Гордо вздёрнув подбородок, женщина удалилась из покоев. Едва двери за ней и её прислужниками закрылись, Сейхан Султан как в тумане добралась до ложа и вяло опустилась на него, уронив голову в ладони и всё ещё дрожа от пережитого. Зейнар-хатун бросилась в детскую, пытаясь успокоить рыдающих шехзаде.

Утро.

Дворец санджак-бея в Манисе.

Светловолосая Дэфне-хатун, опираясь на руку Миршэ-хатун, не спеша спустилась по лестнице с этажа фавориток в гарем, намереваясь позавтракать. Своих покоев она пока не имела и трапезничала вместе с другими наложницами. Увидев её, те стали переглядываться, хихикать и перешептываться.

Стараясь не обращать на это внимания, Дэфне опустилась за свободный стол, принимая помощь заботливой Миршэ. Устроившись на подушке с со своим огромным животом, Дэфне покосилась на девушек, которые всё ещё смотрели на неё, и приветливо улыбнулась, но те сразу же отвернулись. Непонимающе и обиженно хмурясь, Дэфне повернулась к Миршэ, которая недовольно взглянула на наложниц.

— Не обращайте на них внимания, госпожа.

— Почему они насмехаются надо мной?

Одна из девушек, видимо, услышав слова Дэфне, улыбнулась и нарочито громко обратилась к своей подруге:

— Представляешь? Этой хатун не меньше тридцати, а она собралась рожать. Да ещё в гареме нашего шехзаде, где правит Гюльхан Султан.

— Верно, — хихикнула та. — Гюльхан Султан сразу же вытеснила её из покоев шехзаде. Вот увидишь, родит девочку и сошлют её отсюда!

— Довольно, девушки, — не выдержала Миршэ, строго взглянув на тех. — Перед вами беременная фаворитка шехзаде. К тому же, если вам не известно, Дэфне Султан была супругой покойного шехзаде Баязида и матерью его шехзаде Мехмеда. Она госпожа.

— Не стоит, Миршэ, — прошелестела Дэфне, помрачнев.

— Знаем, знаем, — ухмыльнулась одна из наложниц. — Побывала в постели половины империи.

Дэфне вспыхнула от стыда и обиды и, попытавшись резко встать, дабы удалиться отсюда, почувствовала резкую боль в животе и вскрикнула. Миршэ беспокойно схватила госпожу за руку и, поднявшись, закричала:

— Дэфне Султан, осторожно. Лекаря!

Наложницы в испуге вскочили со своих мест.

Топ Капы. Султанские покои.

Восседая на троне и изучая документы по части государства, султан Мехмет, подняв черноволосую голову, улыбнулся вошедшей в покои Сейхан Султан в золотисто-бежевом платье с расширяющимися от локтя рукавами. Заметив её бледность и беспокойство во взгляде, он насторожился.

— Сейхан, что с тобой?

Она медленно поклонилась и подошла ближе, подняв свои зелёные, наполненные беспокойством, глаза.

— Повелитель… Этой ночью…

— Что случилось? — встревожился повелитель, поднявшись с трона и приподняв лицо девушки за подбородок прикосновением руки.

— Михримах Султан вам не рассказала? — изобразила непонимание Сейхан Султан, нахмурив тёмные брови.

— О чём она должна была рассказать мне?

— Этой ночью девушки в гареме подняли бунт против меня. Ворвались в мои покои, где спали наши с вами шехзаде, и угрожали мне. Церера-хатун даже приставила к моему горлу кочергу и едва не убила, а мою служанку избили!

Тёмные глаза султана наполнились недоумением и гневом.

Топкапы. Покои Нурбахар Султан.

Трапезничая с детьми, Нурбахар Султан, повернувшись к ним, мягко улыбнулась, а после подняла голубые глаза на вошедшую в покои служанку Ясмин.

— Ты из гарема? — осведомилась госпожа.

— Да. Видели бы вы, что там творится…

— Ты о чём?

— Этой ночью наложницы, взбунтовавшись, ворвались в покои Сейхан Султан и едва не лишили её жизни.

Нурбахар Султан, перестав есть, поражённо взглянула на служанку.

— Неужели? Кто же спас её?

— Михримах Султан привела охрану, — рассказывала Ясмин. — Трех мятежниц посадили в темницы.

Султанша, нахмурившись, задумалась над тем, а не сама ли Михримах Султан это устроила?

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Султанша в спокойствии пила горячий кофе из маленькой чашки, как вдруг двери её покоев с шумом распахнулись, и явился встревоженный султан Мехмет, а за ним следовала Сейхан Султан, подарившая султанше едва заметную ухмылку.

Поднявшись с тахты, Михримах Султан поклонилась подошедшему брату и, прекрасно понимая, о чём пойдёт речь, изобразила настороженность.

— Все выйдите! — взглянув на Сюмбюля-агу и Фахрие-калфу, а также на служанок, повелитель кивнул им на двери. — Почему ты не известила меня о происходящем в гареме?

— Мехмет, я посчитала, что такие мелочи не стоят того, чтобы тревожить тебя, — раздался в покоях спокойный голос султанши.

— Мелочи? — возмущённо переспросил султан. — Сейхан едва жизни не лишили взбунтовавшиеся наложницы!

Михримах непонимающе нахмурилась, переведя взгляд на Сейхан.

— Не понимаю, о чём ты говоришь, брат. Бунт?

Сейхан Султан насторожилась, поймав на себе непонимающий взгляд Мехмета.

— Сейхан рассказала мне о том, что этой ночью в её покои ворвались наложницы, которые пытались убить её. К тому же, они избили её служанку. Разве это не бунт?

— Видимо, Сейхан всё преувеличила, желая насолить мне, обвинив в том, что я этот бунт организовала или же в том, что я плохо справляюсь с обязанностями управляющей гарема, — усмехнулась Михримах Султан. — Этой ночью Церера-хатун, Мирингея-хатун и Дильмир-хатун ворвались в покои Сейхан, обозлившись на неё из-за её высокомерного поведения, ведь они землячки и ранее были подругами. Едва я узнала о происходящем, то, захватив охрану, направилась в покои Сейхан. Когда мы вошли, то увидели, что служанка Сейхан и она сама дерутся с наложницами.

— Вы всё лжёте! — вспыхнула от негодования Сейхан Султан. — Повелитель, она врёт! Всё было по-др…

Взмахнув в её сторону рукой, султан Мехмет приказал ей молчать, а после взглянул на невозмутимую сестру.

— Что с теми наложницами?

— За такое они, разумеется, сразу были посажены в темницу, а сегодня утром сосланы в Старый дворец. Я не позволю устраивать подобное в гареме, а именно врываться в покои султанши и матери шехзаде. А Сейхан, видимо, решила воспользоваться ситуацией, обвинив меня в произошедшем.

Султан Мехмет, вздохнув, обернулся на фаворитку, которая, побледнев, хмурилась.

— Михримах, кто может подтвердить твои слова?

— Любая наложница из гарема или охрана, которая была со мной, — ответила она, бросив мимолётный торжествующий взгляд на Сейхан, полыхающую от гнева и возмущения. — Также меня сопровождали Сюмбюль-ага и Фахрие-калфа.

— Пусть приведут любую наложницу из гарема и любого охранника, вчера тебя сопровождавшего, — распорядился повелитель. — Также пусть явятся Фахрие-калфа и Сюмбюль-ага.

Едва те явились, Михримах Султан спросила их о том, что произошло этой ночью. Наложница сказала, что бунтовали лишь три наложницы, а остальные их не поддержали, оставшись в гареме. Церера, Мирингея и Дильнар невзлюбили Сейхан за её высокомерие и отклонение их дружбы из-за её нового статуса, а потому решили во всем разобраться с ней. Охранник же сообщил, что когда они явились с Михримах Султан в покои госпожи, то она со своей служанкой дралась с наложницами. Сюмбюль-ага и Фахрие всё подтвердили.

Выслушав их, султан Мехмет негодующе взглянул на Сейхан Султан, мрачно принявшую его укор, а после обернулся к сестре.

— Прости за беспокойство, Михримах. В твоём умении руководить гаремом я не сомневаюсь. Ты правильно поступила, сослав этих бунтарок.

Он спешно удалился, разгневанный «ложью» Сейхан Султан, которая, проводив его взглядом, с обидой взглянула на торжествующую Михримах Султан. Сюмбюль-ага выпроводил из покоев наложницу и охранника, оставив их наедине, не считая Фахрие-калфы, стоявшей, словно тень, в стороне.

— Лишь дьяволу подобное в голову придёт! — процедила Сейхан Султан, гневно взглянув на ухмыляющуюся султаншу. — И всё это ради того, чтобы меня унизить?

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — нахмурилась Михримах Султан. — Ты сама виновата в том, что твои подруги ворвались к тебе в покои и угрожали. Ты спровоцировала их, Сейхан.