– Я хочу сказать, что следует сменить объект наблюдения – Ярара обмахнулась кисточкой хвоста – Ничего более ценного мы от этих двух не услышим.
– Согласен – подумав, согласился командор – Ищи достойные объекты.
– Кого именно?
– На твой выбор.
Рой мошкары взвился ввысь, оставив двор с двумя кумушками. Ярара колдовала с пультом, и изображение то и дело выхватывало из прохожих отдельные лица.
– Ищи парные объекты – напомнил Иахрр – молчальники нас не интересуют.
– А группы?
– А с группой нам пока будет сложно. С парой бы разобраться.
Изображение зафиксировалось на парочке, томно сидящей на скамейке.
– Вот, пожалуйста.
– Эти не пойдут – решительно забраковал командор.
– Почему? – удивилась Ярара.
– Потому что это разнополая пара. Молодые к тому же.
– Ну и что?
– А то, что ничего вразумительного мы от них не услышим.
– Да почему?!
– Я поясню – вмешалась доктор – Наш уважаемый командор хочет сказать, что влюблённость – нечто среднее между сумасшествием и опьянением. Я правильно излагаю?
– Благодарю, Урумма – усмехнулся Иахрр – Трудно было выразить эту мысль более чётко.
Ярара фыркнула, но спорить не стала. Изображение снова поплыло над сонными улицами киевской окраины.
– Может быть, эти?
Две молоденькие хорошенькие гимназистки резво шагали по улице, оживлённо беседуя.
– Хорошо. Веди их спереди.
– Переключить на автомат?
– Можно.
Ярара снова поколдовала с пультом. Теперь рой мошкары летел впереди девиц, как приклеенный, автоматически выдерживая дистанцию.
– …Я тебе говорила – он ничтожество, лгун и бабник… А ты: «Петенька, Петенька…» – на ходу втолковывала подруге одна из девушек, беленькая.
– Я в нём разочаровалась – твёрдо отвечала вторая, с каштановой чёлкой, придав своему хорошенькому личику максимально суровое выражение.
– Но ты с ним целовалась? Целовалась? – продолжала беленькая.
– Ну… было… – неохотно-снисходительно отвечала чёлка.
– Ой, Анька-а-а! – с ужасом и восхищением протянула подружка – Ну ты и ду-у-ура… Я бы не смогла, правда…
– Сможешь, дай срок. Все мы, бабы, такие – тоном сорокалетней прожжённой светской львицы, вконец разочарованной в жизни вообще и в мужчинах особенно, заявила чёлка.
– Ничего не понимаю – сокрушённо подал голос Иахрр – Отдельные слова понимаю, а общий смысл – нет. Кто-нибудь понял хоть что-то?
– Эта, беленькая, сообщает тёмненькой, что тёмненькая дура – подала голос Урумма.
– А тёмненькая?
– А тёмненькая соглашается с оценкой, и добавляет, что все женщины аборигенов страдают умственной неполноценностью.
– Да, я тоже поняла примерно так – встряла Ярара.
– Ох, коллеги, пойду-ка я спать – поднялся Вахуу – Не завидую я вам. Пилотом быть проще.
Изображение колыхнулось, будто на воде, и на экране возник стриженый, быстро удаляющийся затылок – какой-то абориген мужского пола прошёл прямо сквозь рой телезондов. Он обогнул девиц, отчего-то вдруг развеселившихся, и удалился прочь.
Командор, задумчиво свивавший кольцами хвост, тряхнул гривой, стриганул ушами.
– Так. Ярара, посади рой куда-нибудь на крышу, на солнцепёк. Конец сеанса. Думать будем.
– Зафиксировать на случай дождя? А то смоет…
– Обязательно.
* * *
– Что-то ты охладел к своей астрономии, Боренька. Сам разлюбил, или она тебя?
Тётушка гладила бельё, поочерёдно меняя утюги, гревшиеся в печи. Вообще-то она была довольна таким течением событий, и подтрунивала над любимым племянником только в силу весёлого и ироничного характера.
– У астрономии нынче критические дни, тёть Кать, как у любой дамы – с улыбкой отвечал Борис. Тётушка фыркнула, блестя глазами, рассмеялась. Борис невольно залюбовался тётушкой. Она была ещё вполне ничего, тётя Катя, и характер – чистое золото, вот только в жизни не повезло ей…
Борис занимался поливкой огорода. Вообще-то он готов был помогать тётушке и в других огородных работах, но тётя доверяла ему лишь самые элементарные – копание земли и полив, да и то под надзором, осуществляемым через открытое окно. Тётя Катя вполне резонно полагала, что огород – это вам не астрономия, тут Борис вполне мог нанести ощутимый ущерб.
– Ничего, Боря, на свете ещё полно девушек, кроме твоей астрономии. Познакомить тебя? Вон у Кметьевых Леночка…
– Ну не надо, тёть Кать, не начинай опять. Я в этом деле сам как-нибудь.
– Сам… Возможно, и сам… Подхватишь кого-нибудь ещё похлеще астрономии…
Теперь засмеялся Борис. Он уже закончил полив, и теперь черпал воду из колодца, наливая её в примечательно древнюю, здоровенную сорокаведёрную глиняную корчагу, неглубоко врытую в землю. Корчага эта осталась ещё от прежних хозяев. Вода в ней быстро нагревалась на солнце, порой так, что даже приходилось разбавлять её из колодца.
Наполнив наконец реликтовую посудину, Борис с удовольствием умылся до пояса холодной водой, натянул рубашку.
– Пойду прогуляюсь, тёть Кать. Или на пруд сходить? Карасей Мурёне добуду…
Кошка коротко мяукнула, явно одобряя ход мыслей молодого человека.
– Карасей ловить будешь на старости лет – резонно возразила тётя Катя.
– Тогда решено – Борис встал – Пойду прошвырнусь по дер штрассе.
– Прошвырнись, прошвырнись.
– Купить чего-нибудь, тёть Кать?
– М-м-м… Я даже не знаю… – после того случая тётушка питала заметные сомнения на предмет торгово-предпринимательских способностей племянника – А впрочем, на обратном пути в булочную зайди.
– Бу сделано, тёть Кать!
Выйдя на улицу, Борис невольно зажмурился. Солнце заливало всё вокруг потоками неистового майского зноя, как в тропиках. В тени развалились бродячие собаки, высунув языки. Несколько кур без особого энтузиазма рылись в пыли. Пробежала с гомоном стайка малышни, на миг нарушив мирную тишину, и снова всё погрузилось в сонную неподвижность. Дачный посёлок…
Студент повернулся и зашагал по сонной улочке, придерживаясь теневой стороны. Хорошо бы, конечно, со стипендии приобрести дамский велосипед. Почему дамский? Тётушке подарок, и сам бы катался летом… Однако все деньги ушли на телескоп. Вот и топай теперь пёхом вёрст шесть до города, да с гаком. С добрым украинским гаком, что порой бывает куда больше версты. Извозчика, что ли, поймать? Да ещё извозчиков-то не видно…
Словно в ответ из-за угла вывернулась пролётка, запряжённая пегой кобылой.
– Эй, барин молодой, чего зря башмаки топчем? Садись, подвезу! – весёлый молодой парень, похоже, был навеселе. Борис раздумывал пару секунд. В самом деле…
– Поехали в город! – запрыгивая в пролётку, распорядился студент.
– Единым махом, барин! – весело отозвался подвыпивший кучер.
* * *
– … Вот продам Аврорку свою, да эту вот таратайку – кучер хлопнул по потёртой скамье пролётки – и куплю авто, с бензиновым мотором. Как, одобряешь?
Кучер по дороге развлекал седока и заодно себя самого разговорами. Вот только разговоры эти крутились вокруг одной темы – автомобилей. Похоже, этот кучер уже принадлежал в душе к зарождающемуся в России племени автолюбителей.
– Не знаю – как человек увлечённый, Борис знал, что такое голубая мечта, и уважал людей, таковую имеющих. Огорчать реалиями жизни весёлого парня ему не хотелось – Автомобиль немалых денег стоит, особенно хороший… Даже если «Пежо» брать…
– Добавим! – не сдавался парень – Заробим и добавим! Зато, слышь, сплошная выгода. Лошадь же как? Есть работа, нет работы – подавай ей овёс да сено. А авто, покуда стоит, никаких расходов. Как говорят релюцинеры – кто не работает, тот не ест! – парень засмеялся.
– Это так – согласился Борис. Говорить о том, что на деньги, затраченные на покупку хоть сколько-то серьёзного авто, можно кормить эту Аврору булками всю её лошадиную жизнь, да ещё и на водку хозяину осталось бы, он не стал.
Между тем подковы вышеупомянутой Авроры уже звонко цокали по булыжной мостовой.