредвзято, как ты на самом деле чувствуешь и думаешь. Ведь и с другими людьми все беды – от недостатка общения. Если поругались, сядьте рядышком и честно обсудите, что вас волнует. И не будет никаких ссор.

Дедушка сполна доказывал свои слова. Только не тем, что в разговоре решал семейные конфликты, а тем, что действовал как раз наоборот – замыкался в себе и поэтому плодил конфликты в неисчислимом количестве. Часто ругался с женой. После её смерти ссорился с дочерью даже во время короткой и долгожданной встречи. Всякий раз она говорила Виктору Каюмовичу, что он не бережёт себя, что в старости мог бы уделять ей больше времени, чем в экспедиционной молодости. Дедушка отмахивался, не хотел ничего объяснять.

«Все беды – от недостатка общения».

– В этом ты был прав, – Марина Викторовна подняла с пола чёрно-белую фотографию отца. Вынула из рамки разбитое стекло и поставила её на подоконник.

Только что приходил участковый. Он внимательно осмотрел дом. Зашёл в каждую комнату. Подробно расспросил о том, чем дедушка занимался при жизни. Записал мамины показания беглым неразборчивым почерком, попросил её расписаться и, прощаясь, сказал:

– Вы бы пока уехали к себе. Чего вам тут на осколках жить? А я вам позвоню, когда что-то станет ясно.

– Так кто это был?

– Воры. У нас тут бывает, заезжают из других сёл.

– Почему тогда ничего не украли?

– Может, и украли. Вы ж сами говорите, что не помните точно, что тут и где стояло. Может, знакомые вашего дедушки. Знали, что у него деньги лежат или что-то ещё.

– Почему они именно сейчас заявились? – не отступала Марина Викторовна.

– Да вы не беспокойтесь. Я же говорю, езжайте в Иркутск, а мы тут сами разберёмся.

Марина Викторовна, вздохнув, поблагодарила участкового за совет. Когда он ушёл, позвонила мужу, рассказала о случившемся.

– Да чего тут думать! – воскликнул Сергей Николаевич. – Простые воры. Забрались, ничего не нашли и со злости всё поломали.

– Может быть.

– Давай я в субботу приеду, помогу там, если что. А про участкового забудь. Он скорее золото Колчака найдёт, чем твоих воров.

Вечером заглянула Бэлигма. Пришлось слушать её причитания о поломанной мебели и побитых зеркалах. Больше всего Бэлигму, кажется, расстроили опрокинутые и помятые цветы – те самые, за которыми она ухаживала последний год. Соседка настойчиво предлагала свою помощь, говорила, что быстренько тут всё приберёт, что ей больно смотреть на то, что сделалось с домом Виктора Каюмовича. Марине Викторовне едва удалось заверить Бэлигму, что они справятся сами, и выпроводить её на улицу.

– Какая настойчивая! Ни за что не поверю, что отец вообще пускал её на порог!

Думать об этом было некогда. Мама начала уборку. Артём помогал ей – перетаскивал в прихожую обломки мебели. Решено было сжечь всё то, что не удастся починить.

Неожиданное приключение встряхнуло юношу. Теперь поездка в Кырен не казалась такой скучной. Он неспешно ходил по дому, с интересом осматривал комнаты. Хотел понять, что же тут искали воры. Артём был уверен, что в доме скрыта какая-то тайна.

«С дедушкой всегда так. Сплошные загадки», – подумал он, осматривая фотографии на первом этаже. В этом Артём был прав. Даже его родители мало что знали об исследованиях Виктора Каюмовича, особенно в последние годы. Он был уже не так молод. Прошлой осенью ему бы исполнился шестьдесят один год. И всё же он не прекращал своих экспедиций. Ходил по тайге, поднимался в горы, спускался в пещеры.

– Что же вы тут искали?.. – Артём держал в руках разломанный стул, но не торопился выносить его в прихожую, задержался у развешанных по стене фотографий.

На фотографиях – комнаты дедушкиного дома, какими они были до погрома. Вполне уютные. Ничего особенного. Старая, но опрятная мебель. При этом все комнаты – какие-то пустые. В них не хватало деталей, которые неизменно появляются в жилом доме. Ни вазочек, ни фигурок, ни разбросанных на столешнице книг или ручек. Впрочем, дедушка мог сделать эти фотографии сразу после того, как сюда переехал. Но зачем вообще снимать комнаты, в которых ты живёшь, вставлять их в рамки и тут же, на стене, развешивать?

– Ерунда какая-то, – промолвил Артём.

– Чего? – отозвалась из гостиной мама.

– Стул выношу!

– Давай. Потом сюда иди. Нужно столешницу поднять.

– Хорошо, – шёпотом ответил Артём.

Юноша решил внимательно изучить все фотографии. Подумал, что, быть может, на них осталось запечатлённым то, что искали или нашли воры. «Вряд ли, но попробовать стоит».

«Вот комод с большими часами. Часы я видел. Они лежат разбитые на втором этаже».

«Вот икона. Зачем она вообще дедушке? Икона висит на месте. Её даже не тронули. А могли бы украсть. Киот серебряный. Значит, искали что-то поинтереснее».

«Вот… даже не знаю, что это. Что-то из дедушкиных инструментов. Что-нибудь для геологии. У него таких много было. Инструмента я не видел, но вряд ли воры им заинтересовались».

«Вот лестница на второй этаж».

«Это спальня. На кровати нет ни белья, ни матраса. Значит, я был прав, дедушка фотографировал до того, как тут обжился. Зачем?»

«Вот книжный шкаф. Чего же мама жаловалась, что в доме нет книг? У дедушки всегда было много… А это? Что это?» – Артём положил на пол обломки стула и подошёл поближе к фотографии. Присмотрелся.

– Мам!

Марина Викторовна не ответила.

– Мам!

Артём разволновался. Почувствовал, как сердце наливается тягучим холодом.

– Чего? – подошла встревоженная Марина Викторовна. Её напугал голос сына.

– Смотри!

– Это ты так стул несёшь? – Мама показала на обломки в ногах Артёма.

– Смотри!

На фотографии Марина Викторовна увидела небольшую комнату. Книжные шкафы, рабочий стол, старую кушетку, простой деревянный стул. И чёрную коробку на тумбе.

– Что это? – спросила Марина Викторовна.

– Сейф! – улыбаясь, ответил Артём.

Он был уверен, что второй ключ из конверта предназначался именно для этой чёрной коробки. Впрочем, никакого сейфа в доме не было. Осматривая результаты погрома, они несколько раз обошли оба этажа и ничего не нашли.

– Значит, сейф-то как раз и украли, – вздохнула мама. – Надо будет позвонить участковому.

– Постой, – Артём мотнул головой. – Книжный шкаф и стол они тоже украли?

– Даже не знаю… Может…

– Давай найдём эту комнату, потом будем думать.

Марина Викторовна помедлила, прежде чем ответить. Не хотела отвлекаться от уборки, но потом решила, что перерыв пойдёт ей на пользу. К тому же эта история приободрила Артёма. Он, как и дедушка, из любой мелочи мог устроить себе целое приключение.

– Все мы играем в игры, – говорил дочери Виктор Каюмович. – Человеку нужно чем-то заполнять время. Такими нас сделала природа. Эволюция. Мы утолили голод и жажду, построили дома, защитили свои семьи. Любое животное давно бы остановилось в развитии, но мы продолжаем идти вперёд, потому что помимо голода и болезней природа наградила нас философским беспокойством – желанием понять себя. Неосуществимым желанием, которое постоянно зудит внутри и не даёт нам скучать. Чтобы хоть как-то отвлечься от него, мы вынуждены играть в игры. Разве не так? Кто-то заполняет время ссорами, другие – любовью. Каждый выбирает по себе. А что выберет твой сын?