− Ты забыла о заговоре, а ведь я предупреждала.

− Но в чем его цель? Зачем кому-то смерть Лоредана?

− Он Глава рода «Первого луча зари». Его власть почти безгранична и у него нет наследника.

Аурика задумалась. Кто станет Главаой рода, если Лоредан погибнет? У него есть двоюродный брат, но он слишком юн и вряд ли способен на коварство. По законам Гелиополя жена могла наследовать мужу, но Аурика была равнодушна к власти. Иных претендентов на место Лоредана нет.

В коридоре снова раздался шум. В тот момент, когда дверь в покои распахнулась под натиском толпы, Лоредан открыл глаза.

− Я пытался их остановить, госпожа, − выкрикнул Дамиан, − но их слишком много.

В просторных покоях было не протолкнуться. Вел толпу любопытных жрец собственной персоной. Он воздел руки к солнцу, готовясь произнести траурную речь, но тот, кого он собрался оплакать, приподнялся на локте и посмотрел ему в глаза.

− Мой господин, − голос на миг изменил жрецу, но он быстро взял себя в руки. − Вы целы! Что за облегчение видеть вас живым.

Сквозь толпу пробился Дамиан и его товарищи из числа преданных Лоредану гелиосов.

– Идите, ваше святейшество, – сказал Дамиан, – вознесите благодарственную молитву Небесному отцу за здоровье лорда.

Люди Дамиана теснили жрица и тех, кто был с ним, к двери. Жрец был вынужден сделать вид, что уходит по своей воле.

– Именно так я и поступлю, – сказал он, глянув на руки Лоредана без перчаток. – Сегодня Небесный отец сотворил чудо. Я воскурю фимиам в его честь.

Вслед за жрецом ушла его свита. Покои опустели, и в них снова установилась тишина. Мужчины помогли Лоредану подняться и довели его до кровати, где он откинулся на подушки.

− Невероятно! − Дамиан не мог прийти в себя. − Когда мы нашли тебя на склоне, то, казалось, надежды нет. Мы успели оплакать твой ранний уход, а ты вопреки всему жив.

− Я слаб, и голова кружится, но буду жить, − губ Лоредана коснулась несмелая улыбка. Он сам не понимал, как избежал смерти. Там на балконе он едва не ускользнул по солнечному лучу в обитель Небесного отца, но что-то удержало его. Лоредан нахмурился, припоминая крепкое рукопожатие жены. Аурика – та нить, что связала его с жизнью.

− Ступайте, − Аурика замахала руками на друзей мужа. − Ему необходим покой.

На этот раз их оставили наедине. Аурика села на кровать подле супруга и снова взяла его руку в свою с той лишь разницей, что сейчас на ней были перчатки. Но невинный жест многое прояснил для Лоредана.

− Что ты сделала? − спросил он хрипло.

− Спасла тебя, − она не таилась. − Я бы повторила все вновь, завись от этого твое благополучие.

− Ты нарушила закон, − Лоредан впервые говорил с ней строго. − Наказание за это – смерть. Жрец только подозревает соприкосновение, но в его силах выяснить состоялся между нами запрещенный обмен энергией или нет.

− Что ж, пусть он меня осудит и казнит! − она вскочила на ноги. − В чем моя вина? В том, что я люблю? Или, быть может, в том, что без тебя мне не в радость солнечный свет? О, я готова понести любое наказание, лишь бы знать, что ты цел.

− Аурика, − он протянул руку, приглашая ее подойти, и она послушно шагнула к нему.

Лоредан притянул ее к себе, и она склонила голову ему на грудь. Ощущая кожей его тепло, вдыхая его, растворяясь в нем, она ни секунды не жалела о содеянном.

− Прости, что тебе довелось пережить это, − сказал Лоредан, глядя ее золотые волосы. − Еще горше мне расстраивать тебя снова.

− Расскажи, − попросила она, не поднимая головы. − Расскажи мне все. Ты даешь мне силы, ради тебя я вынесу любые лишения.

− Сегодня меня пытались убить.

− Я догадалась, − она оторвала щеку от груди мужа и заглянула ему в глаза. − Разве мог случайно сорваться с утеса тот, кто месяц назад принес мне цветок геллы?

− Хуже всего, что я не знаю, кто это сделал, − вздохнул Лоредан.

− Ты его не видел?

− Нет. И я не подозреваю никого. Мой враг мастер маскировки. До недавнего времени я не догадывался о его существовании.

− Мы найдем его, − произнесла Аурика, − и окропим его кровью горные склоны.

− Быть может, позже, − уклончиво ответил Лоредан.

− Что ты задумал?

− Нам придется покинуть солнечный город.

Лоредан был готов к слезам и истерике, но Аурика в который раз поразила его. Она не заплакала. Только плотно сжала губы и кивнула.

− Я подозревала, что этим кончится.

− Я противился отъезду, как мог, но иного выхода нет, − объяснил он. − И дело не только во мне. Ты совершила грех, спасая мою жизнь. Ради твоей безопасности мы должны уехать, пока жрец не догадался, что произошло. Конечно, мы уезжаем ненадолго. И я вовсе не бросаю свой пост. Я буду, как и раньше, состоять в совете родов Гелиополя.

− Куда мы отправимся? − спросила она просто так. Ведь куда бы они ни поехали, это будет не Гелиополь.

− В столицу мира.

− К низшим? − Аурика отшатнулась от мужа.

Она думала, им предстоит скитаться среди гор в поисках убежища, и была готова к лишениям, к жизни без привычного комфорта. Но она представить не могла, что Лоредан увезет ее в дикий край, где живут ненавистные люди.

− Они не так плохи, − улыбнулся Лоредан. − Убежден, ты их полюбишь.

− Никогда, − твердо ответила Аурика, и в ее голосе звучала гордость славного рода «Восходящего солнца».

«Никогда!», − повторила она про себя. − «Никогда я не проникнусь симпатией к низшим. Они всего-навсего мусор под ногами гелиосов. Мыслимо ли полюбить мусор?». Ответ был однозначным.

Глава III

− Скорее! − вопль ударил по барабанным перепонкам, словно кричали прямо над ухом.

Джеймс вздрогнул и огляделся, плохо понимая, где он и что происходит. С ним такое бывало, когда он увязал в фантазиях. Возвращение в реальность проходило болезненно.

Он распахнул дверь кузницы, в глаза ударил свет. Неужто долгожданный восход? Не может быть. До весны, а значит и до первого солнечного луча еще полгода.

Мимо кто-то пробежал, обдав его ветром. Одновременно в ноздри ударил запах гари. Дома в деревни сплошь деревянные. И этот запах − запах горящей древесины – сулил множество бед.

Пожар! Джеймс выскочил на улицу. Небо раскрасили алые всполохи пламени. Он бросился туда, но сообразил, что люди бегут не в сторону пожара, а от него.

Джеймс остановился на полпути. Заглянул в перекошенные от ужаса лица односельчан, на мечущихся мужчин и женщин, прижимающих к себе рыдающих детей, и его грудь сдавило обручем дурного предчувствия. Пожары дело привычное. Не мог огонь так напугать деревенских. Лишь одна вещь, всего одна-единственная вещь способна навести такую панику – набег снежных.

До слуха долетели лязг мечей и рык врагов. Неизвестно, кто поджег дома на границе с лесом. Возможно, сами жители, отпугивая непрошеных гостей. Пламя их союзник против пришельцев. Всем известно, снежные ненавидят огонь – символ света. Живя там, где никогда не восходит солнце, они привыкли к тьме, сроднились с ней. Они сами порождение тьмы.

Джеймс бросился назад – к пристройке у кузницы. Отчасти чтобы вооружиться, отчасти из-за опасений о матери. Она тяжело переживала набеги. И хотя ее давно не трогали, − снежные и те чурались сумасшедшей, − она всякий раз пугалась, точно пришли лично за ней.

Он подбежал к кузнице, издалека заметив, что дверь в пристройку распахнута настежь. Внутри никого не было. На полу валялась разбитая посуда, огонь в очаге задул ветер с улицы. Вид брошенного жилища причинил боль. Схватив лук и стрелы, Джеймс снова выбежал на мороз, не вспомнив о полушубке.

На улице он заметался в поисках матери. Пару раз столкнулся с вооруженными мужчинами. Они грубо отталкивали его, а один занес нож для удара. Джеймс чудом увернулся. С этого момента он стал осторожнее. С непокрытой головой он походил на снежного. За белые волосы его легко могли убить этой ночью.

Поиски привели на окраину деревни к пылающим домам. Здесь крики людей перекрывал рев пламени. Снег уже не был белым, как прежде. Местами он был черным от сажи, а местами − алым от крови.