"Заткнись!"

Когда подошла моя очередь, я на ватных ногах подошла к комиссии из трёх преподавателей, двух их которых видела впервые. Скомканные предыдущими студентами билеты валялись на столе, словно свежепойманные рыбы, секунду назад бившиеся и задыхающиеся от воздуха.

- Первый билет, - объявила я, вытянув "рыбу".

- Поздравляю, - сказал незнакомый преподаватель, - девушкам сегодня везёт.

"Ого, Ньютон-Лейбниц. Единственный билет, худо-бедно тобою осиленный, - удивлялась Алёна, пока я искала место в аудитории. - Думала, так только в кино бывает".

Действительно, за три дня Алёна смогла мне вдолбить только азы дифференциального исчисления, хотя я, по словам родственницы, проходила их ещё в школе. Скорее всего, это был одиннадцатый класс, когда за меня училась Алёна.

Родственница выяснила, что у меня ужасная словесно-логическая память, но неплохая наглядно-образная. Проще говоря, я фигово запоминала формулы, но хорошо - картинки. Поэтому я сразу же нарисовала графики из конспекта лекции про теорему Ньютона-Лейбница, но не могла вспомнить какой что означает.

Не рискуя исключением, Алёна быстро продиктовала мне формулы, а затем моментально решила три задачи из билета.

"Теперь главное не тупи, пожалуйста", - спокойно подумала родственница.

Комиссия быстро проглядела мой письменный ответ, поставила плюсы возле задач, а затем преподаватель, который непосредственно вёл предмет у нашего потока, попросил:

- Прокомментируйте основную теорему математического анализа так, как вы сами её понимаете. Или нет... Я вижу по семинарам, что вы девушка одарённая. Скажите, наоборот, что вам не понятно в этой теореме?

"Чего!? - испугалась Алёна. - Что НЕ понятно? Да это элементарнейшая вещь программы! Это должен быть вопрос с подвохом! Скажи, что тебе всё кристально ясно!"

"Не похоже, что препод на это рассчитывает..." - неуверенно спорила я.

"Я, чёрт возьми, не знаю, что он хочет!" - паниковала родственница.

- Ну? - нахмурился другой преподаватель.

- Мне не понятно... - тихо ответила я без помощи Алёны. - Мне не понятна та часть, где мы строим бесконечное число прямоугольников в ограниченном пространстве фигуры. И где мы уменьшаем дельту до приближения к нулю... С детства нас учат не делить на ноль, а потом придумывают отговорки вроде исчезающе малых величин, но всё-таки не нуля. И бесконечности... Плюс бесконечность, минус бесконечность... Мне кажется, что неправильно пытаться посчитать то, что даже представить невозможно...

"Дура! Эта тривиальные математические понятия!" - кричала Алёна.

- Это нормально, - улыбнулся наш преподаватель. - Всех пугают нули и бесконечности, как вещи, которые нельзя потрогать. Но что вы предлагаете взамен?

- Не знаю... - пожала плечами я. - Наверно, математика не сможет работать только с...

"Натуральными числами" - вздохнув, подсказала Алёна.

-... натуральными числами, но формулы с исчезающе малыми величинами и бесконечно большими напоминают мне карточные фокусы.

На секунду комиссия замолчала, а потом наш преподаватель разразился смехом на всю аудиторию, заставив меня почувствовать, как остальные студенты, готовящиеся к ответу, уставились в мою спину.

- Ставлю "отлично", - отсмеявшись, сказал преподаватель и открыл мою зачётку. - Мне нравится ваш взгляд внутрь проблемы, но настоятельно советую привыкнуть к нулю и бесконечностям, иначе третий курс сведёт вас с ума.

- Спасибо, - прошептала я, принимая зачётку с размашистым "ОТЛ" на странице.

"Уау" - обалдело подумала Алёна.

Глава 5

Если в фильмах студенческую жизнь показывают крутой и разухабистой, то в реальности она оказалась плоской, с кочками в виде сессий. Семестр за семестром один физ-мат предмет сменял другой, и их длиннющие названия приходилось записывать крупными буквами на обложках тетрадей, чтобы не забыть.

Подработки менялись так же часто, едва Алёну начинал раздражать один из коллег. Я больше не настаивала на свободных от родственницы часах, потому что сидеть за кассой или стоять у плиты фаст-фуда было бы тоскливо без собеседника. Поэтому теперь не оставалось ни минуты, когда моё сознание было бы свободно от Алёны, но я уже и не жалела.

В универе мы стали одной из лучших учениц, участвуя в конференциях, открытых лекциях, научных конкурсах и всём, чём только можно. Алёна хотела подлизываться к преподам и аспирантам, давать им взятки деньгами и алкоголем, лишь бы нас оставили на лишний час в лаборатории делать... кукую-то штуку на какое-то сборище стариканов. Мне бы не хватило духу предложить взятку, но нас оставляли за красивые глаза. Меня не смущало, что мы мешаем химические реактивы, хотя учимся на физическом факультете, пока не узнала, что Алёна делала проект не для меня, а для Светы, благодарность которой обычно заключалась в одном слове "Спасибо" и улыбкой, плавящей Алёну, словно она из теплоёмкого алюминия. Да, кое-что я запоминала, если родственница вдалбливала это в меня пятьдесят раз подряд.

Света к третьему курсу стала звездой института: вместо конференций она участвовала в студенческой самодеятельности, в КВНах и театральных капустниках. Однажды она даже играла Офелию в универской постановке "Гамлета" и после концерта плакала мне в плечо, что зря пошла на физику, ведь она с детства мечтала быть актрисой. Алёна внутри тоже плакала, а я надеялась, что Света уйдёт из университета, чтобы Алёна больше не заставляла меня тратить бессонные ночи на чужие курсовые.

Пете учёба давалась заметно труднее, чем Алёне, то ли потому что он действительно был глуп, как постоянно твердила Алёна, то ли потому что тратил свободное время на аниме и сомнительные мероприятия косплееров, куда пару раз попадала и я. Среди полуголых девушек, изображающих героинь компьютерных игр, я выглядела, как библиотекарша из села Малые Петухи Задрипенской области.

Большую часть времени я старалась не вспоминать, как я выгляжу, и не смотреться в зеркало. Дело не в комплексах, я ведь не считала себя страшной, хоть и на супермодель не тянула. Просто встречая взгляд в зеркале, я не могла понять чей он: мой или Алёнин.

А Вадим теперь отправился в кругосветное путешествие и сейчас странствовал где-то между Корейским полуостровом и Индостаном. Мне часто казалась, что я могла бы поехать с ним, если бы не Алёна...

***

- Я сброшусь из окна, если ещё раз прочитаю "изохорный процесс подведения тепла"! - кричала Света, когда мы втроём с Петей сидели в пустой вечерней столовой, делая домашку.

- Мы на третьем этаже. Будет больно, но не смертельно, - спокойно ответил Петя.

Я надеялась, что он тоже недолюбливает Свету, но Алёна уверенно утверждала, что он влюблён в ту, и за это бесилась на Петю ещё сильнее. На самом деле с нашим объёмом учёбы времени на личную жизнь не оставалось ни у кого. Всему институту приходилось мириться с тем, что учёба заслоняет всё в их жизни, как свинцовая плита заслоняет все виды радиационного излучения.

"Расскажи ей, что понимание изохорных процессов необходимо для функционирования двигателей внутреннего сгорания. Она же водит машину, так что сразу успокоится, - ласково сказала Алёна и строже добавила. - А про свинец это мифы".

"Да ей пофиг на двигатели и ихохорные процессы", - вздохнула я.

"Изохорные, дура! Скажи быстро!"

- Понимание изохорных процессов необходимо для функционирования двигателей внутреннего сгорания, - механически повторила я, не отрываясь от тетради.

- Да пофиг мне, - пожала плечами Света, а потом громко ударилась головой об учебник. - Слава богу, в следующем году отстанут с технической термодинамикой.

- Будет тепломассообмен в материаловедении. Тебе понравится, - усмехнулся Петя.