– Дело не в этом, – сквозь зубы выдохнул Акаши, слыша, как захлопнулась дверь. Он снова опустился в кресло, пытаясь совладать со своими эмоциями. Поначалу Сейджуро думал пойти за братом и проследить за ним, однако, вспомнив его последние слова, остановил себя. Если один из членов команды действительно его истинный альфа, то Акаши просто не имеет права встревать в их отношения.

«Тогда какого чёрта у меня всё горит внутри? – сжимая рубашку на груди, раздраженно подумал Сейджуро. Ненависть, ревность, бессилие, безысходность… Эмоции разрывают его изнутри, но он не может выпустить их наружу. Истинный лидер всегда контролирует себя и не позволяет чувствам взять верх.

Пытаясь избавиться от этих неприятных ощущений, Акаши вскочил на ноги, быстро переоделся и отправился в конюшню.

– Только ты у меня есть, Юкимару, – прошептал парень, потрепав гриву своего коня. Тот довольно фыркнул, узнав хозяина. А когда Акаши забрался на него, тут же торопливо вышел из конюшни, словно ждал этой прогулки долгое время.

Верховая езда помогла Сейджуро отвлечься от мрачных мыслей. Он объехал все окрестности вокруг поместья, несколько часов просидел у озера, читая книгу, но стоило ему вернуться в дом, как плохое настроение возродилось с новой силой. Здесь всё было так же, как и с утра: потухший камин и незаконченная партия в сёги. Отец уехал в командировку, Тецуи тоже не было видно.

– Куроко ещё не вернулся? – спросил Акаши у дворецкого, когда тот напомнил про обед.

– Ещё нет, – ответил он, поклонившись. Акаши взглянул на часы – он потратил на конную прогулку свыше четырёх часов.

– Что ж, тогда я пообедаю в одиночестве, – распорядился молодой хозяин и отправился переодеваться. Их отец несколько дней назад уехал в командировку, поэтому у Акаши появился шанс взять всё в свои руки и хотя бы недолго встать во главе дома. Хотя, собственно, практически ничего не изменилось. После обеда он снова взялся за скрипку и вплоть до самого вечера занимался, отгоняя от себя мрачные мысли. Музыка была его спасением в трудные времена, однако могла стать и наказанием, когда мысли прорывались сквозь звуки и завладевали его сознанием. Из-за какой-нибудь мелодии они становились ещё ярче, и Акаши было сложнее справиться с ними.

Наконец, он услышал, как открылась входная дверь. Парень тут же прервался, однако вскоре решил продолжить и играл до тех пор, пока Куроко не прошёл мимо него. Тот буквально светился от счастья и едва сдерживал улыбку. Сейджуро моментально заметил это изменение: кажется, он впервые видел брата в таком состоянии.

– Что-то случилось? – прервавшись, спросил Акаши.

– Просто прогулка была очень интересной, – пробормотал Тецуя, отводя глаза и не смотря на брата. – Я не буду ужинать, если ты позволишь. Хочу поскорее лечь спать, – он снова улыбнулся и буквально взлетел на второй этаж. Сейджуро нахмурился, смотря ему вслед. Что же там такого произошло, что Куроко выглядит таким счастливым? Обычно он равнодушен и сдержан, а тут едва может держать себя в руках. Он гулял с парнями из баскетбольного клуба, но была ли там целая компания? А может, его спутником был всего один человек?

Сейджуро сильнее стиснул пальцы на грифе, чувствуя, как струны впиваются в кожу. Он был уверен, что тот, с кем гулял Куроко один из двух – либо Кагами, либо Аомине. C этими двумя Тецуя был невероятно близок, намного ближе, чем с собственным братом-бетой. Но даже если Акаши будет знать наверняка – ему что, станет от этого легче?

Лучше знать всю правду, или каждый раз мучиться догадками, пребывая в спасительном неведении?

«Почему я всё время думаю о нём? – понимая, что больше не сможет сыграть ни ноты, Сейджуро убрал скрипку и закрыл футляр. – После того, как компания перейдёт ко мне, он наверняка уедет отсюда, и мы больше никогда не увидимся. Он не мог так быстро встретить своего истинного альфу. Слишком рано – мы ещё не закончили школу. А если встретил, то мне даже думать об этом не стоит. О том, что с ним мог бы быть я…»

– Будь проклята моя сущность, – прошептал он, глядя на выплывающую из облаков луну, – из-за которой я никогда не смогу стать ему парой, потому что я даже не альфа. Ненавижу его, – Сейджуро стиснул кулаки, ощущая, как в нём вскипает ярость и отвращение к самому себе. – Потому что он заставляет чувствовать себя настолько беспомощным и никчёмным…

Свет луны померк перед его глазами, будто темное небо поглотило её. Всё существо и разум Акаши погрузились во мрак.

========== Непозволительно ==========

Эта ночь была необычайно длинной и пустой. Отчего-то Акаши никак не мог уснуть, хотя рано лёг. Течка у Тецуи уже закончилась, но ему казалось, что он до сих пор чувствует запах омеги до такой степени, будто находится в комнате Куроко, а не в своей спальне. К тому же, он снова думал о брате. Лежал, смотрел в тёмный потолок и думал о нём. Думал, как этот человек может вызывать в нём столько противоречивых чувств.

До встречи с ним Акаши считал себя чуть ли не куклой. Его жизнь была ровной и непробиваемой. Ничто не могло вызывать сильных эмоций, даже победа в баскетболе или езда на Юкимару. Всё было… слишком ровно, неглубоко, слабо. С другой стороны – он без усилий контролировал себя, не впадал в ярость или отчаяние, не чувствовал радости от праздника. Учёба не приносила ни трудностей, ни удовольствия, а баскетбол был лишь ещё одной строкой в списке необходимых достижений. Даже вкус пищи казался ему однообразным.

Теперь же всё изменилось, словно его вытащили из какого-то непробиваемого чехла. Нервы стали тоньше реагировать на всё, эмоции пробуждались в теле и не могли найти выход. Неудачи больно били, а от победы сердце начинало колотиться быстрее. Но вместе с тем он почувствовал и вспомнил о своей слабости. До встречи с Куроко Акаши жил как альфа и чувствовал себя альфой, а теперь он снова превратился в посредственную бету и, как бы ни старался, не мог достичь желаемого.

Он ненавидел Куроко и желал его одновременно. Но желал не как желают любовника, он хотел покорить его, приручить, подавить его волю. Возобладать над ним, над его телом и душой. Властвовать над ним и обладать им. И возвыситься за счёт него. Эти желания были низменными и отвратительными, отчего Акаши ненавидел брата ещё больше, поскольку тот превращал его в монстра. Себя он тоже ненавидел за такие чувства, но не мог их искоренить. С каждым разом они всё глубже проникали в него, охватывали сердце и разум.

Особенно мучительно было во время течки Тецуи. Тогда это низменное вожделение усиливалось в несколько раз, и мучило его все дни и ночи напролёт. В прошлый раз оно настолько завладело им, что Сейджуро даже не смог сдержать себя и прикоснулся к брату. Конечно же, Куроко оттолкнул его. А на что он надеялся? Отчасти Тецуя был прав – это случилось из-за запаха, но о второй причине он не догадывался.

«Это нельзя назвать любовью, – уже под утро размышлял Акаши. – Я никогда не знал этого чувства, но то, что я испытываю к Куроко, слишком грязное и мерзкое, чтобы называться любовью. Ему следует держаться от меня подальше и скорее встретить своего истинного альфу, пока я не перешёл черту и не испортил ему жизнь. Только бы мне вернуть то состояние, в котором я жил до этого…» – смыкая уставшие глаза, подумал он.

– Почему ты не спустился к завтраку? – натянуто спросил Сейджуро, встречаясь с Куроко лишь перед самым выходом из дома. – Насколько я помню, ты планировал пропустить только ужин.