Георгий Лавриков уже третий час сидел перед дверью с надписью «отдел кадров». Времени, конечно, у него хватало, но …непонятно – чего тянуть. Сказали бы: да-да, нет-нет – и все дела. А тут – тайны мадридского двора: ходят из кабинета в кабинет, документы носят, на него косятся – ничего не понятно. Документы все в порядке: и диплом об окончании, и медицинская справка о прививках для тропиков, и характеристика… – всё имеется. Что ж они так долго?

Гоша встал, чуть повращал торсом, благо есть чем – пловец, разрядник; прошёлся по коридору до стеклянного шкафа с кубками и дипломами. Пока шел, разглядывал себя в отражении стеклянных дверей – хорош: высокий, светлые вьющиеся волосы, «квадратный» подбородок, прямой тонкий нос и румянец во всю щеку. Нравился Гоша не только себе, но большинству знакомых девушек и многим женщинам постарше. А в довершение и белозубая улыбка, и весёлый характер – гроза женских сердец. Подошёл в стенду, висящему на стене: «Приказ номер…» – начал читать он.

– Лавриков, ты где ходишь? – из открытой двери появился кадровик,– заходи.

Гоша поспешил вернуться к кабинету. Кадровик показал рукой направо.

– Пойдём, начальник побеседовать хочет.

Гоша проследовал за кадровиком. В самом конце коридора находилась обитая темно-бардовым дермантином двухстворчатая дверь. Левый угол кабинета занимал низкий угловой диван, перед ним круглый прозрачный стол – зона отдыха, а в другом углу кабинета у окна стоял большой канцелярский стол, за которым сидел всеопределяющий начальник.

– Присаживайся, – пригласил крупный мужчина с солидной лысиной. Гоша опустился на стул, стоящий перед столом. Сесть пришлось лицом к окну. Хозяин кабинета перебирал документы из личного дела, который положил перед ним кадровик.

– Ты бланки все заготовил? – спросил начальник клерка.

– Да, конечно. Вот тут, снизу.

– Хорошо. Иди пока. Мы побеседуем.

Кадровик ушел. Гоша сидел в растерянности – что за честь? Начальник переворачивал справки одну за другой, а сам рассматривал парня поверх очков. Прошло несколько минут.

– Ладно, – отодвинул от себя документы начальник – Значит, молодой специалист?

Гоша кивнул:

– Училище закончил в этом году. Там диплом…

– Да вижу я твой диплом. Судоводитель. Штурман. Это хорошо. Специалисты нам нужны.

Гоша несколько был удивлён – вот так удача, видимо сейчас будет супер предложение на хорошую должность. А ведь думал, что первое время матросить придется.

– Ну, расскажи, парень, о себе. Без бумажки. Какие мысли о будущем? Ты ведь спортсмен?

– Да, – начал Гоша, – первый разряд по плаванию. В соревнованиях участвавал. И ещё водолазное дело в училище осваивал. Могу и в легком снаряжении, и в тяжёлом. Я ещё и сварщиком могу. А вы куда меня направить хотите?

– Погоди. Не части. Так говоришь со здоровьем всё в порядке?

– Жалоб нет, – Гоша пальцем показал на дело на столе, – там ведь справка лежит. Полностью годен. Здоров.

– Это хорошо, – начальник рассматривал Гошу. – Хорошо. Симпатичный ты парень. А как с женщинами у тебя?

– Не понял вас, – Гоша начал подозревать нехорошее: выпроводил второго кадровика, документы не смотрит, разговоры завел про здоровье, симпатичным назвал – не иначе «голубой».

– Я говорю, с женщинами у тебя всё хорошо?

– У меня именно (Гоша сделал нажим на «Именно») с женщинами всё и хорошо. Женился недавно.

– А вот это проблема, – начальник чуть скривил губы, пожевал, задумавшись. Опять подвинут к себе папку с документами и начал перебирать листы.

– Это почему? – с вызовом спросил парень. Он был готов уже уйти – ишь придумали, через «задний вход» на должность назначать. Рассказывали ребята, что случаются такие истории, а он не верил; и вот теперь он сам попал – и ведь как плотно, гад, окучивает. Но Гоша решил, что если начнет его начальник этот руками лапать – даст ему в морду и хрен с ней с работой, не пропадёт.

– Да, понимаешь, хотим тебя назначить на лайнер пассажирский. Матросом пока, хоть и диплом у тебя. А там посмотрим. Как себя покажешь. Что это ты напрягся?

– А почему вы про здоровье и про женщин спрашивали? Учтите, у меня с ориентацией всё нормально. А если у вас какие то другие предложения, то я лучше пойду.

– Какие другие? Что ты, Лавриков, странный какой-то? То балаболишь – не остановить, а то бычишься. Я тебе говорю, что нужно ещё справки заполнять, помимо стандартных. Если согласен на круизный лайнер, вот, получи. Сам распишись и пусть жена твоя тоже подпишется, что не против.

Гоша расслабился:

– Всего-то. Да сколько угодно.

– Ну, вот и ладненько. Иди. Как всё заполнишь – приходи, получишь направление. Только не затягивай, им скоро в рейс.

На следующий день Георгий Лавриков поднимался на борт красавца-лайнера: девять палуб, весь берый с черной наклоненной к корме трубой, стремительные обводы корпуса – мечта любого моряка. А рейсы – это же сказка: столицы, курорты…

– Хорошо, что тебя к нам направили, – встретил его старший помощник в кителе с «золотыми» нашивками и набором значков на груди – хоть на картинку, – а то в рейс с некомплектом…сам понимаешь. Иди вниз, на главную палубу, найдешь боцмана, скажешь, что в палубную команду на место Федьковского. А он тебе всё остальное объяснит.

Гоша спустился по трапам на нижнюю палубу и стоял, не зная, куда идти дальше, а спросить не у кого. Боцман подошел сам.

– На место Федьковского, это хорошо, – боцман оглядывал его с ног до головы.– Я смотрю, ты спортом занимался. Здоровый.

Гоша кивнул:

– Плаванием. Разряд имею.

– Это хорошо, – одобрительно сказал боцман. – Пойдём. Вот смотри – это твоя каюта. Поставь чемоданчик. А теперь пойдем, покажу основное хозяйство.

Гоша шел следом за боцманом и недоумевал: «Что они все про здоровье напирают. Что тут, соревнования какие-то?»

– Вот, смотри. Работать будешь на палубе. Всё как обычно, швартовка, подчистить-покрасить, ну на руль может когда. Но это пока рабочее время. А нагрузка у тебя… вон те каюты. Видишь? С номера семьдесят шесть до номера девяносто… включительно. Тут уж ты сам решай. Федьковский справлялся и ты, я думаю, сможешь. Понял?

– Понял, – удивленно пожал плечами Гоша. И чего столько суеты из-за уборки пятнадцати кают? Справится, и больше убирал.

– Ну, раз понял. Давай, начинай работу. До обеда поосмотрись, а потом выходи на палубу, будем к отходу готовиться, – боцман ещё раз взглянул на парня, как показалось Гоше сочувственно, и ушел.

– Ой, смотрите, новенький, – раздался рядом женский радостный голос. Одновременно щелкнули несколько защелок. Гоша обернулся. Из приоткрытых дверей на него смотрели с интересом, улыбаясь и оценивающе… с десяток женских лиц… очень разных, но с широко открытыми глазами.

– Ну, Лавриков, соображай, – сам себе скомандовал Гоша.

Драка

Суббота. Курсанты мореходного училища, как это бывало в выходной нередко, просто бездельничали. Занятий нет, от нарядов свободны, на приключения не тянет, вероятность появления в расположении роты руководства минимальная – что может быть лучше, чем просто поваляться на кроватях, сознавая, что никому не должен. Однако, далеко не все так рассуждали.

Был в соседней роте здоровенный парень – Вася Пелипенко. Бывший десантник почему-то решил, что без него на флоте никак не справятся; и поэтому, не смотря на то, что ему уже было почти тридцать лет, Вася поступил в училище и сел за одну парту с вчерашними школьниками. Габариты у него были солидные, всем взял: и рост, и плечи, и усы, а в довершения и срочная служба в ВДВ – был он старшиной. А старшина – авторитет непререкаемый. Но как выяснилось не всегда.

В этот день Вася выпил водки. Но, как часто бывает, не хватило, а денег нет. И вот пошёл он искать добавки. Походил по комнатам – так ведь выходной – людей минимум. А душа горит…

В одной из комнат общежития три курсанта дерзко наслаждались свободой – спали. Дверь раскрылась, и вошёл Пелипенко. А он же старшина, хоть и из другой роты, но всё же: