Хендрикс повел их по коридору – туда, откуда доносилась музыка. Он распахнул стеклянные двери в конференц-зал, и в ушах болезненным эхом отозвался резкий шум. Это было все равно что стоять у кромки взлетно-посадочной полосы, когда над головой проносится «Боинг-747», идущий на посадку. Дженн узнала мелодию, но название группы никак не могла вспомнить. Не такая уж она была меломанка, чтобы тратить понапрасну время, забивая себе голову такой информацией.
Из-за ноутбука вдруг вынырнула чья-то лысая голова.
– Музыка, Майк! О боже! – завопил Хендрикс.
В конференц-зале наступила тишина, и человек с лысой головой встал. Им оказался Майк Риллинг, директор «Абэ консалтинг груп». В свои тридцать с небольшим у него были нервные, налитые кровью глаза и болезненная кожа человека, живущего на смеси кофеина и фастфуда. В воздухе повисло ощущение несвежести и вечного стресса.
– Простите, мистер Абэ. Я не думал, что вы приедете так рано. Еще до полудня.
– Уже полдень, – поправила его Дженн.
– О, – протянул Майк. – Сожалею, мистер Абэ.
– Ничего, не переживай, все отлично. Как дела? – спросил Джордж.
Рот Майка открылся, но потом сразу закрылся. Он так и не ответил на вопрос. Однако Дженн усмотрела в этом общеизвестный сигнал, означавший: «Никак, и я бы очень хотел, чтобы меня прекратили об этом спрашивать». К Майку она испытывала некоторое сочувствие. Он трудился так же усердно, как и любой другой член команды, но то, что случилось, произошло не по его вине. Хотя он порой и преувеличивал свои способности. Именно поэтому здесь сейчас был Гибсон Вон. Если, конечно, уже не поздно…
Обычно это был их главный конференц-зал, но теперь он был преобразован в своего рода военный штаб. Фотографии, схемы, карты и заметки были аккуратно прикреплены к нескольким информационным табло на колесах. Эти табло стояли вдоль одной из стен. В верхней части центрального информационного табло красовалось фото Сюзанны Ломбард, а ее родные были собраны ниже, образуя как бы перевернутое генеалогическое древо. Глаза Вона сразу отыскали его, и на лице у него промелькнуло выражение, которое Дженн никак не могла себе объяснить.
Под фотографиями родственников отдельный ряд образовали фото сотрудников аппарата Ломбарда в его бытность сенатором. Среди них фигурировал и Дюк Вон. Фотография Джорджа там тоже была. Завершением этой галереи служили две метки, размещенные рядом. На одной стояла надпись «WR8TH» – псевдоним человека или людей, с которыми Сюзанна общалась онлайн до своего странного исчезновения. На второй было написано: «Том Б.». Эта пара соединялась линией, между метками стоял вопросительный знак.
Джордж Абэ уселся во главе стола. Хендрикс и Гибсон последовали его примеру, выбрав себе места сбоку, в то время как Риллинг начал суетиться вокруг, пытаясь сложить и расставить все поаккуратнее.
– Майк. Пожалуйста. Домашнее хозяйство может подождать, – успокоил его Джордж.
– Да, мистер Абэ. Простите.
Тот захихикал.
– И прекрати, наконец, все время извиняться. Ты пашешь как лошадь, и упрекнуть мне тебя не в чем.
Дженн оценила усилия своего босса, но хвалить Майка Риллинга не собиралась. Она не была убеждена, что ее собьют с толку пузырек ксанакса и смирительная рубашка. Риллинг был переутомлен и абсолютно убежден в том, что его глубоко и трагически недооценивают.
– Майк, вот познакомься. Это Гибсон Вон, – сказал Джордж. – Он проконсультирует нас по делу Ломбарда. Гибсон, это Майк Риллинг, наш директор по информационным технологиям. Короче, главный айтишник.
Риллинг мягко пожал руку Вона и бросил на него хищный завистливый взгляд. Но Гибсон, похоже, не обратил на него внимания.
– Я хочу, чтобы Дженн ввела тебя в курс дела, – сказал Абэ. – Восполнила кое-какие пробелы. Иногда бывает полезно восстановить знакомый ландшафт. Всю необходимую информацию ты найдешь в папке.
Дженн протянула Гибсону через стол пухлую папку. На корешке и на обложке было аккуратно выведено «Сюзанна Ломбард»; внутри содержался краткий обзор об исчезновении Сюзанны и ходе последующего расследования. Значительная часть его состояла из внутренних документов ФБР, различных фотографий и записок. Возможно, Абэ и не поладил с Бенджамином Ломбардом, но тоже обладал нешуточным влиянием и к своей работе относился профессионально.
Вон внимательно осмотрел папку и почесал за ухом. Всякое упоминание о Сюзанне Ломбард, казалось, заставляло его отступить и еще сильнее уйти в себя. Почему, в чем причина? Вина? Раскаяние?
Страх? Был ли это страх? Гибсон перехватил ее пытливый взгляд и улыбнулся, как пациент, который пытается пошутить с угрюмым дантистом, пока тот готовит его к обработке корневого канала.
Зажегся диапроектор, и из чехла, закрепленного на стене, выполз экран. Все его поле заполнила фотография Сюзанны. Вообще недостатка в фотографиях не было. Ломбарды были симпатичной семьей, и на каждом мероприятии, празднике или вечеринке всегда велась интенсивная съемка. Снимок, выведенный на экран, был сделан на одном из ежегодных рождественских праздников: довольная Сюзанна сидела на полу в ногах у взрослых и улыбалась в камеру. Рядом с девочкой на снимок попала чья-то рука. Гибсон понял, что это… его рука.
Дженн отыскала несколько фотографий без Вона. Их оказалось не так много, и она выбрала эту, чтобы оценить его реакцию.
Теперь она об этом пожалела. Мужчина изменился в лице, явно испытывая боль.
– Дженн, тебе слово, – сказал Абэ.
Она хотела было встать, потом передумала и облизала языком зубы.
– Что вам известно об исчезновении Сюзанны Ломбард?
– Кроме того, что показывали в новостях в течение десяти лет? – пожал плечами Вон. – Немного.
– А вас когда-нибудь допрашивали? – перебил Хендрикс. – После похищения. Мы не нашли никакой информации на эту тему.
– Нет, – ответил Вон. – В то время я был в тюрьме.
– Дэн прав, – сказала Дженн. – Если то, что известно о Сюзанне, кажется вам неправильным, неточным, то так и скажите. У вас ведь с ней были особые отношения.
Гибсон нахмурился.
– Конечно, но поймите, я ведь не видел ее с тех пор, как умер мой отец.
– Понятно, – кивнул Абэ. – Но кто знает…
Дженн откашлялась.
– Если никто не возражает, то мне кажется, нам лучше начать с самого начала. – Она сделала паузу. – Итак, вам известно, что в июле исполняется десять лет с момента исчезновения девушки. Именно утром во вторник, двадцать второго июля, Сюзанна Ломбард, дочь Бенджамина Ломбарда, сенатора от штата Вирджиния, сбежала из дома. Сбежала, по мнению всех наблюдателей, из прекрасной и счастливой семьи. Это совпадает с вашими воспоминаниями?
– С некоторыми – да.
– На ранних этапах расследования полиция и ФБР исходили из того, что Сюзанна была схвачена на дороге у семейного коттеджа в окрестностях Памсреста, штат Вирджиния. Грейс Ломбард и ее дочь часто оставались там на все лето. Сенатор Ломбард тоже находился с ними, но в целом он проводил с семьей мало времени, поскольку ему приходилось то и дело уезжать по делам в Вашингтон.
Памсрест, по сути, была деревушкой, небольшой коммуной, где «все знают всех». Небольшие семейные магазинчики, два киоска с мороженым, дощатая прибрежная эстакада и площадка для барбекю. Все очень скромно, без излишеств. Напоминание о более простой эпохе, о которой люди знали, но никогда не могли точно определить ее по времени, – такое место, где семьи чувствовали себя достаточно безопасно и уютно и могли на время расслабиться.
– Вот именно, – кивнул Вон. – В то последнее лето, которое я там провел, Медвежонку было, наверное, двенадцать? И ей уже была предоставлена определенная свобода действий. Она могла перемещаться вокруг как ей вздумается.
– Медвежонку? – переспросил Хендрикс.
– Простите. Я имею в виду Сюзанну. Это я назвал ее Медвежонком.
Хендрикс сделал пометку в своем блокноте.
– Сюзанна повсюду ездила на велосипеде, – продолжала Дженн. – Тем летом она устроилась на подработку в местном бассейне. Обычно уезжала утром – и на целый день. В то время далеко не у каждого ребенка был сотовый телефон, и Грейс Ломбард давно привыкла к тому, что днем она не разговаривает с дочерью. Ну то есть не звонит ей, не спрашивает, как дела и так далее. Поэтому беспокоиться она начала лишь в шесть утра на следующий день. Потребовалось два звонка, чтобы установить, что Сюзанна так и не появилась на своей работе. Третий звонок был адресован ее мужу в Вашингтон; сенатор Ломбард тут же позвонил в ФБР. Вот тогда-то все и закрутилось. К утру городишко был наводнен служителями закона из местной полиции и федералов. К полудню история обрела общенациональный масштаб, и имя Сюзанны Ломбард вошло в новостные ролики ведущих кабельных каналов.
