— Гаремным евнухам запрещено покидать гарем, а я туда, как известно, не захожу. Как же они меня убьют? Или вы сами намереваетесь это сделать? Ну, если вам под силу одолеть корпус янычар или хотя бы отряд моей личной охраны, насчитывающий более сотни сильных и обученных воинов…

— То есть вы не признаете власть мою и моего сына? — устало спросила Карахан Султан. — Потому что хотите разрушить султанат и править Османской империей от имени Совета Дивана? Чего вы хотите?

— Этим государством никогда не будет править рабыня-наложница, у которой руки по локоть в крови, — жёстко произнёс в ответ великий визирь. — Шехзаде Махмуд ещё слишком мал для того, чтобы становиться повелителем. Всё, чего я хочу, это благополучия для османского государства. Его может обеспечить только взрослый и опытный человек, имеющий собственного наследника, как залог продолжения священной династии османов. И им по всем признакам является шехзаде Баязид. Совет Дивана ожидает его прибытия в Стамбул для того, чтобы предоставить ему османский трон по праву. Благо, он уже в пути.

— В пути он и умрёт! — в ярости процедила Карахан Султан, и, позвав служанку с сыном, покинула султанские покои.

Мустафа-паша и Али-паша переглянулись, когда двери за ними закрылись.

— Не так уж она и умна, как погляжу, — усмехнулся великий визирь. — Дорвалась до власти, а как удержать её не знает. Убить уже никого не получится, а другого она не умеет. Шехзаде Баязида пусть защищают всеми силами. Его встретят янычары и проводят до самого Топкапы. И чтобы ни одного волоска с его головы не упало!

— Как прикажете, паша, — поклонился Али-паша.

Утро следующего дня.

Дворец в Эдирне.

— Приехали, султанша, приехали!

В небольшие покои, простые и несколько обшарпанные, вбежала запыхавшаяся служанка, волнительно смотрящая на свою госпожу.

Селин Султан — полноватая женщина с округлым лицом, большими карими глазами и тёплой улыбкой — тут же отложила читаемую до этого книгу и, встав с тахты, поспешила покинуть покои.

Долгие годы она жила здесь в одиночестве, не считая слуг, в простоте, граничащей с бедностью. Её больше расстраивала не бедность, а одиночество, поэтому когда несколько дней назад ей пришло письмо от давней подруги, Дэфне Султан, с просьбой вместе с семьей и гаремом приехать, она с радостью это позволила.

Спустившись в главный холл, Селин Султан радостно улыбнулась, увидев идущую ей навстречу Дэфне Султан. Годы их не щадили, но если Селин Султан располнела, а седина и морщины портили её и без того неявную красоту, то Дэфне Султан даже старела как-то изящно.

Длинные волосы, когда-то светлые, а теперь покрытые серебром седины, казалось, сияли в солнечных лучах. Нежное и одухотворённое лицо с легкими чертами и мягкой улыбкой морщины почти не испортили, а её стан остался таким же стройным, как и в юности.

— Дэфне!

Они обнялись, тепло и по-родственному, обе залились слезами, а после отстранились и оглядели друг друга.

— Что-то случилось? — заглянув в серые глаза, Селин Султан тут же увидела в них беспокойство и печаль.— Так и знала, что неспроста ты со всем гаремом Баязида приехала.

— Позже, — мягко ответила Дэфне Султан, и, обернувшись, жестом поманила к себе Филиз Султан. — Ты помнишь Филиз? Мать моих внуков. А вот и они: Мурад и Эсма. Подойдите-ка.

И Филиз Султан, и дети послушно подошли к бабушке и с улыбками взглянули на Селин Султан.

Филиз Султан была невысокой женщиной с простой красотой: тёмно-русые волосы, собранные в незатейливую причёску, и серые глаза, немного темнее, чем у Дэфне Султан. Она улыбалась мягко, но сдержанно, и в манере поведения очень походила на свекровь, с которой, вероятно, и брала пример во всём.

— Здравствуй, Филиз, — тепло приветствовала её Селин Султан. — Ты почти не изменилась с тех пор, как мы виделись, а это было, когда ты детей ещё под сердцем носила.

— Благодарю, султанша.

— Аллах милостивый, как похож на Орхана, — изумлённо выдохнула женщина, переведя взгляд на шехзаде Мурада. Дэфне Султан согласно кивнула, покровительственно приобняв внука за плечи. — Только взгляд мягче. Это к лучшему.

— А это — Эсма Султан, — второй рукой обняв за плечи девочку, с нежностью произнесла Дэфне Султан.

Эсма Султан, в отличие от брата, была похожа на мать. Невысокая, хрупкого телосложения, с бледной кожей и тёмно-русыми волосами, но с тёмно-карими, а не серыми глазами.

Она смущённо улыбнулась и прильнула к бабушке.

Гарем шехзаде Баязида разместили в нескольких комнатах, поделив их между наложницами.

Пока Филиз Султан и дети отдыхали после долгого пути в выделенных им покоях, Дэфне Султан и Селин Султан решили прогуляться в небольшом, почти одичавшем саду.

— Не смогла я его отговорить, — печально вздохнула Дэфне Султан. — Ты же знаешь, Баязид если что решил, так его не переубедить. Совсем как Орхан.

— И что же, он в Стамбуле? Не опасно это, Дэфне? Как бы чего плохого с ним не случилось…

— Молю Аллаха, чтобы уберёг его. Баязид, как только разместился в лагере подле Стамбула, написал мне, чтобы я с гаремом покинула Амасью, так как в столице кто-то может воспользоваться его отсутствием и как-то нам навредить. Теперь же никто не знает, что мы здесь, в Эдирне, да и это ближе к столице, а, значит, к Баязиду. Не знаю, что он задумал, но я не буду вмешиваться. Я ему доверяю.

— Это правильно. Он уже повзрослел. Благо, ты это понимаешь и признаешь, чего нельзя было сказать о Гюльхан.

— Не будем о ней, Селин. Внутри всё содрогнулось, как вспомнила её.

Женщины замолчали, и, каждая погрузившись в свои мысли, в уютной тишине продолжили прогулку.

Топкапы. Султанские покои.

Несмотря ни на что, Карахан Султан всё-таки перебралась вместе с Махмудом в султанские покои, окружила себя служанками и евнухами, боясь за жизнь свою и сына, и отчаянно пыталась придумать, как избавиться от шехзаде Баязида, который, судя по словам Мустафы-паши, приближался к Стамбулу с войском.

Её власть была шаткой, и Карахан Султан это понимала, но исправить этого не могла. Ей нужно избавиться от шехзаде Баязида, его сына, а после от Мустафы-паши, и только тогда её сын станет легитимным султаном, а она Валиде Султан и регентом престола, и никто не сможет этого оспорить.

Но как это сделать, причём, в столь короткое время? Зафер-ага так и не добрался до Старого дворца, в который его сослали, и, вероятно, его убили по пути. Она осталась без помощи. Одна.

Султанше вспоминались слова Зейнар-калфы. Она взобралась на вершину, но сможет ли на ней удержаться? Это оказалось даже труднее, чем сам путь на вершину.

Утром, сразу после завтрака, Карахан Султан медленно прошлась по султанским покоям, и, подойдя к османскому трону, прикоснулась пальцами к нему, а после медленно, словно неуверенно, опустилась на него и улыбнулась уголками губ.

Неожиданно двери в покои распахнулись, и, испуганно вздрогнув, Карахан Султан недоуменно посмотрела на вбежавшую в покои Элмаз-хатун.

— В чём дело? — тут же напряглась султанша.

— Шехзаде Баязид… Он… Он во дворце!

— Что?.. Я же отдала приказ не открывать ворота, — ошеломлённо переспросила Карахан Султан, а после вскочила с османского трона и испуганно посмотрела на сына, играющего на террасе. — Бери Махмуда и прячься! Скорее!

Едва Элмаз-хатун, держа на руках ничего не понимающего Махмуда, выбежала из султанских покоев и отправилась в гарем, дабы спрятаться в условленном месте, шехзаде Баязид в сопровождении личной охраны и янычар подошёл к дверям султанской опочивальни.

Грубо толкнув их, он решительно вошёл и увидел настороженную и хмурую Карахан Султан в роскошных одеждах и высокой короне, достойной лишь Валиде Султан. Она стояла, окружённая евнухами и служанками, отчего мужчине стало весело. Она думала, они защитят её от янычар и обученных воинов?

— Карахан Султан, — сухо кивнул шехзаде Баязид, остановившись на противоположной стороне покоев. — Пришло время расплатиться за содеянное.