- О, вижу, что есть прогресс? - спросила через пару дней Джанет, увидев, как я мою на кухне паяльник, запачканный расплавленной пластмассой из игрушечных рельс.
- Вроде да, - я настойчиво тёрла губкой грязный прибор.
- Ты его водой хочешь отмыть? - с усмешкой спросила Джанет. - Погоди минутку...
"Сейчас опять выпендриваться начнёт", - подумала Алёна, когда соседка ушла в свою комнату. Та вернулась с баночкой непонятой вязкой субстанции.
- Это канифоль, - пояснила девушка.
"Что?" - спросила я Алёну, но та молчала.
- Включи паяльник, - продолжала Джанет, - подожди, пока прогреется, и макни жало в канифоль. Потом протираешь влажной тряпкой, и всё! Через три раза жало паяльника станет как из магазина!
- Ты умеешь паять? - удивилась я. - Ты же по софту, а не по харду.
- Разумеется, я знаю устройство компа и могу его собрать, - как само собой разумеющееся произнесла девушка. - У нас на факультете всех этому учат.
"Уела тебя", - сказала я Алёне.
В итоге Ба остервенело проработала две ночи подряд, сооружая монстрическую модификацию детского паровозика, проводами подсоединяя к нему компьютерные клавиатуры и мониторчики будто от древних пейджеров. Алёна даже заставила меня перекрасить локомотив игрушки, пририсовав ему огнём горящие глаза и острые клыки. Мне не удалось понять, в чём заключалась загвоздка Алёниной головоломки, но двухметровая конструкция из игрушечных рельс и аппаратуры выглядела устрашающе.
Наступил День Прогулов, и я разместила головоломку перед дверью. Внутри своих комнат старшекурсники обычно оставляли подарки разгадавшим загадки младшим товарищам, например, учебники, которые для некоторых предметов могли стоить до двухсот баксов, или просто угощения. Мы оставили сувениры и еду с русским колоритом, купленные специально для случая в магазинчике русского квартала Лос-Анжелеса.
- Неплохо! - оценила Джанет, увидев Алёнин паровозик.
"Пусть не вздумает подсказывать мелким!" - приказала Ба.
- Не помогай, пожалуйста, младшекурсникам, - улыбнулась я. - Ты-то справишься за пять минут.
"Враньё! - возмутилась Алёна. - Никому с первых десяти попыток не удастся разгадать правильную очерёдность нажатия тумблеров! Это вам не банальные числа Фибоначчи и не число "пи"!"
По традиции мы уехали прочь из института, дабы не нарушать традиции Дня Прогула. Студенты уже наступали на общежития, вооружившись пособиями и инструментами, как будто намереваясь ломать головоломки руками, если те не поддадутся их мозгам.
Из другого общежития, дома Пейдж, вылетел Сунлинь, с которым мы пересеклись на парковке.
- Подбросить до Лос-Анжелеса? - спросил тот, показывая на свой потрёпанный Додж.
"Только если он едет до восточной 92-й стрит", - думала Алёна.
- Ты едешь до восточной 92-й? - спросила я, предпочитая не уточнять, что там понадобилось Ба.
- Это где? - Сунлинь проверил карты в телефоне. - Я собирался в другую сторону, но ладно... Садись.
Мы всю дорогу неловко молчали, обменявшись парой непонятных фраз о головоломках. Сунлинь тоже повторил чью-то идею из шестидесятых годов, и это был трёхмерный лабиринт с элементами, саморазрушающимися, если проходящие лабиринт думают дольше отведённого времени.
Оказавшись на нужной улице Лос-Анжелеса, я не увидела ни одного бара, хотя ехала с уверенностью, что Алёна решила провести День Прогула весело. Но это оказалась простая скучная улица с трёхэтажными домами, в каких обычно снимали офисы наполовину обанкротившиеся компании.
"Ищи клинику доктора Санчеса", - думала Ба.
"Зачем нам клиника?" - нахмурила я, проходя мимо безликих зданий.
"Хочу сделать МРТ мозга".
Я пыталась понять, что означают эти буквы, и в памяти всплыло, что магнитно-резонансной томографией сейчас занимается в Москве Света. Кажется, она выставляла в сети фотографии с работы: там люди заезжали в жуткую белую трубу.
"Зачем? - нахмурилась я. - У меня не болит голова".
"Ты учишь генетику?"
"Зачем? Ты никогда не брала лекции по генетике".
"Чёрт, точно! - волновалась о чём-то Алёна. - Совсем тебя запустила. Блин, ты ведь должна была уже быть на четвёртом уровне - нейробиологии"
Я закатила глаза. Только я начала радоваться, что Ба год не вспоминала про уровни, наслаждаясь любимыми уравнениями квантовой механики и доказательствами суперсимметрии...
Небольшая клиника нашлась на углу, и её длинное, непонятное мне название оказалось связано с заболеваниями мозга. Стерильная белизна интерьера пугала, как идеальная скатерть в доме бабушки, на которую запрещалось ставить чашку с чаем. На входе встречала медсестра в такой белоснежной одежде, как будто её сшили из той самой скатерти.
- Мисс Кузнецова? - уточнила та, сверяясь с экраном компьютера. - Вы немного раньше, но мы с доктором Санчесом уже готовы.
Медсестра проводила меня в дальний кабинет по коридору с гудящими лампами. В кабинете, больше похожем на конференц-зал нашёлся огромный МРТ-аппарат, в котором можно было бы просканировать пятиметрового гиганта.
- Мисс Кузнецова, - подошёл ко мне пожилой мужчина. - Я доктор Санчес. Очень рад, что практические занятия КалТека включают оценку студентами собственных результатов МРТ. Но вы уверены, что не хотите моего мнения о состоянии вашего здоровья? Всё-таки обследование стоит немалых денег...
"Скажи, что институт всё оплачивает", - думала Алёна.
- Спасибо, но институт всё оплачивает, - улыбнулась я.
"Что оплачивает? - спрашивала я у Ба. - Никаких денег мне не давали!"
- Поразительная забота о студентах! - удивился доктор. - Что ж, приступим.
Медсестра помогла устроиться на панели аппарата, который медленно завозил меня внутрь белоснежной трубы, и, когда я испугалась, что он поглотит меня целиком, всё закончилось на шее, оставив тело на свободе.
- Постарайтесь смотреть на красную точку перед вами и не двигаться десять минут, - попросил доктор Санчес из соседней комнаты, отгороженной стеклом от зала с МРТ.
Аппарат загудел, и я нервно сглотнула, сосредоточившись на слабо горящей точке с обратной стороны аппарата. Как будто скромная одноглазая летучая мышь-вампир забралась внутрь и пристально смотрела мне в глаза.
"Не глотай, может сказаться на точности обработки", - ворчала Ба.
"Какого фига я вообще здесь лежу? - волновалась я. - Это же опасно! И он сказал, МРТ дорогое? Сколько я отдала?"
"Не паникуй, - спокойно думала Алёна. - Это безопасно. И у тебя были сбережения".
"Были?! - я чувствовала, как быстро бьётся сердце. - Почему я снова не помню, на что тратила деньги, Ба?"
"Мы здесь для того, чтобы это выяснить".
- Я вижу, что вы очень волнуетесь! - кричал доктор. - Пожалуйста, постарайтесь сосредоточиться на мыслях о хорошем!
"Откуда он знает, о чём я думаю? - паниковала я. - Он читает мои мысли?"
"Невозможно читать мысли, дура, - вздыхала Алёна. - Но он видит твой мозг в режиме реального времени и различает активность в центрах тревоги. Думай, как он сказал, о хорошем. О Пете твоём, скажем".
"Мои центры тревоги не могут не активизироваться, когда подозрительный старикан смотрит на мозг изнутри!".
"Как думаешь, чем сейчас занят Петя?" - спокойно думала Ба.
"Петя?.. У него ещё ночь. Наверно, видит сны".
"Думаешь, ты ему снишься?"
"Хотелось бы верить, - я чувствовала, как на губах появлялась улыбка. - Он мне иногда снится".
"Я знаю, хотя предпочла бы забыть про те сны".
- Намного лучше! - кричал доктор. - Потерпите ещё пару минут!
"Мои сны хотя бы приятные, в отличие от твоих", - заметила я, краснея.
"Ты не все мои сны видишь".
